"Это не обвинения. Это - агитпроп" Защита выступает по делу Шарейко под аплодисменты
В пятницу в суде по делу сенатора и гендиректора Витебской бройлерной птицефабрики Анны Шарейко начались прения. Первым выступал гособвинитель Анатолий Метельский, который частично изменил обвинение (из него исчезло упоминание материального ущерба и совершение преступления в группе) и попросил назначить Шарейко и Норкусу наказание в виде лишения свободы на срок 2 года 6 месяцев (возможный срок по статье 424 ч.2. — от 2 до 6 лет, ч.3 (группа) — от 3 до 10 лет).
При этом обвинение активно апеллировало к оценкам экспертов и показаниям Владимира Лиоренцевича, единственного из семи обвиняемых по делу о злоупотреблении служебными полномочиями при поставках комбикормов на Витебскую бройлерную птицефабрику, признавшем свою вину и отказавшемся давать показания в суде (были зачитаны показания, данные в ходе следствия).
Напряжение в зале несколько спало после того как были запрошены для обвиняемых фактически минимально возможные сроки по статьям обвинения. Выступления адвокатов сопровождались смехом и аплодисментами группы поддержки — родственниками и коллегами обвиняемых, регулярно приезжавших из Витебска.
Конкретный срок за абстрактный вред?
Адвокат директора «Русском-Р» Михаила Разживина Борис Лесковский подчеркнул, что три месяца судебного разбирательства свелись к банальности — действиями семи обвиняемых причинен абстрактный вред государству и общественным интересам.
В частности, выходит, что учредитель и директор «Русском-Р» Норкус и Разживин, удовлетворяя свои меркантильные интересы, причинили ущерб белорусскому предприятию с госдолей. Причем Норкус сделал это «посредством личного влияния на директора Шарейко, для которой „личная выгода материального характера оказалась дороже норм морали…“ Не буду цитировать дальше, это трудно назвать обвинением, это агитпроп», — подчеркнул Лесковский.
Он остановился на признаках, которые характеризуют состав инкриминируемых деяни: «Эти деяния могут быть совершены только должностными лицами и исходя из корыстных интересов. И нужна причинная связь между конкретными действиями должностного лица и наступившими последствиями».
Возникает вопрос, продолжил Лесковский, какие по делу потерпевшие? Кому нанесен физический или моральный вред? И как эти действия отразились на птицефабрике? «Сотрудники Шарейко и Комаров рассказали о положит результатах работы в фабрики в это время, а как раз после возбуждения уголовных дел и переходе на другие корма — сплошные убытки. Эти нарушения, если они все-таки были, максимум тянут на дисциплинарные проступки», — подчеркнул адвокат.
Говоря про действия подзащитного, Разживина, защитник отметил, что он — гендиректор «Русском-Р», и естественно в своих действиях он должен был руководствоваться и руководствовался интересами своего предприятия, а не интересами предприятий-оппонентов и контрагентов. Почему выходит, что, работая с госпредприятиями, контрагенты должны работать в ущерб себе, поинтересовался Лесковский.
Он подчеркнул, что, предъявляя обвинения по статье 16 («пособничество»), надо указывать, в чем и в какой форме оно совершалось, тем более никакого вреда птицефабрики от действий Разживина не было
«К несчастью для моего подзащитного завязались романтические отношения Норкуса и Шарейко… Личные отношения и человеческие. Но причем здесь Разживин? — продолжил Лесковский, вызвав смех в зале суда. — Его преступление только в том, что он занимал должность гендиректора „Русском-Р“».
«Не понятно, откуда мой подзащитный якобы знал о якобы криминальном характере отношений „Русскома“ и Витебской фабрикой. И кстати что такое „криминальные отношения“? Единственный источник — показания Лиоренцевича, считающего, что Разживин якобы это знал. Эти показания я не могу назвать последовательными, логичными и неизменными. Более того, не могу сказать, что у обвиняемого нет оснований для оговора. Тем более он сам призвал, что оговорил Норкуса в даче взятки и даже указал мотив — изменение ему, Лиоренцевичу, меры пресечения», — заявил адвокат.
