Победить мафию, ввести «реальное двуязычие», восстановить связи с РФ. Какие обещания выполнил кандидат Лукашенко
Ровно 25 лет назад, 20 июля 1994 года, Александр Лукашенко принес свою первую присягу в качестве президента Беларуси. Во время президентской кампании кандидат Лукашенко, как и другие, давал белорусам обещания о лучшей жизни. В очередном материале проекта «Четверть века» мы посмотрел, какие обещания кандидат Александр Лукашенко выполнил, став президентом.
«Четверть века» — спецпроект TUT.BY об итогах 25-летнего правления Александра Лукашенко, который выиграл свои первые президентские выборы 10 июля 1994 года. Мы посмотрим, что он сделал с тех пор, как он изменил Беларусь. У нас нет задачи восхвалять или очернять политику президента, 25 лет — достаточно, чтобы каждый сам сделал свои выводы. Мы лишь попробуем честно разобраться, что произошло.
Обещания — на расписании электричек и лунном календаре
Предвыборная программа будущего президента была опубликована 14 июня 1994 года в «Народной газете» под заглавием «Отвести народ от пропасти». Пропастью, по мнению Лукашенко, было резкое расслоение общества, отсутствие пособий для уязвимых слоев и возможности строить жилье в кредит, несамостоятельность Нацбанка, большие расходы на госаппарат и другое.
«Люди Беларуси! Я не обещаю вам молочных рек и кисельных берегов. Не хочу лгать. Нам всем придется расплачиваться за то, что мы долго терпели несостоятельную политику давно обанкротившегося правительства. Предстоит большая и трудная работа, которую никто, кроме нас самих, не сделает», — обращался Лукашенко к избирателям.
Три основных тезиса программы звучали так: остановить рост цен и обнищание населения, двигаться «от пропасти развала и социального взрыва к стабильности и прогрессу», бороться с коррупцией, разгромить мафиозные структуры, правящие в государстве, восстановить на равноправной и взаимовыгодной основе «бездарно уничтоженные связи с государствами, ранее входившими в состав СССР, прежде всего с Россией и Украиной».
Основные моменты, которые будущий президент обещал исправить, были напечатаны не в многостраничной программе, а на листовках. Листовки, кстати, были отличным ходом команды Лукашенко: их раздавали в электричках, а чтобы получивший не выбросил листовку в ближайшую урну, на обратной стороне печатали летнее расписание электричек и лунный календарь садовода.
«Столкнулся в первый раз с этим бандитизмом, будучи еще „сопливым“ мальчонкой-президентом»
Одно из главных обещаний, которое Александр Лукашенко повторял во всех телеэфирах и во время встреч с населением, касалось борьбы с коррупцией и разгрома мафиозных кланов. Кандидат Лукашенко обещал не только победить, но и искоренить организованную преступность.
Мафией в «классическом» понимании этого слова белорусскую оргпреступность назвать нельзя, но базовые принципы ее построения использовались. Например, белорусские криминальные авторитеты использовали круговую поруку, обществу насаждалась «политика» о том, что писать заявление в милицию или прокуратуру нельзя, а с проблемами надо идти к «братве». К тому же, у итальянской мафии белорусские организованные преступные группировки взяли иерархическую лестницу: роль донов исполняли авторитеты, у них были бригадиры, кассиры и исполнители приговора. Важная деталь: в отличие от сицилийской мафии, белорусская огпреступность не решала политические вопросы.
О том, что в Беларуси существовала мафия и как с ней боролись, президент сам рассказал в 2013 году во время пресс-конференции российским региональным СМИ. Александр Лукашенко подтвердил, что в конце 90-х милицию для борьбы с оргпреступностью наделили почти неограниченными полномочиями.
«Время уже прошло, дело, так сказать, ушло, я уже могу об этом говорить и где-то об этом уже говорил. Когда я стал президентом (Союз только развалился, самая страшная была беда, а мы — страна транзитная, мы должны обеспечить безопасность, мы на этом что-то зарабатываем, и наша главная магистраль Брест-Москва, и туда, на Берлин, из Москвы на „Транссиб“ идет, основная артерия эта Олимпийская трасса в свое время была построена), у нас я столкнулся в первый раз, будучи еще „сопливым“ мальчонкой-президентом, с этим бандитизмом. Мне приходят и докладывают: там остановили машину и кого-то убили, а автомобиль забрали. Тогда же не столько было „Мерседесов“ в России да и у нас, как сейчас, это была редкость, и бандиты сразу же глаз положили на эти автомобили и на хозяев, которые перемещались. Вот они видят: „Мерседес“ едет какой-то или „Ауди“, они останавливают, под видом милиции или еще чего-то. Если сопротивляешься — могут убить или искалечить. Автомобиль забирают, и все, что в нем, забирают и так далее.
