Молочная война-2012 станет самой «кровавой»?

Если бы белорусские молочники полностью выливали всю свою экспортную продукцию в реки, а правительство платило бы им за нее из бюджета — даже такой вариант обошелся бы Беларуси дешевле, чем потеря экспорта «растворителей».

Эскалация нынешнего молочного конфликта между Беларусью и Россией вплоть до мелочей повторила «предвоенные» события на этом фронте в 2009 году. Еще в марте российская сторона направила в Минсельхоз Беларуси письмо с напоминанием о начале сезона большого молока, во время которого Минск, согласно балансу поставок, согласованному в декабре 2011 года, должен был временно прекратить завозить на российский рынок ряд наименований продукции.

Между тем, как утверждает «Союзмолоко» — Национальный союз производителей молока РФ, поставки не только не сократились, но увеличились до «беспрецедентного уровня». Действительно, даже согласно информации Белстата, за один только первый квартал экспорт белорусского молока в Россию в полтора раза превысил балансовую квоту за весь 2012 год! (смотри таблицу ниже) Недавно вице-премьер Беларуси Владимир Семашко подлил еще больше масла в огонь, заявив, выступая в Национальном собрании, что любые ограничения на экспорт белорусского молока в Россию — нонсенс, на который не стоит обращать внимания.


За кем юридическая правда?

С юридической точки зрения Семашко, в принципе, прав. Продовольственные балансы формально являются добровольной консультацией сторон и не имеют силу межправительственного соглашения. Но события предыдущих годов показали, что на случаи, когда Минску не хватает доброй воли, у Кремля есть и способы принуждения. Так, после того, как в мае 2009 года Владимиру Путину на переговорах в Минске так и не удалось решить молочный вопрос, белорусский экспорт молока был временно ликвидирован при помощи Россельхознадзора. Подобные последствия ожидались и от визита Путина в Минск в мае нынешнего года, учитывая, что сигналы тревоги из разных российских областей — об угрозе банкротства фермеров и массового забоя скота — поступали в Кремль всю весну.

Но результаты данного визита поначалу всех ошарашили. На июньском совещании с представителями своей молочной отрасли Елена Скрынник — тогдашний руководитель Минсельхоза РФ — процитировала им, как правду в последней инстанции, очередные уверения Минска в том, что молочный экспорт был в договоренные сроки остановлен. Утверждения «Союзмолока» о том, что импорт продолжается неофициально, были на той встрече практически проигнорированы. Что касается демпинга со стороны белорусов, то это, по словам Скрынник, еще, мол, проверить надо, и тогда санкции будут введены против отдельных предприятий. Беспрецедентная капитуляция Кремля перед Минском вызвала в молочных кругах РФ удивление, смешанное с легкой паникой.

Недоумение, однако, было вскоре рассеяно. Ответ Кремля на неуступчивость Минска в молочном вопросе был озвучен послом РФ в Беларуси Александром Суриковым неделю спустя. Учитывая, что прямая конфронтация с Минском по вопросу сельского хозяйства для Кремля сейчас по ряду причин нежелательна, инструментом давления был выбран не Россельхознадзор. Тем не менее, потери белорусского бюджета от нынешней молочной войны грозят превысить убытки 2009 года в десятки раз.


Объявление «войны»

Выступая перед журналистами в Минске Александр Суриков, в очередной раз нивелировал значение молочного конфликта, но зато огласил подозрения в контрабанде Минском российских нефтепродуктов — под видом растворителей. На протяжении недели ряд официальных лиц РФ повторили это обвинение в более жесткой форме и объявили о начале расследования.

То, что Москва внезапно прозрела относительно данного контрабандного канала вызывает у экспертов такой же скептицизм, как и прозрение Россельхознадзора в 2009 году, нашедшего «вдруг» в белорусском молоке следы всевозможных отрав. Напомним, в 2010 году Россия уже останавливала многомиллиардный реэкспорт своих нефтепродуктов через Беларусь, но к концу года посчитала целесообразным вернуть Минску данный источник доходов, хоть и под другой ширмой.


Демпинг или контрабанда — что выгоднее?

Стоило ли Минску жертвовать «растворителями» ради дополнительного молочного экспорта? Ответ очевиден из сравнения, приведенного в таблице ниже.

Сравнив две красные цифры, получаем следующий результат. Чистая прибыль от реэкспорта российских нефтепродуктов превышает не только прибыль от дополнительных молочных поставок (этой прибыли не существует, белорусская молочная индустрия — убыточна), но общий доход от всего экспорта белорусского молока в Россию. Другими словами, даже если бы белорусские молочники полностью выливали всю свою экспортную продукцию в реки, а правительство платило бы им за нее из бюджета — даже такой вариант обошелся бы Беларуси дешевле, чем потеря экспорта «растворителей».

