Почему предложение экс-помощника Ткачева включить печатный станок не выдерживает критики

Пишу этот текст немного запоздало — уже больше недели прошло с того момента, как главная официальная газета страны напечатала статью «Экономика и время» бывшего помощника главы государства по экономическим вопросам Сергея Ткачева, который был уволен с этой должности в то время, когда Россия закрыла крупные схемы реэкспорта через Беларусь своих нефтепродуктов. Это был последний момент белорусского «экономического чуда» — экономического роста, который закончился чередой валютных кризисов, накоплением значительного внешнего долга, рисков банковского кризиса и деградацией ряда секторов экономики. Но у меня до недавнего времени не было возможности прочитать эту статью внимательно, и только недавно я одолел обе ее части. За это время экспертное сообщество довольно детально обсудило его основные предложения, поэтому мне остается простая задача: разобрать два утверждения, на которых основывается большинство выводов и предложений из статьи человека, которого TUT.BY когда-то назвал «многолетним противником правительственных либералов».

Утверждение 1: «Попытка найти математическую взаимосвязь денежной массы и инфляции не дает положительного результата».

Но научные статьи, в которых — на белорусских данных — была найдена «математическая» связь между инфляцией и денежной массой, начали появляться примерно с 1999 года. Последняя из них — статья Игоря Пелипася «Деньги как опережающий индикатор инфляции в Беларуси и их роль в монетарной политике», в которой среди прочего был проведен очень скрупулезный и точный эконометрический анализ факторов инфляции. В частности, анализ показал, что «…увеличение неравновесия на денежном рынке [когда предложение денег превышает реальный спрос на деньги] ведет к росту инфляции. Темпы прироста номинальной денежной массы также положительно связаны с инфляцией … Кроме того, рост номинального обменного курса в текущем периоде также ведет к повышению инфляции».

Таким образом, безосновательность утверждения № 1 очевидна. А на этом утверждении, между прочим, основывается целый ряд выводов статьи — вплоть до необходимости «максимального импортозамещения». Это пример классического приема демагогии, когда на основе неправдивого утверждения делаются нужные автору выводы.

Утверждение 2: «Масштабное искусственное снижение уровня обеспеченности национальной экономики денежной массой вызывает комплекс крайне негативных процессов. Среди них: глубокая долларизация национальной экономики, что ведет к потере управляемости отечественной кредитно-денежной системой, высокой зависимости от внешних факторов — экономически необоснованный рост стоимости кредитных ресурсов, кризис неплатежей и массовый рост убыточности предприятий, падение объемов производства и рост импорта».

Тут все немножко сложнее. Во-первых, что такое «искусственное снижение уровня обеспеченности национальной экономики денежной массой«? Как следует из белорусского опыта, наибольший коэффициент монетизации (отношение M2 к ВВП) в Беларуси был в те годы, когда предложение денег росло медленно (рис. 1). Коэффициент корреляции между темпами прироста М2 в годовом выражении и коэффициентом монетизации (квартальные данные за 1 кв. 1997 г. — 3 кв. 2015 г.) равен -0.79. Следовательно, «искусственное снижение уровня обеспеченности национальной экономики денежной массой» — это не что иное, как чрезмерная (искусственная!) эмиссия, о которой так ратует автор. Хотя, конечно, очевидно, что он имел в виду противоположное: напечатаем больше денег, чтобы обеспечить экономику!

Далее, по мнению автора, недостаток предложения денег ведет к долларизации. Рисунок 2 иллюстрирует динамику этих двух показателей. Этот график немного сложнее — до валютного кризиса 2009 года долларизация снижалась по мере замедления роста М2. Коэффициент корреляции между показателями составил в этот период 0.85! Затем произошел структурный сдвиг: долларизация стала выше при тех же темпах роста предложения денег, что были до кризиса, но прямая связь между показателями сохранилась (коэффициент корреляции составил 0.78). Это продолжалось до 3 кв. 2013 года, когда в ожидании очередного валютного кризиса население начало активно скупать валюту, и только упомянутый автором План совместных действий Совета Министров и Национального банка отсрочил валютный кризис еще на год. Валютные кризисы настолько пошатнули доверие к национальной валюте, что бороться с долларизацией стало по-настоящему сложно: утверждение о том, что высокая долларизация «ведет к потере управляемости отечественной кредитно-денежной системой» отчасти верно. Но лишь отчасти — не к потере, а к снижению «управляемости»! И долларизация — это именно наследие безответственной макроэкономической политики прошлых лет.

Далее в этом утверждении недостаток предложения денег связывается с ростом импорта. Сравнивать стоимостные показатели в данном случае бессмысленно — слишком многое зависит от изменения мировых цен и валютных курсов. Кроме того, нет смысла рассматривать изменения импорта нефти и газа — они не зависят от внутренней макроэкономической политики Беларуси. Поэтому на рис. 3 сопоставляется динамика реальных показателей — денежного агрегата М2, скорректированного на инфляцию, и физических объемов импорта Беларуси за вычетом импорта газа, нефти и нефтепродуктов. Коэффициент корреляции между показателями равен 0.54, причем с 1 кв. 2007 года по настоящее время он еще выше (0.71). То есть на самом деле связь между предложением денег и импортом прямая, а не обратная, как следует из утверждения 2.

Наконец, «кризис неплатежей» и высокая «убыточность» характерны не столько для нынешнего времени, но в намного большей степени для периодов активного эмиссионного кредитования. Рисунки 4 и 5 иллюстрируют (на основе имеющихся на сайте Белстата годовых данных) связь между среднегодовыми темпами роста предложения денег, с одной стороны, и убытками/неплатежами, с другой стороны. Коэффициент корреляции между удельным весом убыточных предприятий и темпами прироста предложения денег равен 0.49. Но надо учесть, что в краткосрочном периоде эмиссия может привести к статистическому эффекту снижения убытков, а потом усугубляет проблему. Поэтому коэффициент корреляции между увеличением предложения денег в прошлом периоде и удельным весом убыточных предприятий у текущем периоде оказывается существенно выше (0.74). Аналогично рост предложения денег сопровождается более высоким удельным весом просроченной задолженности в ВВП — здесь коэффициент корреляции составляет 0.83! Снова и снова факты говорят о том, что утверждение 2 не соответствует действительности. Соответственно, беспочвенными оказываются и выводы, сделанные на его основе.

Под конец этой бесконечно длинной статьи приведу меткое замечание одного моего друга: чтобы осуществить то, что предлагает в своей статье бывший помощник главы государства, нужно целиком поменять правительство. Новое правительство, к счастью, утверждено в практически неизменном составе. Поэтому, даст бог, дальше страниц «Советской Белоруссии» эти предложения не пойдут.