Я вынужден был принять радикальное решение. Собрали несколько групп, машин-то мало было таких, взяли крутые автомобили взяли и устроили ловушки на этой трассе — от вашей границы до Бреста. Всех, кто сопротивлялся из бандитов, расстреливали на месте. Три группы таких уничтожили. Четвертой не было. И до сих пор тихо и спокойно.
Может, это слишком, но я не находил другого метода ответить на этот разбой, как дать в морду. В сортире не мочили, но в морду дали.
Еще один пример. Лет восемь тому назад мы контролировали какую-то бандитскую группу в разборке, серьезно контролировали по всем направлениям, и мне министр, прежний министр внутренних дел, докладывая, говорил: Александр Григорьевич, вот оперативная информация: этот бандит, который у нас сидит, разговаривает со своим коллегой в Москве (у них разговор шел о какой-то сходке и прочее); они говорят, что наши пригласили их приехать в Беларусь, чтобы обсудить какие-то вопросы, он ему говорит: „Вы что, вообще сдурели, — я близко по тексту привожу, — вы что, сдурели… у вас же там этот ненормальный, у вас же законов нет (то есть я ненормальный, и законов у нас нет… — это бандит говорит). Поэтому мы, — говорит, — туда не поедем“. Были и такие случаи. Это смешно, но это действительно так было, и это реакция этого криминального мира», — рассказал Лукашенко.
В это сложно поверить, но в начале 90-х на территории Беларуси не было ни одной области и даже района, где не действовали бы организованные преступные группировки.
По рассекреченным данным НИИ МВД бывшего СССР, на территории распадающегося Союза в начале 90-х действовало около 10 тысяч преступных формирований общей численностью до 250 тысяч человек. Воров в законе было свыше двухсот. К 1994 году в Беларуси действовало порядка 150 организованных групп, во главе которых стояло 112 авторитетов.
В небольших городах численность группировок, подчиненных «центру», составляла до 35 бойцов, а в крупных — по 100 и более человек. Провинциальные структуры отчисляли от своих криминальных доходов процент в республиканский воровской «общак». К концу 1996 года на оперативном учете белорусских борцов с оргпреступностью было уже около 300 групп с численностью до 3 тысяч человек.
Преступные группировки занимались рэкетом, выбиванием долгов, кражей автомобилей, торговлей наркотиками и алкоголем, проституцией, бизнесом на фальшивой валюте. Например, проехать по белорусским дорогам на импортном автомобиле было опасно для жизни: их тормозили, забирали у водителя все ценные вещи, в том числе и авто, и уезжали на нем. У транзитных водителей вымогали «дань», угрожая расправой. Было и немало «гастролеров» из России, которые грабили и убивали белорусов.
Любой бизнес — СТО, кафе, ларьки, магазины — должен был платить группировкам «налог». Помимо того, группировки занимались «решением вопросов»: возвратом долгов, запугиванием конкурентов. Криминальные авторитеты контролировали потоки контрабанды и границу. Поэтому самые серьезные преступные группировки «работали» в Бресте, Гродно и Гомеле.
«Вывоз в лес в те времена — это была классика: людей увозили, заставляли копать себе могилы, избивали. Горело очень много ларьков, магазинов. В те годы вызов милиции с формулировкой „в ресторан бросили гранату“ уже не вызывал удивления. Например, в 1993—1994 году в Гомеле к кабаку, где отдыхал гомельский „смотрила“, приехал автобус и расстрелял кабак из двух автоматов Калашникова. Заказные убийства, стрельба — это все Беларусь 90-х. Именно тогда ужесточили статью о сопротивлении сотрудникам органов, потому что милиционеров никто не боялся — группировки от них отстреливались», — рассказывают бывшие сотрудники силовых ведомств.
Но главная проблема была в том, что организованные преступные группировки работали «в паре» с госслужащими. Поэтому и борьба с мафией и коррупцией шла рука об руку. Например, группировки сотрудничали с некоторыми коррумпированными сотрудниками таможенной службы. Тогда по закону, если белорус работал по контракту за границей, при ввозе в страну авто, он платил таможенную пошлину по льготной ставке. Поэтому таможенники вместе с преступными группировками придумали схему: ввозили в страну сотнями новые авто по «липовым» документам людей, которые никогда не работали за границей. Позже группировки начали «работать» и с правоохранителями, давая им взятки в обмен на информацию о будущих «облавах».
