О членовредительстве, смертной казни и двойном наказании
Практика органов конституционного контроля стран СНГ по рассмотрению дел о проверке конституционности уголовно-правовых норм
Среди правовых проблем, рассматриваемых органами конституционного контроля государств СНГ, значительное место занимают вопросы уголовного права. При этом подавляющая часть решений касается проверки тех или иных положений уголовного законодательства на соответствие Конституции этих стран, и лишь небольшая часть решений содержит толкование отдельных терминов, используемых в уголовных кодексах. Причем в ряде случаев в решениях судов затрагиваются не только вопросы нормотворчества, но и правоприменения, то есть даются конкретные рекомендации по квалификации совершенных деяний. Конституционные суды, рассматривая ту или иную правовую проблему, опирались не только на нормы Основного Закона своей страны, но и широко использовали положения международно-правовых документов, а также нередко ссылались на практику Европейского суда по правам человека.
Анализ некоторых решений позволяет обнаружить взаимное влияние конституционной практики судов стран СНГ. Так, 19 апреля 2000 г. Конституционный Суд Украины вынес решение по делу об обратном действии уголовного закона во времени (в связи с изменением минимального размера заработной платы), а 16 января 2001 г. уже Конституционный Суд России принял определение по такому же вопросу (в связи с изменением минимального размера оплаты туда), где пришел к аналогичным выводам.
25 апреля 2001 г. Конституционный Суд России принял постановление по делу о проверке конституционности ст. 265 УК «Оставление места дорожно-транспортного происшествия». А 29 января 2004 г. Конституционный Суд Азербайджана, проверяя конституционность ст. 264 УК «Оставление места дорожно-транспортного происшествия», принял аналогичное заключение.
21 октября 2003 г. Конституционным Судом Республики Беларусь было вынесено решение «Об основаниях пересмотра приговоров в соответствии с правилом об обратной силе уголовного закона», а 20 апреля 2006 г. уже Конституционный Суд РФ принял близкое по содержанию постановление.
В рамках данной статьи хотелось бы кратко остановиться на некоторых названных и других делах, рассмотренных органами конституционного контроля, представляющих, на наш взгляд, определенный научно-практический интерес.
Итак, 19 апреля 2000 г. Конституционный Суд Украины вынес решение по делу об официальном толковании положений ст. 58 Конституции этой страны, ст.ст. 6, 81 Уголовного кодекса по конституционному представлению 46 депутатов Украины (дело об обратном действии уголовного закона во времени). Практическую необходимость официального толкования этих норм субъект права на конституционное представление обосновывал тем, что суды общей юрисдикции ошибочно не применяют принцип обратного действия во времени законов и иных нормативно-правовых актов, если они смягчают уголовную ответственность лица в случае изменения минимального размера заработной платы, что влияет на квалификацию хищения государственного или коллективного имущества в крупных или особо крупных размерах. Так, например, в результате значительного повышения минимальной заработной платы в начале 1996 г. хищение в крупных и особо крупных размерах стало составлять мелкую кражу, однако общие суды не признают нормативно-правовые акты относительно повышения минимального размера заработной платы, смягчающими ответственность лица и имеющими обратное действие во времени.
Исследовав материалы дела, Конституционный Суд Украины, в частности, отметил, что согласно части 2 ст. 58 Конституции страны-соседки никто не может отвечать за деяния, которые на момент их совершения не признавались законом как правонарушения. Из этого конституционного предписания следует, что действие как определенное правонарушение может признаваться только законом, а не любым иным нормативно-правовым актом.
Конституционный Суд Украины решил, что установление нормативно-правовыми актами другого минимального размера заработной платы не влечет за собою изменения квалифицирующих признаков преступлений, предусмотренных ст. 81 и другими нормами УК. Положение части второй ст. 6 УК об обратном действии закона во времени на эти случаи не распространяется, и уголовные дела не должны пересматриваться, если иное не предусмотрено законом.
25 апреля 2001 г. Конституционный Суд России принял постановление по делу о проверке конституционности ст. 265 УК в связи с жалобой гр-на А.Шевякова. Было установлено, что 4 февраля 1999 г. А. Шевякова осудил Тверской межмуниципальный (районный) суд г. Москвы за совершение преступлений, предусмотренных частью первой ст. 264 (нарушение Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств), ст. 265 (оставление места дорожно-транспортного происшествия) и ст. 125 (оставление в опасности) УК Российской Федерации.
В своей жалобе в Конституционный Суд А.Шевяков оспаривал конституционность ст. 265 УК РФ. Как утверждал заявитель, содержащейся в данной статье нормой, по существу, вводится уголовная ответственность за отказ содействовать в расследовании дорожно-транспортных происшествий, а на водителя, совершившего это преступление, возлагается обязанность сохранять и предоставлять правоохранительным органам доказательства своей вины, что противоречит положению ст. 51 (часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно которому никто не обязан свидетельствовать против себя самого. Кроме того, по мнению заявителя, ст. 265 УК РФ противоречит ст. 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку фактически устанавливает ответственность за те же действия и их последствия, что предусмотрено ст. 264 УК РФ, что приводит к двойному наказанию за одно и то же преступление.
Вытекающая из ст. 265 УК РФ обязанность лица, нарушившего Правила дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, оставаться на месте происшествия в случае наступления последствий, предусмотренных ст. 264 Уголовного кодекса, не препятствует ему воспользоваться правом не свидетельствовать против себя самого (часть 1 ст. 51 Конституции Российской Федерации), которое должно обеспечиваться на любой стадии уголовного судопроизводства. Данное конституционное право предполагает, что лицо может отказаться не только от дачи показаний, но и от предоставления органам дознания и следователю других доказательств, подтверждающих его виновность в совершении преступления.
