Как Лукашенко изменил политику в Беларуси? TUT.BY запускает спецпроект «Четверть века»
Почти 25 лет назад белорусы выбрали себе первого и пока единственного президента. Сегодня мы начинаем спецпроект «Четверть века» — цикл материалов о том, что и как в нашей стране изменил Александр Лукашенко. Мы разберем работу президента во многих сферах: от макроэкономики и благосостояния людей — до развития спорта и регионов. Но сегодня начнем с внутренней политики — того самого пресловутого «режима» или системы власти, которую Александр Лукашенко выстроил за 25 лет.
«Четверть века» — спецпроект TUT.BY об итогах 25-летнего правления Александра Лукашенко, который выиграл свои первые президентские выборы 10 июля 1994 года. Мы посмотрим, что он сделал с тех пор, как он изменил Беларусь. У нас нет задачи восхвалять или очернять политику президента, 25 лет — достаточно, чтобы каждый сам сделал свои выводы. Мы лишь попробуем честно разобраться, что произошло.
Когда журналист западного издания хочет написать об архитектуре, культуре, IT-секторе или даже туризме в Беларуси, его редактор почти наверняка скажет вставить в заголовок фразу «последняя диктатура Европы», чтобы привлечь внимание читателя. Это выражение бывшего госсекретаря США Кондолизы Райс, кажется, настолько приклеилось к Беларуси, что даже сам президент часто в шутку (или нет) называет себя диктатором, признает, что власть в Беларуси авторитарная, а его пресс-секретарь говорит о диктатуре как о национальном бренде.
И действительно, мировые рейтинги стран по уровню демократии традиционно ставят Беларусь в нижнюю часть списка. Мы 19-е с конца по оценке Freedom House, 30-е с конца по версии британского Economist Intelligence Unit. Но как создавалась это система?
Вертикаль власти
Александр Лукашенко по сей день считает одним из своих политических достижений строительство вертикали власти в Беларуси. Он начал создавать ее почти сразу же, как стал главой государства.
Сегодня это может показаться фантастикой, но в 1994 году президент не мог не то что назначать судей или распускать парламент, но даже сменить главу района. Именно с реформы местной власти Лукашенко начал брать полномочия в свои руки. В 1995 году он своим указом переподчинил себе и правительству исполкомы, урезав полномочия советов.
Конституционный суд признал незаконными тот и еще несколько указов президента. Но глава государства распорядился, чтобы чиновники выполняли указы, несмотря на решение КС.
Еще до этого начался клинч президента с Верховным советом. Первым боем была голодовка депутатов-оппозиционеров против референдума 1995 года в здании парламента, откуда их по приказу президента силой вывели сотрудники его охраны и ОМОНа.
Другими указами президент перевел на баланс своего Управления делами имущество парламента и прекратил вещание его заседаний по ТВ.
Эти и другие конфликты привели к конституционному кризису 1996 года, из которого Лукашенко вышел победителем. В переломный момент в дело снова включилась президентская охрана, не пустив на рабочее место главу Центризбиркома Виктора Гончара. Он отказался признавать итоги готовящегося референдума, а президент издал указ о его отставке, хотя не имел таких конституционных полномочий.
Попытка импичмента в ноябре 1996 года захлебнулась, когда некоторые депутаты, поставившие подписи под обращением в КС, отозвали их.
Новая редакция Конституции позволила Александру Лукашенко занять доминирующее положение над всеми ветвями власти. Президент получил возможность распускать парламент, формировать исполнительную власть, назначать почти всех судей в стране, его декреты и указы стали выше законов по юридической силе.
По этой Конституции, даже вносить в парламент законопроект, который влияет на расходы бюджета, нельзя без одобрения президента. В результате число законов, которые депутаты написали своими силами, стало ничтожным. 99% законопроектов приходит от президента или Совмина.
Оглядываясь на события тех лет, президент говорит, что не мог действовать иначе. На недавней встрече с главами зарубежных конституционных судов Лукашенко заявил: «У нас правовая система была выстроена именно таким образом и нацелена на создание и укрепление вертикали власти». Иначе было не справиться с бедностью и развалом экономики, считает президент.
Монополизация основных СМИ
Приходя к власти, Лукашенко сетовал на цензуру в государственных СМИ и обещал, что не будет зажимать журналистов, если станет президентом.
Источник: YouTube/Charter97videoНо отношения Лукашенко с прессой сложились иначе. Уже на первой пресс-конференции в качестве президента он сказал, что журналисты должны быть ответственны за то, что пишут, и пообещал, что будет регулировать степень этой ответственности. Чуть позже он заявил, что СМИ должны занять «конструктивную позицию», а иначе власть примет меры.