Возникает логичный вопрос — зачем Минск рискует огромными прибылями ради поддержания отрасли, которая не приносит стране ничего, кроме убытков?


Зачем Беларуси убыточное молоко?

Одна из причин — в специфике аграрной индустрии, которая почти нигде в мире не является прибыльной. Тем не менее, обеспечение страны продовольствием рассматривается как вопрос национальной безопасности. Также и в Беларуси аграрно-промышленный комплекс (АПК) развивается не для прибыльности, а для того, чтобы кормить деревню. Другими словами, роль молочного экспорта в том, чтобы хотя бы частично отбить миллиарды долларов, которые правительство вливает в колхозы — независимо от их производительности.

Подобной мотивацией руководствуются, к примеру, и страны ЕС, которые также принадлежат к рекордсменам по экспортным дотациям своему АПК. Но, в отличие от Беларуси, европейская господдержка направлена на повышение эффективности производства, а иногда фермерам вообще платят за то, чтобы в высокоурожайные годы они не работали.

В этом их принципиальное отличие от Беларуси, где акцент делается не на качество и эффективность, а, главным образом, на увеличение объемов производства. Ежегодно в стране строятся десятки молочных товарных «ферм». Согласно программе социального развития до 2015 года, экспорт белорусского молока в Россию до 2015 года должен увеличиться в полтора раза. Председатель «Союзмолока» Андрей Даниленко на такие планы лишь разводит руками.

«Объемы белорусского молочного экспорта в Россию уже достигли критической отметки», — заявил он в интервью Naviny.by, добавив, что данные планы вызывают нешуточную обеспокоенность российской стороны, и, в случае, если поставки будут продолжаться по демпинговым ценам, вызовут со стороны Москвы ответные меры. В частности, Андрей Даниленко рассказал, что в сентябре главы министерств сельского хозяйства России, Беларуси и Казахстана могут провести встречу для согласования квотирования не только объемов экспорта, но и производства сельскохозяйственной продукции членами Таможенного союза.

Чем же объясняется белорусский молочный рывок в никуда? Экономического объяснения этому не существует. Зато с внутриполитической точки зрения ситуация более понятна.


Зачем убыточное молоко Лукашенко?

Логичное объяснение миллиардным вливаниям в расширение АПК существует лишь в том случае, если они направлены просто на то, чтобы не допустить сокращения сельского населения Беларуси, которое в подавляющем большинстве поддерживает нынешнюю власть. Лояльность крестьян не может вызывать удивления, учитывая, что ни одно демократическое правительство не сможет себе позволить перекачивать из города в деревню такие объемы средств.

Напомним, согласно данным НИСЭПИ, Александр Лукашенко набрал на прошлых президентских выборах лишь чуть более 50% — и это при том, что его предвыборная программа была чуть ли не более реформаторской, чем у его демократических оппонентов. Социальные изменения, происходящие в Беларуси, свидетельствуют о том, что на следующих выборах в борьбе за реальные голоса избирателей каждый процент может оказаться решающим. На оглашение официальных результатов выборов эта борьба, конечно же, вряд ли окажет влияние, но реальное распределение голосов известно элитам и чувствуется на Площади.

Складывается впечатление, что, раздувая непомерно производство АПК, Александр Лукашенко стремится затормозить структурные изменения общества, сохранив к 2015 году количество деревенских жителей хотя бы на нынешнем уровне — в 25% от населения.

Правда, к 2016 году Беларусь, согласно обязательствам в рамках ЕЭП, будет вынуждена сократить сельхоздотации втрое — до 10% от валового производства АПК. Одновременно Россия, в рамках ВТО, снизит ввозные пошлины для молочных производителей ЕС и Океании, которые уже сейчас теснят белорусов на российском рынке, в частности, по сыру и сухому молоку. Учитывая, что соглашения о ЕЭП (а уж тем более о ВТО) демпинг запрещают, в 2016 году половину произведенного в Беларуси молока попросту некуда будет девать, а перечислять колхозам бесплатные деньги правительство больше не сможет. Соответственно, к 2016 году большинство из строящихся сейчас молочных производств придется закрывать, хороня с ними и инвестиции, вкладываемые в них, и бюджетные потери от молочных войн с РФ.

Таким образом, нынешний белорусский молочный рывок напоминает безоглядное увеличение зарплат накануне выборов 2010 года по принципу «после выборов — хоть потоп». Одинаковы и последствия этих популистских кампаний для страны — миллиарды долларов сжигаются впустую, неизбежный конечный результат — острый кризис.