Несколько лет в УЗ «Столинская ЦРБ» не было такого нужного специалиста, как врач-психотерапевт. Сегодня этот пробел восполнен: к работе приступил молодой специалист – А. И. Петрова. Анна Ивановна не просто приступила к работе, но уже вошла в курс дела, обзавелась благодарными пациентами и даже практикует групповые сеансы в своём просторном и удобном кабинете, где предусмотрено всё для задушевных бесед. Мы встретились, чтобы поговорить о тонкостях профессии и рабочих буднях нового специалиста.
– Анна Ивановна, о какой профессии мечтали в детстве?
– Мечта быть врачом появилась ещё в школе. И я шла к ней. Занималась с репетиторами, поступила на лечебный факультет Гомельского государственного медицинского университета, окончила субординатуру по специальности «Терапия». После распределения – год интернатуры в Брестском психоневрологическом диспансере. Затем вернулась на малую родину…
– Терапевт и психотерапевт – очень разные вещи. Как чувствовали себя в новой роли?
– Для меня всё было очень новым. Вся работа, так или иначе, была связана с психологией и психиатрией. Этот год был очень насыщенным и полезным для меня с профессиональной точки зрения.
– Что больше всего удивило вас в профессии? А, может быть, и испугало?
– Удивило то, как много людей нуждается в психокоррекции. Психотерапия – это дико интересно! Терапия – специальность с чёткими границами, психотерапия – безгранична. Это постоянное самообразование. Я продолжаю учиться, но уже в новом формате: прохожу различные курсы. Например, на данный момент – это платные курсы НЛП-психотерапевта. Я вкладываю в себя на перспективу, у меня есть чёткий план того, что я хочу.
Испугало то, что к тебе приходят люди со своей судьбой. И ты решаешь, как им помочь, куда повернуть, не навязать, а именно сопровождать на протяжении всего пути.
– Ваша профессия в обычной жизни вам помогает или мешает? При общении с вами у людей не возникает ощущения, что вы рассматриваете их «под микроскопом»?
– С одной стороны – она мне помогает. Быть более гибкой, конструктивно вести диалог… С другой – моя профессия действительно некоторых настораживает, поэтому спешу порадовать: меня бояться не нужно, телепатией не владею (улыбается).
– Анна Ивановна, а есть ли среди ваших пациентов дети?
– Есть, но деток намного меньше. Ментальность не та. Многим кажется, что достаточно психологической помощи в рамках школы.
– Какое поведение ребёнка должно насторожить родителей? Какие должны заметить тревожные звоночки, чтобы обратиться к вам?
– Это любые расстройства невротического характера, снохождение, сноговорение, энурез, заикание… Как и у взрослых, у деток бывают тревожно-депрессивные состояния и фобическая симптоматика. Детский стресс и депрессия проявляются на уровне физического состояния. Ребёнок не может чётко выразить свои ощущения. Он может говорить «мне плохо», «у меня нет настроения»…
Подростки уже чётче могут описать своё настроение, свои интересы…
– По-моему, у подростков сейчас только одни интересы – мобильные телефоны и социальные сети… И что с этим делать?
– Да, это беда многих подростков, но мы, взрослые, можем корректировать круг их интересов. Максимально заменять интернет живой жизнью. Например, родители заметили, что дочка в социальной сети постоянно общается со своей подругой. Самое время пригласить эту девочку к себе домой. Пусть подружки попьют на кухне вместе чайку, посекретничают в РЕАЛЬНОЙ, а не виртуальной жизни.
Родители – это первичное звено, у которого есть возможность отметить, заметить и вовремя отвести ребёнка к специалисту. В рамках семьи должно быть адекватное воспитание.
– Адекватное воспитание – какое оно?
– Это не мягкость, не отсутствие строгости. Это разумный режим дня. Это продуманные обязанности по дому для детей в течение дня и недели. Ребёнок должен понимать, кто в семье «локомотив», а кто «вагончик», который за ним движется. Быть примером для детей – тяжело, но необходимо.
– Депрессия – это частое явление? На что жалуются ваши пациенты чаще всего?
— Я думаю, примерно каждый двадцатый житель нашего города испытывает на себе это состояние. И это только среди тех, кто ко мне обращается. На деле больше. Причины тревожно-депрессивной симптоматики бывают самые разные. Кто-то жалуется на семейные проблемы, кто-то на нетрудоустроенность, на небольшие доходы…
– Извините за вопрос, но он напрашивается сам собой… Вы такая юная! Как получается сделать так, чтобы пациент вам доверился? Не приходилось сталкиваться со снисходительным отношением и недоверием?
– Доверие и уважение появляются тогда, когда люди видят результат нашей работы. Я стараюсь найти подход к каждому человеку на его же языке. Вначале недоверие, конечно, было! У меня даже спрашивали: а вы никому не расскажете? Город небольшой и некоторые стесняются обратиться за помощью. Хотя, по сути, определенная часть терапевтических, кардиологических, неврологических пациентов, которые длительно наблюдаются, нуждается в психотерапевтической помощи. Ведь многие хронические заболевания – от нервов, развиваются на почве неврозов. Об этом важно знать.
– Кто из коллег помогал вам на первых порах словом и делом?
– Я очень благодарна Михаилу Ефимовичу Яснюку, который при более близком знакомстве совсем по-новому открылся для меня. С огромным пониманием ко мне отнеслась заведующая поликлиникой Людмила Леонтьевна Тукина, за что ей огромное спасибо.
– Что посоветуете читателям и корреспондентам, которые после трудового дня приходят домой и раздражаются на своих близких, а потом в этом сильно раскаиваются?
– Общего совета или накатанной схемы для всех нет. К каждому человеку и его ситуации должен быть индивидуальный подход. Для кого-то достаточно саморегуляции, для кого-то показано медикаментозное лечение. Нужно встречаться, смотреть глубже, разбираться…
– Посоветуйте хорошую книгу для психообразования…
– Психообразование должно быть в нашей жизни. Буквально со школьной скамьи! Дети должны осознавать и изучать себя, уметь выражать эмоции. Одной какой-то книги не посоветую. Может быть, почитайте Ирвина Ялома? Я сейчас его читаю.
– Спасибо за познавательное интервью!
Беседовала
Лилия ГУЩА
Фото автора