Бороться с криминалом Лукашенко был вынужден — в стране фактически было два закона: закон государства и криминальный закон. И многие, например, чтобы вернуть долги или напугать конкурентов, обращались ко второму.
Для борьбы со всем этим в 1997 году был принят закон «О мерах по борьбе с организованной преступностью и коррупцией», по которому были созданы спецподразделения при МВД. Они занимались непосредственно оргпреступностью и коррупционерами, связанными с ней. Аналогичные спецподразделения были созданы на базе прокуратур со своими следователями, гособвинителями и надзорными прокурорами.
Закон был принят в июне, а в октябре в Могилеве в подъезде своего дома с помощью радиоуправляемой бомбы, заложенной в мусоропровод, был убит председатель госконтроля по Могилевской области Евгений Миколуцкий. На следующий день Александр Лукашенко публично объявил войну организованной преступности, которая достигла на тот момент угрожающих масштабов. «Я понимаю, что это вызов. Он брошен. Тут, на могилевской земле, хочу этой нечисти объявить, что принимаю ее вызов», — заявил тогда Лукашенко.
В октябре 1997 года президент подписал декрет № 21 1997 года «О неотложных мерах по борьбе с терроризмом и иными особо опасными и насильственными преступлениями» (утратил силу в 2001 году). По нему спецподразделениям разрешалось превентивное задержание тех, кто мог быть причастен к оргпреступности. Если поступало такое оперативное сообщение, человека могли задержать на срок до 30 суток без статуса: он не был ни подозреваемым, ни обвиняемым.
«Если на территории района или области происходило какое-то преступление, в том числе против представителей власти, тут же „брали“ 10−15 человек бригадиров и увозили в ИВС. У них тут же начинал ломаться бизнес. И они были вынуждены выдавать совершивших преступления», — рассказывает бывший сотрудник силового ведомства.
Борьба с оргпреступностью в Беларуси заняла порядка 10 лет. В 2006 году министр внутренних дел Владимир Наумов заявил, что на территории Беларуси не осталось организованных преступных групп: «Сказать, что в настоящее время на территории республики есть хотя бы одна организованная преступная группа, которая создавала бы проблему, я не могу».
Восстановил связи с бывшими советскими республиками
Обещание восстановить равноправные и взаимовыгодные связи с Россией, Украиной и другими постсоветскими странами тоже было одним из основных в предвыборной кампании. Это было именно то, что хотели слышать белорусы: после распада СССР доходы населения были низкими и люди верили, что тесная интеграция с Россией и другими бывшими республиками поможет жить лучше.
Став президентом, Лукашенко стал шаг за шагом выполнять это обещание, особенно в пункте, касающегося России. В январе 1995 года между Беларусью и Россией было подписано соглашение о Таможенном союзе, в феврале — Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве сроком на 10 лет. А уже в мае в стране прошел референдум, на котором 83,3% поддержало «действия президента Республики Беларусь, направленные на экономическую интеграцию с Российской Федерацией».
После этого Беларусь и Россия подписали один из основных документов —
Договор о создании Союзного государства.
Обещание Александра Лукашенко сыграло с ним злую шутку спустя почти 20 лет: с конца прошлого года вокруг этого договора и «более углубленной интеграции», прописанной в нем, вертятся все основные споры Беларуси и России о цене газа, компенсации за налоговый маневр и т.п. Все это вынуждает сегодня президента обещать белорусам противоположное: не сдавать суверенитет Беларуси, не идти на «углубленную интеграцию» и не объединяться с Россией в одно государство.
Связи с остальными постсоветсткими странами у Беларуси довольно тесные: мы входим в несметное количество союзов и объединений с ними. А вот с Украиной получилось непросто: после событий 2014 года в Крыму, Беларуси пришлось балансировать между Россией и Украиной. Крым российским Беларусь так и не признала, выдавая на вопрос «Чей Крым?» обтекаемые формулировки. Но тут Александр Лукашенко спасла завязавшаяся крепкая дружба с новоизбранным президентом Украины Петром Порошенко. К тому же, именно этот конфликт Украины и России позволил белорусскому президенту примерить на себя роль миротворца: Минск стал переговорной площадкой по урегулированию конфликта на Донбассе, Лукашенко не раз предлагал отправить на восток Украины белорусских миротворцев.
