Красным по белому

Красным по белому

...Могилевская областная психбольница. Больной, вырвавшийся от сопровождающих милиционеров, нанес удар в лицо заведующей диспансерным отделением. Закрытая легкая черепно–мозговая травма. 17 дней нетрудоспособности.

...Мостовская центральная районная больница. Мужчина в алкогольном опьянении вошел в лабораторию и ударил фельдшера–лаборанта. Закрытый перелом ребра и 16 дней нетрудоспособности. Заведующий реанимационным отделением пытался задержать хулигана и получил закрытый перелом пальца правой кисти и 24 дня нетрудоспособности.

...2–я минская клиническая больница. Посетительница в алкогольном опьянении нанесла удар в область плеча заведующему отделением хирургии (31 день нетрудоспособности) и медсестре–анестезисту сломала фалангу пальца левой кисти (34 дня нетрудоспособности).

Подобных случаев — когда пациент отправляет врачей на больничный — ежегодно в стране регистрируют порядка двадцати. Предают огласке, как правило, только те вопиющие факты, которые требуют судебного разбирательства. А так все сводится к конфликту частного лица с частным лицом. И, как в ссоре между соседями, особого внимания на это никто не обращает. Да уж, проза жизни: по данным Института социологии НАН, 94,1 процента медиков сталкиваются с агрессией пациентов. Каждому третьему врачу угрожали, на 4 процента опрошенных больные поднимали руку. Такие вот дела...

Заложники Гиппократа

Участковому терапевту 12–й минской поликлиники Наталье Ваниной за 23 года работы бороться приходилось не только с болезнями. Потому что благодарность — увы, не единственное чувство, которое испытывают пациенты к врачу.

— Когда только начинала работать, ко мне пришел пациент с кувалдой, который отказывался ехать по направлению в наркологический диспансер и требовал закрыть больничный лист. Благо в кабинете оказалось двое мужчин, один из которых заступился. Была еще бабушка, которая огрела палкой за то, что не выписала ей лекарство по льготному рецепту. Недавно пришла к старику, а на меня накинулся его сын за то, что врач не пришла к ним по вызову в предыдущий день. В общем, что вспоминать — еле ноги унесла...

Буквально у каждого врача есть своя коллекция подобных, трудно забываемых «героев». Например, почти всех участковых терапевтов запирали в квартире: «Или выписывай больничный, или выйдешь через балкон!» Медицина у нас не только бесплатная, но и терпеливая. Медики не могут и не должны отвечать грубостью на грубость, оскорблением на оскорбление, ударом на удар. «Не навреди», конечно, — замечательный принцип, но справедливо ли возводить его в абсолют, требуя, чтобы врач раз за разом подставлял то одну щеку, то другую?

Работа в медицинской сфере становится все более опасной. Допустим, участковые медсестры 12–й минской поликлиники, которые делают уколы на дому, жалуются, что им приходится носить ампулы с морфином (иногда по 5 — 8 штук), как конфеты, — в дамской сумочке:

— Два–три раза в день мы делаем уколы на дому, пешком обходим весь район. Потому что машины иногда не хватает даже дежурному врачу. Не дай Бог, кто–нибудь выхватит сумку, потом же ничего не докажешь!

А доктору часто и ходить никуда не нужно, чтобы оказаться под ударом. Пять лет назад главному врачу 34–й поликлиники Дмитрию Шевцову больной сломал нос. Отставной военный жил в пяти минутах ходьбы от поликлиники, страдал трофической язвой голени, рекомендаций врачей не слушал и, когда в очередной раз прихватило, позвонил с жалобой на сильные боли. Пришла врач, сказала, что надо сделать обезболивающий укол. Больной тут же потребовал, чтобы к нему прислали медсестру.

— Вызов записали с пометкой «как можно быстрее», но медсестра не успела дойти по адресу, как пациент уже начал звонить с оскорблениями и угрозами, — вспоминает Дмитрий Евгеньевич. — А еще через несколько минут ко мне прибежали из приемной с криками: «Какой–то мужчина напал на начмеда!» Я поспешил на помощь, зашел в кабинет, поздоровался и тут же получил кулаком по лицу, после чего три недели пролежал в 9–й больнице с переломом носа. Пациент получил условный срок, а мой моральный ущерб суд оценил в 1,2 миллиона рублей... Недавно я едва отбился от нападок еще одного недовольного, который после того как ему отказались выдать выписку из медкарты жены, стал регулярно присылать эротические журналы, телеграммы, поздравительные открытки оскорбительного характера. Обратились в милицию. Сейчас этого человека арестовали и проводят судебно–психиатрическую экспертизу.

Статистика более чем красноречивая: только за январь 2010 года врачи и медсестры 34–й поликлиники вынуждены были написать 4 заявления в милицию!

— Проблема в том, что у нас пациент всегда прав, — размышляет Дмитрий Шевцов. — И поэтому чувствует свою безнаказанность, забывая, что врач — тоже человек. Нам постоянно напоминают о клятве Гиппократа, а сами забывают даже поздороваться. В обществе укоренилось мнение: «Я плачу налоги, а вы обязаны мне вернуть здоровье».