Соратник Лукашенко из Могилевской области Григорий Кисель возглавил Белтелерадиокомпанию, после чего ее каналы стали намного лояльнее освещать работу президента.
В конце 1994 года власти запретили публикацию доклада оппозиционера Сергея Антончика о коррупции в окружении главы государства. Тогдашний глава управления общественно-политической информации Администрации президента Александр Федута в своей книге «Александр Лукашенко. Политическая биография» написал, что глава государства лично приказал ему не допустить выхода публикаций в газетах. После того как крупнейшие газеты страны вышли с белыми пятнами, Федута подал в отставку.
В 1995 году президент своим указом уволил с поста главреда «Народной газеты» Иосифа Середича, который был резким критиком Александра Лукашенко. Оппозиция возмущалась, что президент вышел за рамки своих полномочий, ведь это была парламентская газета. Но спикер парламента Семен Шарецкий не стал вносить в повестку дня этот вопрос.
По данным из книги Валерия Карбалевича «Александр Лукашенко. Политический портрет», после референдума-1996 одна за другой по решению судов были закрыты оппозиционные и просто критичные к власти газеты «Свабода», «Навіны», «Имя», «Наша свобода», «Пагоня», БДГ.
В следующие годы многие газеты пережили закрытие, изгнание, запрет на распространение через государственную сеть, многие интернет-СМИ подвергались блокировке, журналисты — уголовным и административным делам. Но во всем этом уже сложно однозначно установить роль лично президента. Построенная им система контроля за СМИ стала работать сама.
Борьба с протестами
Александру Лукашенко не пришлось создавать какую-то особую машину подавления протестов. В его подчинении с самого начала президентства были силовые структуры.
Первым серьезным тестом для власти стали не оппозиционные демонстрации, а забастовка водителей троллейбусов и минского метро в 1995 году из-за невыплаты зарплаты. Протесты возглавил «Свободный профсоюз Беларуси».
Лукашенко раскритиковал МВД за мягкость, обвинил организаторов забастовки в попытке переворота. Уже вскоре лидеров и активистов забастовки арестуют, задержат даже депутата от БНФ Антоничка, несмотря на его неприкосновенность. Суд признал забастовку незаконной, десятки бастующих уволили из метрополитена, президент подписал указ о ликвидации Свободного профсоюза. Конституционный суд позже отменил этот указ, но забастовку к тому времени уже прекратили.
Массовые акции оппозиции в 1996 году разгоняла милиция. В 1997 году свет увидел закон о массовых мероприятиях, в стране ввели разрешительный принцип уличных протестов с широким выбором причин для отказа в таком разрешении.
В 1999 и 2001 году президент своими декретами ужесточил правила проведения массовых мероприятий — ограничил время и места для их проведения, разрешил ликвидировать партии и организации за однократное нарушение закона о массовых мероприятиях. В 2003-м в закон о массовых мероприятиях впервые ввели требование об оплате услуг милиции, медиков и коммунальных служб, которое выборочно исполнялось до 2019 года, пока его не сделали обязательным правилом.
Президент не скрывал, что сам приказывал разгонять крупные несанкционированные акции оппозиции, вроде «Плошчы-2010». Тогда Лукашенко заявил, что был готов использовать даже армию, если это было бы необходимо для защиты конституционного строя.
В 2011 году после серии молчаливых акций в закон ввели запрет на несанкцианированное массовое «бездействие». А минские власти официально запретили протестовать на главных площадах столицы.
При этом Лукашенко много лет требовал дать оппозиции возможность протестовать в специально отведенных местах. Исполкомы по всей стране стали выделять такие «гайд-парки», чаще всего — в удалении от центра городов. В Минске, например, ими стали Киевский сквер, площадь Бангалор и парк имени 50-летия Великого Октября.
А в 2019 году для этих площадок ввели заявительный принцип — достаточно уведомить исполком о планах провести акцию и оплатить по льготному тарифу услуги милиции и остальных служб. Однако, как показала практика, даже этот ценник оказался неподъемным для многих обедневших оппозиционных структур, которые, к тому же считают несправедливым требовать деньги за услуги госорганов.
Возрождение советского наследия
Лукашенко пришел к власти на волне ностальгии большинства белорусов по советским годам. По опросам, в конце 1993 года в СССР хотели вернуться больше 55% наших сограждан. Президент почувствовал, что есть запрос на хотя бы символический возврат прошлое, и удовлетворил его.
В 1995 году президент инициирует свой первый референдум, ключевые вопросы — двуязычие и отказ от бело-красно-белой символики в пользу красно-зеленого флага и чуть видоизмененного советского герба БССР. По данным ЦИК, три четверти проголосовавших поддержали идею.