Наладил господдержку науки, культуры и образования. Ну, почти
Обещание о господдержке науки, культуры и образования не были в приоритете у кандидата в президенты Александра Лукашенко, и сказать, что сегодня они получают поддержку в достаточном объеме вряд ли можно.
Но проблема не в том, что президенту не интересны эти сферы, а в том, господдержка за пределами стандартного бюджетного финансирования имеет точечный характер и проявляется в выделении стипендий, что не всегда помогает развиваться отраслям.
Например, для поддержки студентов в 2011 году был подписан указ «О социальной поддержке обучающихся», которым предусмотрены 200 президентских стипендий студентам и курсантам учреждений высшего образования, 100 стипендий президента аспирантам и именные стипендии за достижение высоких результатов в учебе, высоких показателей в общественной работе и за достижение высоких результатов в научно-исследовательской деятельности и общественной работе. Кроме того, каждый год из республиканского бюджета в специальный фонд президента выделяются средства на социальную поддержку одаренных учащихся и студентов.
Для поддержки молодых ученых в 2005 году подписан указ «О совершенствовании стимулирования творческого труда молодых ученых», по которому также предусматриваются президентские стипендии.
А вот о проблемах с господдержкой культуры открыто говорят уже и директора театров, и министр культуры. И дело не в том, что президент не хочет поддерживать культуру, а в том, как он представляет себе эту поддержку: в виде строительства очередного здания театра, вуза или выделении денег на сериал.
Сам Александр Лукашенко в марте этого года во время «большого разговора с президентом» заверил, что в вопросе поддержки культуры сделано много.
«Я уже вот думаю, что в сфере культуры нам ничего не надо строить, у нас всего хватает, только это надо до ума довести и надо, чтобы вы шевелились там сами. И если вы у меня что-то просите, то вы, пожалуйста, конкретно скажите: мы хотим продолжить съемки фильма „Снайпер“, будет не хуже. Я готов профинансировать. Но надо, чтобы вы принесли конкретное предложение. А то у нас творческие и культурные работники привыкли: вот вы нам дайте то, дайте деньги — мы сделаем. Послушайте, лишних денег нет. Деньги выделяются под чьи-то гарантии и под гарантии прежде всего того, что вы что-то сделаете, что-то создадите», — отметил президент.
Но профильные чиновники говорят, что господдержка культуры — не только в выделении финансов на строительства зданий, но в поддержке молодых актеров.
В начале этого года глава Минкульта Юрий Бондарь представил доклад, в котором обозначил проблему: в 2018 году на содержание и развитие сферы культуры государство выделило 483,3 млн рублей, или 0,41% от ВВП (в 2017 году эта сумма была еще меньшей — 0,39%). Причем эти показатели — даже больше запланированных. Установленный норматив на одного жителя составляет 1,3 базовой величины, теперь — 2 базовые величины. Уровень зарплаты работников культуры тоже остался низким: среднемесячная зарплата за январь−декабрь 2018 года составила 570 рублей (только 60% от средней по республике).
В 2018 году Владимир Карачевский (тогда — директор Республиканского театра белорусской драматургии, теперь — директор «Беларусьфильма») заявил, что «у нас где-то около 300 долларов выходит. По итогам прошлого [2017] года в среднем по 650 рублей в месяц получилось. Но это с учетом того, что немножко заработали в конце года и раздавали премии, материальную помощь. А так было примерно около 500 рублей. Но это в среднем. Начинающий артист, например, копейки получает, где-то 250 рублей».
Именно поэтому многие молодые талантливые белорусские артисты вынуждены уезжать в Россию сниматься в сериалах не самого высокого качества.
Обещал двуязычие — провел референдум
Свое отношение к белорусскому языку Александр Лукашенко выразил сразу после выборов. В конце 1994 года, агитируя перед референдумом о двуязычии, президент сказал: «По-белорусски нельзя выразить ничего великого. Белорусский язык — бедный язык».
После этого в стране прошел референдум, одним из вопросов на котором было придание русскому языку равного статуса с белорусским. За проголосовало 83,3%, против — 12,7%.