«Не помню. Не знаю. Не понимал»

Нападение на медиков — это всего лишь косвенный показатель статуса врача в обществе, считает заместитель председателя Белорусского профсоюза работников здравоохранения Вячеслав Граньков. А престиж самой благородной профессии нынче, очень мягко говоря, не самый высокий. По семибалльной шкале большинство медиков оценивает его ниже 4 баллов. И лишь каждый четвертый желает своим детям такой же участи. Врачи виноваты во всем — что «мало льготных лекарств», что «нет денег на импортные препараты», что «всюду очереди», что «лечат не так, не тем и не вовремя».

— Врачи обязаны, должны всем и всегда, — сетует главный врач Минской городской станции скорой помощи Эдуард Козырев, которому в своей практике не только от кулаков пациентов приходилось уворачиваться, но даже от напильника. — Вызывают из–за пустяка. А потом перезванивают буквально через пару минут: «Почему еще нет? Я сказал: через 3 минуты!» Начинаешь объяснять, они еще больше заводятся: «Ах, так?! Через 2 минуты!»

Не понравилось выражение лица, интонация голоса — выгоняют бригаду из квартиры и вызывают следующую, объясняя диспетчеру: «Хамили, смеялись надо мной, равнодушные». Захотят три бригады вызвать — три приедут! Отказать практически невозможно. Ответит диспетчер: «В поликлинику обратитесь, это не для вызова «скорой». Перезванивают: «Умирает, без сознания!» А на месте оказывается, что человек в сознании и никогда его не терял. Муж может вызвать «скорую» жене, жена мужу, дети — родителям, чтобы только друг другу насолить, избавиться: «Заберите его куда хотите!»

— Наболело, по–другому не назову! — говорит Эдуард Витальевич. — Да, нас благодарят, потому что есть за что. Но один такой случай перечеркивает все. «Скорая» — это экстренные вызовы. Это не температура 37,2, это не давление 160 — 90, это не мигрень. Лежит на тумбочке направление на кардиограмму в поликлинику, но зачем туда идти, если приедет бригада и все сделает? Таких вызовов — более 60 процентов. При этом сыплют угрозами, грозятся написать жалобу, позвонить на «горячую линию». Несколько раз за месяц звонят: мол, ваш врач и фельдшер на ногах не стоят и т.д. Мы обязаны отреагировать, направляем всю бригаду в наркологический диспансер с ответственным врачом, где они сдают анализы на содержание алкоголя в крови. И у всех сотрудников 0,0 промилле! Всегда! Мало того что подвергается унижению бригада, она еще на полтора–два часа выключается из рабочего графика. Кто несет за это ответственность? Хотя я и призываю подчиненных: не поленитесь, сходите после дежурства в милицию, напишите заявление — ведь это клевета! Но занимаются этим единицы...

Впрочем, что удивляться, если каждый третий вызов делается в алкогольном опьянении? И под утро горе–пациенты признаются: «Не знаю, что на меня нашло. Ничего не помню. Ничего не понимал».

— У нас практически ни одно дело не дошло до суда, — замечает Эдуард Козырев. — Даже если врач получил перелом кисти или черепно–мозговую травму легкой степени. Как правило, принимается решение об административном штрафе в размере средней стоимости вызова — около 80 тысяч рублей — в счет государства. Это, конечно, желания защищать свои честь и достоинство не прибавляет. Нет адекватной реакции: ну стукнул, ну был в состоянии алкогольного опьянения, ну написал, что кается, ну принес хорошие характеристики с места работы...

Сотрудники скорой помощи не имеют в отличие, например, от милиционеров особого статуса и соответственно определенной законодательной защиты. В городской станции скорой помощи помнят только два инцидента за последние несколько лет, по которым было вынесено решение о возмещении материального и морального ущерба и заключении под стражу. Но тут уж просто нельзя было отступать. В первом случае молодой человек в токсическом опьянении ударил врача ножом в область сердца. Медика спасло только то, что он был одет в зимнюю куртку. Второй пациент в сильном алкогольном опьянении ударил кулаком в глаз врача, которая сопровождала его под руку в приемное отделение. В результате педиатр, проработавшая на скорой помощи 30 лет, получила контузию глазного яблока, гематому верхнего века, частичную потерю зрения.

Почему медик должен расплачиваться за упущения в законодательстве, кризис морали и алкоголизацию отдельных слоев общества? Только потому, что его профессия, как мы не упускаем случая напомнить, — самая благородная? Потому что на зов о помощи он приходит первым? Или потому что медиков не учат отстаивать свои права в суде? Можно привлечь к ответственности за оскорбление лица, находящегося при исполнении служебных обязанностей, если это лицо — милиционер, судья, но не медик. Конфликт «доктор — больной» почему–то всегда лежит в тонкой сфере морально–нравственных отношений. И на какую «горячую линию» прикажете звонить врачу, чтобы пожаловаться на пациента?

Кстати

За 5 лет пациенты по всей стране серьезно травмировали 71 врача. Так, в 2007 году во время исполнения служебных обязанностей пострадало 12 медиков, в 2008–м — 21, в 2009–м — 14.

Автор публикации: Мария КУЧЕРОВА

Фото: Артур ПРУПАС