Кризис в Белоруссии есть, но его масштаб явно преувеличивают
Москва вынуждена поддерживать Александра Лукашенко, потому что в случае его падения к власти в Минске, скорее всего, придут антироссийские силы.
Экономический кризис в Белоруссии заставил многих заговорить о надвигающемся крахе режима Александра Лукашенко. Есть ли альтернатива нынешнему белорусскому лидеру? Кто придет к власти в Минске, если существующий режим рухнет? И как реагировать Москве на эксцессы Батьки? Об этом в интервью "Профилю" рассуждает гендиректор Центра политической конъюнктуры Сергей МИХЕЕВ.
- Недавние революции в Северной Африке показали, что даже самые, казалось бы, прочные режимы могут быть сметены в считанные недели. В Белоруссии такой сценарий возможен?
- Теоретически возможно все. Но нужно понимать: белорусы и арабы - это не одно и то же: и по мировоззрению, и по стилю поведения. Сейчас часто можно услышать: недовольство режимом Лукашенко достигло критической отметки. Но я думаю, что это не так. Если смена власти в Минске и произойдет, то случится это совсем не в результате тех или иных акций протеста. Скорее уж, это будет хорошо спланированный заговор, дворцовый переворот, а не революция или народное восстание. Я часто бываю в Белоруссии, последний раз - неделю назад, и, по моим ощущениям, якобы имеющееся там недовольство народных масс сильно преувеличивается СМИ.
- Белоруссия в последнее время столкнулась с экономическими проблемами. Насколько это подорвало доверие населения к Лукашенко?
- Конечно, экономические проблемы есть. Да, они не позволяют власти реализовывать ту самую "белорусскую модель" экономики, которая включает значительный пакет социальных обязательств государства перед населением. Очевидно, если этот пакет будет сокращаться, доверие к Лукашенко будет падать. Оно уже падает. Но если проанализировать основные экономические показатели, то окажется, что ничего катастрофического с белорусской экономикой не случилось. Да, девальвировалась валюта - это действительно проблема... Но если судить по статистике промышленного производства, даже по динамике роста цен, то Белоруссия не испытывает ничего такого, чего бы время от времени не испытывали страны Европы, Америки и Азии. Понятно, почему это так болезненно воспринимается белорусами: просто существующая у них модель экономики позволяла на протяжении двадцати лет избегать таких кризисов. Они уже привыкли жить в условиях стабильности, и сейчас у них есть претензии к государству, которое не смогло им обеспечить дальнейшее не очень жирное, но все же стабильное существование. Ментально многие из белорусов остались в конце 80-х годов прошлого века: когда в их жизни что-то меняется, это сильно выбивает их из колеи. И в этом отличие Белоруссии от России, в жизни которой за те же двадцать лет чего только ни происходило. Так что, на мой взгляд, Белоруссия испытывает вполне ординарный кризис: то, что у них происходит, не идет ни в какое сравнение с тем, что случилось у нас в августе 1998 года. Так что кризис там есть, но его масштаб явно преувеличивают.
- Тем не менее Лукашенко обвиняют в том, что он допустил серьезные ошибки…
- Ошибки, конечно, были. Что девальвация белорусского рубля была нужна, это понятно. Людей поразило то, что руководство страны пошло на резкую девальвацию. По-хорошему, конечно, нужно было начать постепенную девальвацию еще осенью или зимой. Но Лукашенко не пошел на это из-за выборов. А когда выборы прошли, их рубль рухнул почти на 50%. Это вызвало определенную панику, в том числе, и в белорусском руководстве.
- На что сейчас опирается Лукашенко - на сохраняющуюся народную любовь или на силовые структуры?
- Он опирается на все сразу. Во-первых, кредит доверия до сих пор достаточно высок, хотя рейтинги президента под ударами экономических неурядиц несколько снизились. Во-вторых, он выстроил весьма жесткую властную вертикаль, которая поддерживает его на плаву. В-третьих, нужно учитывать "помирковый" - т.е. мирный - менталитет белорусов. Это не арабы. Так что режим Лукашенко держится еще и на терпении белорусского народа. В этом смысле белорусы очень похожи на нас. Причем я не считаю, что это однозначный минус. Разрушить можно быстро, а толку будет немного.
- Тем не менее Лукашенко не может править вечно. Может ли появиться внутри режима кто-то, кто мог бы заменить его в будущем?
- Харизматичность и безальтернативность Лукашенко - одновременно и залог его успеха, и его беда. Вокруг него выжженное пространство. Система власти, окружение не дают возможности пробиться наверх никому, кто бы мог стать ему альтернативой.
- Но нет адекватной по масштабу и популярности фигуры и среди оппозиции.
- Вы правы, такой фигуры там нет. И в обозримом будущем не предвидится. Причем, на мой взгляд, это проблема не только оппозиции, но и самого Лукашенко, которому рано или поздно придется решать вопрос преемственности власти. Есть ли в запасе у возведенной им системы механизмы, способные со временем обеспечить такую преемственность, пока не очень понятно.