Нарушение лицом, управляющим механическим транспортным средством, Правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью человека либо смерть одного или более лиц (ст. 264 УК РФ), и оставление места дорожно-транспортного происшествия лицом, управляющим транспортным средством и нарушившим Правила дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, в случае наступления таких последствий (ст. 265 УК РФ) образуют самостоятельные составы преступлений, и, следовательно, установление ответственности за каждое из этих деяний не означает нарушения ст. 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому право не быть повторно осужденным за одно и то же преступление. Таким образом, по мнению Конституционного Суда, ст. 265 УК РФ не противоречит Основному Закону Российской Федерации.
Интересно отметить, что Федеральным законом от 08.12.2003 ст. 265 УК РФ утратила силу. На наш взгляд, это вполне оправданно, учитывая, что в Уголовном кодексе параллельно существовала ст. 125 «Оставление в опасности» и наличие этих двух составов преступлений порождало ненужную конкуренцию.
Несомненно, заслуживает внимания и нормативное постановление Конституционного совета Республики Казахстан от 27.02.2008 № 2 «О проверке конституционности частей первой и четвертой ст. 361 Уголовного кодекса Республики Казахстан по обращению Капшагайского городского суда Алматинской области».
По мнению авторов ходатайства, акты членовредительства являются способом защиты осужденными своих прав и свобод от неправомерных действий администрации учреждения и обусловлены их правом на признание правосубъектности и свободное выражение своего мнения.
При проверке конституционности частей первой и четвертой ст. 361 УК, учитывая характер такого явления, как членовредительство, при котором вред человеком причиняется самому себе и не сопровождается насилием в отношении других лиц либо иными противоправными действиями, Конституционный совет пришел к выводу, что оно, как крайняя форма протеста, может быть способом защиты собственного достоинства лицами, изолированными от общества (п. 1 ст. 13 Конституции). В связи с этим ограничение, даже законом, возможности защиты своих прав и свобод лицами, лишенными свободы, путем криминализации актов членовредительства допустимо лишь при неукоснительном соблюдении требований п. 1 ст. 39 Основного Закона.
В данном случае редакция части первой ст. 361 УК, допуская неоправданно широкую интерпретацию ее содержания, а следовательно, и произвольное уголовное преследование, не отвечает указанным выше критериям законного ограничения конституционных прав и свобод человека и гражданина, не соответствует требованиям п. 1 ст. 39 Основного Закона и не обусловлена изложенными в нем конституционными целями. Таким образом, часть первая ст. 361 УК Республики Казахстан подлежит признанию неконституционной.
В последнее время в Беларуси активно обсуждается проблема смертной казни. В этой связи, бесспорно, большой интерес представляет решение по данному вопросу Конституционного Суда Российской Федерации. Еще 2 февраля 1999 г. Конституционный Суд принял решение, в соответствии с которым суды России не могут назначать наказание в виде смертной казни. Свою позицию Конституционный Суд мотивировал тем, что в ст. 20 Конституции Российской Федерации предусмотрено право лица, которому угрожает применение смертной казни, на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. Между тем такие суды на начало 1999 г. были организованы только в 9 субъектах Федерации из 89. Таким образом, по мнению Конституционного Суда, обвиняемые могли оказаться в неравном положении, поскольку в одних регионах они смогут воспользоваться правом, гарантированным Конституцией, а в других – нет. Поэтому Конституционный Суд принял решение о неприменении смертной казни повсеместно до введения в действие на всей территории Российской Федерации суда присяжных заседателей.
В конце прошлого года Конституционный Суд России вновь вернулся к рассмотрению данного вопроса, поскольку с 1 января 2010 г. планировалось введение суда присяжных заседателей в последнем субъекте Российской Федерации – Чеченской Республике и, таким образом, юридическое препятствие для назначения наказания в виде смертной казни отпадало.
19 октября 2009 г. Конституционный Суд принял определение, в котором установил, что в связи с вступлением Российской Федерации в Совет Европы и подписанием протокола № 6 предполагалось, что введенный на этой основе в правовой системе этой страны временный мораторий на применение смертной казни — после ратификации Протокола № 6 — трансформируется в постоянно действующую норму, согласно которой никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен. Одновременно с ратификацией Протокола № 6 соответствующие изменения, связанные с отменой этой санкции, должны быть внесены в уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство, о чем свидетельствует законопроект, направленный в Государственную думу Президентом Российской Федерации.
Тот факт, что Протокол № 6 до сих пор не ратифицирован, в контексте сложившихся правовых реалий не препятствует признанию его существенным элементом правового регулирования права на жизнь. В течение 10 лет в Российской Федерации действует комплексный мораторий на смертную казнь. За это время сформировались устойчивые гарантии права не быть подвергнутым смертной казни и сложился легитимный конституционно-правовой режим, в рамках которого — с учетом международно-правовой тенденции и обязательств, взятых на себя Россией, — происходит необратимый процесс, направленный на отмену смертной казни как исключительной меры наказания, носящей временный характер и рассчитанной лишь на некоторый переходный период.
Поэтому введение с 1 января 2010 г. суда присяжных на всей территории Российской Федерации не открывает возможность применения смертной казни, в том числе по обвинительному приговору, вынесенному на основании вердикта присяжных заседателей.
Станислав ДАНИЛЮК, судья Конституционного Суда Республики Беларусь