Он попросил оправдать своего подзащитного, сорвав аплодисменты группы поддержки.
«Тогда все женщины у нас в стране корыстно заинтересованы»
Адвокат Шарейко Татьяна Сычева похвалила гособвинителя, который частично снял обвинения, но подчеркнула, что в таком виде «обвинение вызывает еще больше вопросов». Сычева отметила, что Шарейко годами поднимала производство, фабрика вошла в топ-10 самых успешных предприятий страны. «И говорить, что при этом она злоупотребляла полномочиями нет никаких оснований. Злоупотребления — умышленные и из корыстных побуждений действия, которые повлекли серьезный вред. В чем злоупотребление Анной Васильевной? Исходя из ее должностных обязанностей, она обеспечивала эффективное использование средств предприятия», — аргументировала адвокат.
«На фабрику приходила не одна проверка, а несколько. Причем приходили на обычное предприятие доктора наук. Но работники не владеют тонкостями законодательства, они разводят птицу. Мнение обычного юриста, причем не практика — ничего не доказывает. Цель проверок была — найти хоть какие-то нарушения», — сказала Сычева, отметив, что отсутствие ущерба очевидно даже для обвинения.
Коснулась она и долго обсуждавшегося в процессе имущества Шарейко и ее отношений с Норкусом. Адвокат подчеркнула, что глобального участия в строительстве дома Норкус не принимал, он не строился за деньги Норкуса или за деньги Русскома, полученные от Витебской бройлерной птицефабрики. «Единственное, что установлено точно, — при посещении мест общественного питания он оплачивал счета Шарейко. Если это корыстная заинтересованность, то все женщины у нас в стране корыстно заинтересованы», — парировала Сычева.
Адвокат подчеркнула, что декларации о доходах Шарейко за 2011−2014 годы подтверждают, что ее расходы полностью совпадают с ее доходами за этот период. «Никакого обогащения не было, доказательств таких не представлено», — отметила она.
Останавливаясь на контрактах и ценах, защитник рассказала, как в мире колеблются цены на корма и сырье и как каждый раз в этом случае согласовывалось увеличение цены.
«Вред если кому и нанесен, то птицефабрике, и нанесен он не обвиняемыми, а многочисленными проверками», — резюмировала адвокат, попросив оправдать свою подзащитную.
В Верховном суде продолжается слушание уголовного дела в отношении сенатора Анны Шарейко и еще шести сотрудников фабрики и представителей компаний-поставщиков, им предъявлено обвинение в злоупотреблении властью или служебными полномочиями,(ст. 18, ч. 2 ст. 424 УК). При этом, по версии следствия, Шарейко, будучи гендиректором Витебской бройлерной птицефабрики, вступила в коррупционный сговор со своим сожителем Вальдемарасом Норкусом, директором литовской фирмы «Даймас» и учредителем компании «Русском-Р» (он обвинен в пособничестве), через которую шли поставки в Витебск комбикормов и кормовых добавок.
По словам прокурора, фирма Норкуса для заявки на конкурсе выставляла заведомо заниженную цену, но потом стоимость увеличивалась за счет транспортных расходов и таможенных платежей. В результате конечная цена иностранного комбикорма была значительно выше отечественного. Гособвинение оценивало ущерб в 6,6 млрд рублей.
Свою вину не признала как Шарейко, так и ее бывшие заместители Надежда Семченкова, Евгений Коновальченко и Николай Комаров, и партнеры Вальдемарас Норкус и Михаил Разживин.
Шарейко находится под стражей с августа 2014 года. При этом в 2011—2013 годах, когда, по оценке следствия, действия обвиняемых наносили фабрике ущерб, Витебская бройлерная птицефабрика была прибыльной, а 2014-й год закончила и вовсе в первой двадцатке самых прибыльных ОАО страны (150 млрд рублей чистая прибыль). По итогам 2015 года ее чистый убыток составил 50 млрд рублей.