- Есть ли тогда смысл расшатывать режим Лукашенко, если не ясно, кто будет вместо него?
- По крайней мере России заниматься этим нет никакого резона. Вообще российская позиция по отношению к Лукашенко, которая в последние годы сводится как раз к стремлению расшатать его власть, вызывает много вопросов. Ладно, поможем мы свергнуть режим; допустим, Лукашенко потеряет власть, а дальше что? Есть у нас дальнейший план действий? Мне кажется, нет.
- Но, может быть, смысл российской политики в том, чтобы добиться от Батьки экономических уступок?
- Думаю, единого подхода здесь нет. Однако огромную роль, как мне представляется, играют личные отношения с Лукашенко. Накопился клубок претензий и обид - как с той, так и с другой стороны. И это, кстати, не лучшим образом характеризует качество постсоветских элит. Им просто не хватает масштабного стратегического планирования, и поэтому на первый план выходят личные отношения лидеров: кто что сказал, кто не так посмотрел и т.д. А это не должно играть никакой роли, если речь идет о серьезной политике и о серьезных политиках. Сейчас мы видим, что единой линии поведения в отношениях Минска и Москвы нет: есть кампанейщина - то дружим, то не дружим. А что будет дальше, мы не знаем. Важно понимать, что от конфликта России и Белоруссии не выигрывает ни Россия, ни Белоруссия. В случае ухода Лукашенко мы, скорее всего, Белоруссию потеряем. К власти там с большой долей вероятности придут люди, которые к нам повернутся задом. И тут не должно быть никаких иллюзий. А наши разговоры, что мы там работаем с какими-то кандидатами, - это типичный самообман. Пророссийских лидеров оппозиции в Минске нет. Если режим в Белоруссии рухнет в формате очередной "революции", с большой вероятностью развалятся проекты союзного государства и единого таможенного пространства. Это будет удар по фундаменту любых интеграционных процессов на постсоветском пространстве… - Но ведь нет ничего более иллюзорного на этом пространстве, чем Союзное государство России и Белоруссии!
- Да, это фикция, но это фундамент, и, пока он есть, сохраняется возможность что-либо возвести на нем. Пусть и в отдаленном будущем. Если же не будет такого фундамента, нужно будет начинать все с нуля. Наконец, еще одним последствием такого развития событий станет то, что нас просто, извините, макнут головой в унитаз. И заявят, что все наши попытки влиять на ситуацию на постсоветском пространстве ничтожны, что все наши претензии на то, чтобы быть альтернативой западным моделям интеграции и даже на то, чтобы играть роль центра влияния регионального масштаба, не имеют под собой оснований. Это скажут не столько Минску, сколько Москве.
- Но нынешнюю позицию России можно понять: после распада СССР Москве не хочется нести "бремя империи" и платить за лояльность…
- Люди, которые с калькулятором в руках подсчитывают доходы и расходы, не понимают фундаментальных вещей - того, что мы можем окончательно лишиться влияния на постсоветском пространстве. Причем сделаем это своими руками. Если у нас есть вменяемая альтернатива Лукашенко, давайте ее продвигать. Нет альтернативы - давайте работать с ним. Это не значит, что мы должны его кормить и во всем ему потакать. Но мы должны быть мудрее и думать не о возможностях распила тех или иных белорусских активов в ближайшие два-три года, а заглядывать на 50-100 лет вперед. Пока же у нас все перспективы измеряются сроком личного пребывания на должности… Наша солидарность с позицией Запада по поводу Лукашенко, мне кажется, обусловлена "фактором перезагрузки". И хотя это не более чем мыльный пузырь, за которым в реальности ничего не стоит, мы всем демонстрируем, что "мы тоже против последнего диктатора Европы". Только получим ли мы с этого хоть какие-то дивиденды, кроме похлопывания по плечу и заверений в личной дружбе? Думаю, нет. А ведь именно из этих прагматичных соображений следовало бы исходить! Поймите: я не являюсь "лукашенкофилом". Просто нужно видеть перспективу и думать о стратегических интересах страны. Американцы именно так и делают, их геополитическая логика проста: "Он сукин сын, но это наш сукин сын".
ДОСЬЕ
Сергей МИХЕЕВ родился в 1967 году в Москве. После окончания школы работал на заводе "Изолятор". С 1984-го по 1994 год - в Военно-воздушной инженерной академии им. Жуковского с перерывом на срочную службу в армии (1985-1987). В 1999-м окончил отделение политологии философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. В 1999-2004 годах - эксперт, в 2004-2005 годах - руководитель Департамента стран СНГ, а в 2005-2010 годах - вице-президент Центра политических технологий. С 2010 года - генеральный директор Центра политической конъюнктуры.