В июне 1996 года Лукашенко призвал создать единую молодежную организацию вроде советского комсомола. За несколько месяцев появилась инициатива «Прямое действие», одним из лидеров которой стал сегодняшний глава ПВТ Всеволод Янчевский. В 1997 году на смену «Прямому действию» при поддержке местных исполкомов пришел «Белорусский патриотический союз молодежи», который затем слился с Белорусским союзом молодежи в БРСМ. Организация во-многом переняла стилистику и символику комсомола, считая себя его правопроеемницей.
Вслед за молодежью, Александр Лукашенко приобщил к тому, что называет гражданским обществом, профсоюзы. Их лидер Владимир Гончарик бросил вызов главе государства в 2001 году, когда сам пошел в президенты. В конце года под угрозой национализации профсоюзного имущества ФПБ отправила своего лидера в отставку. В 2002 году ему на смену пришел Леонид Козик. С тех пор, как и в СССР, профсоюзы стали одной из опор власти, за исключением немногочисленных независимых профсоюзных структур.
После этого президент занялся восстановлением идеологической вертикали. На семинаре в Академии управления в 2003 году Лукашенко объявил о начале подготовки специалистов по идеологии. Курс «Идеология белорусского государства» ввели в обязательную университетскую программу.
А со следующего года начала выстраиваться вертикаль идеологов — от Администрации президента, где появился зам по идеологии, до исполкомов низшего уровня и госпредприятий. Обычно идеологические структуры создавались на базе информационных отделов и управлений, часто — простой сменой названия. Впрочем, в последние годы Лукашенко стал все больше жаловаться на то, что государственная идеология в Беларуси так и не прижилась.
Однако прижилась другая советская традиция — субботники. В 1995 году президент призвал людей поддержать эту инициативу местных властей. В 1996-м Лукашенко сам с высшими чиновниками отправился строить станцию метро «Партизанская».
Уже скоро субботники стали республиканскими, и президент стал исправно выходить на них с семьей, а его подчиненные — ездить к себе на малую родину. За эти годы Лукашенко успел поработать на стройке «Минск-Арены», Национальной библиотеки, футбольного манежа, музея ВОВ, «Чижовка-Арены», стадиона «Динамо», аквапарка «Лебяжий», нескольких больниц и поликлиник.
Выборы как экзамен для номенклатуры
Наконец, фундаментом белорусской авторитарной модели стал контроль за избирательным процессом. Своим административным ресурсом на выборах власти в Беларуси пользовались и до победы Лукашенко, даже против него самого.
Однако президент никогда не скрывал, что для его подчиненных каждые выборы — экзамен на профпригодность. Уже в 1996 году на место строптивого оппозиционера Виктора Гончара президент поставил Лидию Ермошину, которая позже назовет себя «членом команды президента». После изменений в Конституцию президент получил полномочия назначать половину членов ЦИК (остальных избирает Совет Республики).
В конце 1998 года принимается закон о местных выборах, который станет прообразом Избирательного кодекса 2000 года. Эти документы установили сегодняшний порядок проведения выборов.
Местные избиркомы стали формироваться исполнительной властью. Появилось пятидневное досрочное голосование без специальных условий для участия в нем. Квота, позже выделенная для представителей партий и общественных объединений в избиркомах, при желании легко заполнялась представителями провластных структур, вроде «Белой Руси». При подсчете голосов они не объявляют вслух содержимое бюллетеней. В итоге ни одни выборы с 1994 года ОБСЕ не признала демократичными.
Ради справедливости, нужно отметить, что с течением времени и оппозиция перестала выдвигать в избиркомы достаточное число кандидатов: если бы все их заявки удовлятворяли, более 95% комиссий все равно остались бы без оппозиции.
Новая реформа Конституции?
Судя по всему, сейчас мы находимся в начальной стадии нового переформатирования системы власти в Беларуси. После двух с половиной лет аккуратных разговоров, президент дал ход подготовке новой Конституции, поручив Конституционному суду заняться вопросом.
Лукашенко высказался об этой теме уже несколько раз за последние полгода и обрисовал, каким хочет видеть новый Основной закон: больше полномочий парламенту и правительству, возможно, с новой избирательной системой. По словам президента, реформа пройдет после выборов 2020 года, но в течение пяти лет, то есть до 2024 года.
Лукашенко не скрывает, что задумался о новой Конституции, потому что не хочет оставлять преемнику сегодняшние широкие полномочия: «Для любого думающего президента, если он решил закончить свою политическую карьеру, это наиважнейший вопрос: какой будет наша Беларусь, кому она достанется — нашим детям или тому, кому она не должна достаться».