Собственно говоря, на этом референдуме и решилась судьба белорусского языка и в последующие годы его стали вытеснять из всех возможных сфер: закрывались белорусскоязычные школы, классы, вся документация в стране была переведена на русский язык, правовые акты тоже стали публиковать только на нем. Во время переписи населения Беларуси в 2009 году лишь 23% населения страны указало, что использует белорусский язык в качестве разговорного. Родным белорусский язык назвали 60% жителей страны, но дома на нем тогда разговаривало лишь 30% населения.
В 2018 году, согласно Белстату, только в 9,1% учреждений дошкольного образования в стране обучение шло на белорусском языке. На начало 2018/19 учебного года в городских школах на белорусском обучались лишь 8,2%. Высшее образование на белорусском языке получает лишь 0,1% студентов, на белорусском и русском — 39,3%. Именно в этом — в отсутствии университета с обучением на белорусском языке — многие родители видят серьезнейшее препятствие для того, чтобы обучать детей в белорусскоязычных классах школы.
Популяризация белорусского языка была вычеркнута из повестки дня власти на 20 лет. Все выступления президента тоже звучали на русском языке. Только в 2014 году на торжественном собраним в честь 70-й годовщиной освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков Александр Лукашенко впервые за много лет произнес часть своей речи на белорусском языке.
«Мы павiнны захоўваць яго i памятаць: кожны, хто замахваецца на адзiнства нацыi, — вораг Беларусi!», — сказал президент.
Осенью того же года на встрече с членами Палаты представителей Лукашенко покритиковал школьную программу, отметив, что в ней русскому и даже английскому языку отводится больше часов, нежели белорусскому.
«Ладно, на русском языке мы практически все разговариваем. Но на белорусском языке, скажем откровенно, в быту, дома мы разговариваем меньше. Так, может быть, надо в школе в пользу белорусского языка дать один час, а не английского?», — сказал президент.
Оправдываться по поводу белорусского языка президенту приходилось не раз. В интервью профессору Григорию Иоффе из США для его книги Александр Лукашенко сказал, что «никогда не унижал белорусский язык».
«При Лукашенко при поступлениях в вузы теперь пишут больше на белорусском языке сочинений, чем на русском. Понимаете?.. Я против того, чтобы эту тему вообще обсуждать. Язык — это святое. И у нас есть все для того, чтобы спокойно — если надо, 20 лет, чтобы поставить белорусский язык вровень с русским. Все остальные вопросы — к Машерову… Это не я, понимаете? Не я. Я получил такую страну, где на русском языке, а иногда на какой-то трасянке, больше разговаривали, чем на белорусском языке. А я белорусский язык изучал в школе. В институте», — рассказывал президент.
После событий в Крыму в Беларуси появилось понятие «мягкая белорусизация», а российская пропаганда заговорила о том, что официальный Минск разворачивается лицом к Западу. Но Александр Лукашенко почти сразу пресек эти разговоры.
«Россия — наша союзница и стратегический партнер. И отдельным структурам в РФ нужно прекратить разговоры, что у нас тут чуть ли не мягкая белорусизация идет и разворот происходит в какую-то сторону. Мы были и остаемся братьями. Это исторически предопределено», — говорил Лукашенко.
К вопросу о белорусском языке президент больше не возвращался. А если вдруг у него спрашивали о белорусизации, ответ был простой: белорусский народ в 1995 году на референдуме сделал свой выбор.
Поддержал многодетных, вернул часть советстких вкладов
Обещания, касающиеся удовлетворения на бесплатной основе минимальных потребностей в жилье, услугах здравоохранения, господдержке семьи, материнства и малообеспеченных слоев населения, белорусскому президенту удалось выполнить почти безоговорочно.
Политолог Валерий Карбалевич, автор книги «Александр Лукашенко. Политический портрет», утверждает: «Самое большое достижение Лукашенко в том, что он сумел создать особую социальную модель — белорусскую социальную модель, альтернативную тем проектам трансформаций, которые демонстрировали постсоветские страны».
И действительно: на протяжении 25 лет белорусы слышат о социальном государстве, помогающем строить жилье, дающем бесплатную медицину и поддерживающем многодетные семьи и малообеспеченные слои населения.
Правда, на практике выходит, что за медицинские услуги проще заплатить, чем полгода ждать в очереди на прием к врачу, нуждающиеся стоят в очереди на жилье по 20 лет, пенсионный возраст начали постепенно повышать с 2017 года, а среднюю пенсию власти уже не первый год обещают поднять до 40% от средней зарплаты по стране, но пока она не дотягивает.
