Муж годами избивал жену, пока сын-подросток не ударил его топором. А что надо было делать?

Несколько дней назад «Наша Нива» рассказала историю семьи Ершовых из Высокого, где 26 февраля 17-летний Артем чуть не убил топором своего отца Валерия.

Как выяснилось, знакомые семьи Ершовых, а также сотрудники школы, где учился Артем, позитивно отзываются о парне и жалеют именно его, а не отца, который находится в коме в тяжелом состоянии.

Мать Артема рассказывала, что муж часто напивался, оскорблял и избивал ее. Наталья считает, что причиной того, что подросток взялся за топор, стал алкоголизм отца. А теперь ее сын Артем находится в СИЗО — ему грозит от 6 до 15 лет колонии.

«Наша Нива» решила разобраться, что об этой ситуации думают представители Белорусской православной церкви, милиции и организации, которая помогает женщинам, пострадавшим от домашнего насилия.

«Во-первых, женщина заранее должна была думать про свою безопасность и свое здоровье. Если бы она действительно это делала, не пришлось бы парню брать в руки топор, — говорит пресс-секретарь Белорусской православной церкви Сергей Лепин.

— Надо было обращаться к милиции и родственникам. Поэтому это ее вина, что такие отношения и такая ситуация вообще стали возможны. Надо было уйти от мужа, а не сидеть и ждать, пока тебя убьют. Как результат бездействия — эта ситуация с топором.

Православная церковь относится к домашнему насилию как к преступлению и нарушению заповедей. Право на защиту — это святое право каждого человека. Когда отец угрожал матери смертью и не было другого способа ее спасти, наверное, парня оправдают. А если выяснится, что он превысил меры защиты, то, естественно, у него будут проблемы. Хочется надеяться, что Бог даст мудрости судьям, и ситуация разрешится согласно совести и законодательству».

О том, понесет 17-летний Артем уголовную ответственность за свои действия, рассуждает бывший милиционер, председатель пролукашенковского Союза писателей Беларуси Николай Чергинец:

«Если поступок парня расценят как необходимую защиту, он не должен нести уголовную ответственность.

Здесь не важно, писала эта женщина заявление в милицию раньше или нет. Убивают один раз. Если на кого-то нападают на улице, то это всегда один раз, а не пять.

Другой вопрос, если парень хотел совершить умышленное убийство, а отец на самом деле не угрожал жизни матери. У парня могли просто «не сработать нервы», он мог потерять контроль над собой. Ему должны провести психологическую экспертизу. Но парень сам позвонил в милицию и сознался в содеянном — это может сократить ему срок.

А вот то, что мужчина оскорблял жену, парню в этой ситуации никак не поможет. Вы можете назвать человека сволочью, подонком и проституткой, и чаще всего наши правоведы не расценят это как оскорбление».

«Наша Нива» также обратилась к организации «Радислава», которая помогает женщинам, пострадавшим от домашнего насилия. На что теперь могут рассчитывать Наталья и ее сын?

«Наталья может обратиться за помощью к нам или на общенациональную горячую линию для пострадавших от домашнего насилия. Человеку в подобной ситуации может потребоваться психологическая и юридическая помощь от специалистов, — говорят в «Радиславе».

— Мы видим различные примеры отношений сотрудников милиции к проблеме домашнего насилия. Нередко слышим от клиенток об отношении к ним с профессионализмом и человечностью.

Но отсутствие специализированного закона оставляет огромное количество пострадавших в беспомощном и безвыходном положении.

Поэтому часто мы видим нежелание милиционеров вникать в ситуацию и разбираться, чем эта ситуация отличается от простого конфликта между супругами.

Милиционеры могут неохотно принимать заявления, отговаривать их писать, говорить: «Вы же завтра помиритесь и сами заберете заявление». Могут отпускать замечания, которые обвиняют пострадавших, переводя на них вину за действия агрессора».

Изменилось бы что-нибудь, если бы женщина написала заявление в милицию на своего мужа?

Возможно, дело не дошло бы до того, что сыну пришлось заступаться за мать таким образом, либо было бы проще доказать, что он действовал в рамках самообороны.

К сожалению, реальность такова, что мы не знаем, как было бы, если бы Наталья обратилась в милицию. Женщина в такой ситуации остается одна, без поддержки, и ее действия направлены на выживание.

У Натальи вид на жительство, нет собственного жилья и поддержки родственников, есть несовершеннолетний ребенок. Эти факторы, как правило, ухудшают положение потерпевшей. Мы знаем о ситуации, когда насилие становится более жестким или даже доходит до убийства, когда женщина говорит, что хочет уйти или обращается в милицию. То есть, возможно, ее ситуация действительно ухудшилась бы, если бы она обратилась в милицию».