А вот с поддержкой многодетных семей дела обстоят неплохо. К ним у президента вообще особое отношение. Почти в каждом своем послании белорусскому народу и Национальном собранию президент призывает белорусок рожать больше — минимум три-четыре ребенка.
«У меня была встреча в женском коллективе. Я говорю: первый ребенок — это ваш, второй тоже ваш. Третий ребенок — это мой и чуть-чуть ваш. На сто процентов пятый и следующий — это мой. Так что рожайте. Я за вас этого не могу», — заявил президент в одном из своих посланий пару лет назад.
В этом году, выступая, с посланием президент заявил, что у чиновников на руководящих должностях должно быть более двух детей.
«Надо смотреть: нет детей, нет троих, как у Румаса (премьер-министр. — Прим. ред.) четверо — не можешь быть министром или еще кем-то», — заявлял президент.
Законодательством для многодетных семей предусмотрен ряд льгот. Например, ранний выход на пенсию, получение льготных кредитов на строительство или покупку жилья. При этом количество льгот и преференций для многодетных все время пересматривают и недавно предложили ввести дополнительную материальную поддержку для строительства жилья и пересмотреть пакет детских пособий.
Что касается обещания проиндексировать советские вклады, то последний указ о компенсации советских сбережений вышел в 1996 году. С тех пор в стране прошло две деноминации, и в белорусских рублях большинство этих вкладов сегодня не существует.
В 2013 году топ-менеджеры банков отмечали, что белорусы, потерявшие вклады советского периода, стали более трезво оценивать возможность их компенсации: люди стали меньше обращаться с такими вопросами.
Но тема, как оказалось, не потеряла свою актуальность. Последний раз Лукашенко возвращался к этому вопросу буквально в этом году. В этом году во время «Большого разговора с президентом» про советские вклады у президента спросил редактор «Народной воли» Иосиф Середич. Александр Лукашенко сказал, что власти когда-то пытались понемногу что-то выплачивать.
«Это, конечно, мало, но это не все. Я могу сказать, что это не моя вина, не нашего белорусского государства — вы знаете, как это все происходило, но людям же от этого легче не будет», — сказал Лукашенко и поручил правительству рассчитать сумму вкладов, потерянных после развала СССР белорусами. Впрочем, эти вклады если и компенсировали, то весьма скромно и жителям других бывших союзных республик.
«Мужик должен уметь разговаривать с оружием»
Вопросом повышения престижа службы в армии президент лично почти не занимался, хотя службу в войсках считает одним из главных обязанностей белорусского мужчины.
«Мужик должен уметь разговаривать с оружием. В противном случае он не сможет защитить свою семью, своего ребенка, жену, мать. Это же наша функция — защищать и умереть ради женщины. Так было всегда», — не раз повторял президент.
И хотя напрямую предложения по усовершенствованию армии президент не вносил, часто высказанные им предложения Минобороны прорабатывало. Например, в министерстве рассматривали идею президента не забирать единственного сына в армию. Правда, министр Андрей Равков потом пояснял, что применить ее на практике невозможно: таких мальчишек сегодня 21%, а из тех, кто в резерве, еще больше, — 24%.
«Сказать, что их не будут призывать в армию, будет неправильно. А родители двух-трех сыновей скажут: „А мы что, не такие?“», — объяснял Равков отказ от идеи президента.
В 2018 году Александр Лукашенко поднял вопрос борьбы с отсрочками от службы в армии.
«Это меня, как мужика, не только президента, слишком задевает. Я не зря сказал, что у нас порядка 80% по закону в отсрочке. Кому-то учеба, кому-то по семейным и прочим обстоятельствам — 80%. То есть мы сами приняли такие решения, где люди по закону могут не служить. Это нормально? Это ненормально. Знаете, мы вымираем как класс. Мы вымираем как мужики. Какой женщине нужен мужик, который не служил? Мы престиж армии порой из-за какого-то случая начинаем так опускать, что люди начинают бояться. Хорошая у нас армия», — говорил президент.
Позже он предложил в качестве борьбы с уклонистами отправлять студентов в армию на летних каникулах.
Минобороны услышало президента и выпустило законопроект, по которому предусмотрены новые правила отсрочки от армии. По нему, например, отсрочка для получения образования будет даваться лишь раз — на ссуз или колледж, вуз, магистратуру или аспирантуру. Под петицией против законопроекта собрали 10 тысяч подписей, но депутаты и сенаторы его поддержали. Теперь он ожидает подписи президента. Уже осенью призыв в армию может пройти по новым правилам.