Интеграция

Состоявшийся 5 марта в Москве Международный экономический Форум государств - участников СНГ прошел на оптимистической ноте. Большая часть докладов продемонстрировала, что теория и практика интеграции на постсоветском пространстве развивается по особой траектории, которая только частично совпадает с опытом европейской интеграции. Но одновременно, итоги Форума не вызвали полного удовлетворения, оставив огромное поле для сомнений и размышлений.

Принято считать, что  экономический кризис 2008-2009 годов с одной стороны  оказал крайне негативное влияние на интеграционные процессы между странами СНГ (ускорился процесс распада Союзного Государства России и Беларуси, из СНГ вышла Грузия, стагнация СНГ стала постепенно перерастать в кризис), но с другой стороны укрепил в политических классах  интеграционного ядра СНГ - ЕврАзЭс, понимание, что  без реальной  экономической интеграции из кризиса не выйти.  Между прочим,  это понимание  видимо в определенной степени способствовало подписанию белорусской стороной  27 ноября 2009 г. соглашений, легших в основу Таможенного Союза ЕврАзЭс.
Таможенный Союз ЕврАзЭс  доминировал  на Форуме в качестве примера реальной интеграции. Более того, почти в каждом докладе ТС объявляли, как едва ли не пройденный и вполне успешный этап. Напротив, Союзное Государство России и Беларуси  не вспомнилось ни разу, за исключением речи зам. Премьер-министра  РБ А. Кобякова.
Между тем,  Таможенный Союз, безусловно, не является самым эффективным ответом на  целый комплекс глобальных  угроз, оказывающих  крайне негативное и долгосрочное влияние на экономику стран постсоветского пространства. На этих угрозах придется остановиться. 
Прежде всего, СНГ проигрывает битву за рабочие места.  Происходит объективное падение рынков сбыта продукции, произведенной в странах Содружества. Товарный вал из Китая, обеспеченный целым рядом преимуществ, включая  низкий курс юаня, дешевизну квалифицированной рабочей силы и фокусировку на экспорте высокотехнологических изделий, большей частью скопированных с зарубежных образцов, но улучшенных с точки зрения потребителя, не оставляют места для  новой региональной индустриализации.
Тяжело и с инновациями.  Ни Европа, ни СНГ не могут тягаться с «инновационными гипермаркетами» (Е. Примаков)  в китайских  зонах свободной торговли, с тем же Гонконгом.
Реально глобальной экономической экспансии Китая никто противостоять не в силах. Проблема в том, что Китай оказался заложником темпов своего развития и малейший сбой чреват огромной безработицей вполне обученного персонала с последующей социально-политической дестабилизацией параллельно с глобальным негативным влиянием на мировую экономику.  В этом сценарии  никто в мире не заинтересован, включая Россию и страны СНГ, не говоря уже о США и ЕС. Поэтому объективно лидеры мировой экономики будут всемерно  способствовать экономическому росту в КНР.
Возвращаясь к проблеме интеграции в условиях экономического кризиса, необходимо отметить, что опереться в данном случае не на кого и не на что. Евросоюз в преодолении кризисных явлений фактически раскололся на четыре группы, и все они проводят самостоятельную финансовую политику: англосаксы (имеется  в виду, естественно Великобритания, копирующая политику администрации США), континентальное ядро (прежде всего ФРГ), средиземноморская  группа («эффективность» ее решений уже нашло свое проявление в Греции),  северная скандинавская группа, тянущаяся к Китаю. Выработать единую финансовую политику в рамках СНГ также не удалось.  Как и ЕС, так СНГ оказались в хвосте выхода из рецессии.
Дальше, как перед ЕС, так и СНГ стоит задача как-то вклиниться в нарождающийся на наших глазах  новый технико-технологический уклад.
Проблема в том, что перед экономиками стоит дилемма. К примеру, весь мир сейчас озабочен вводом наднационального  регулирования банковской сферы, что по идее должно способствовать стабильности.  Однако, предстоит сделать выбор: или стабильность или инновационная экономика. Вместе они несовместимы (формула).  Инновационную экономику не поднять давно знакомыми и ставшими привычными венчурными инвестициями.  Это другой технологический уклад, живущий по новым глобальным законам и правилам...
Не поднять инновационную экономику  и с современной  бюрократией, которая по своим менеджерским качествам по всей Евразии примерно одинакова - начиная с голландской и заканчивая китайской.  Это серьезная угроза и для стран СНГ, где бюрократия составляет основное звено политического класса (абсурдная ситуация).
Сохраняет и наращивает свою проблемность  сектор сырья, энергетики, воды, продовольствия и т.д. Здесь  надежды сфокусировались на Бразилии. СНГ пока не может  многого предложить, кроме энергетики, как впрочем, и Европа.
Выход через кризис на новый технологический уклад  представляет массу проблем, включая менеджерских. Дело в том, что новый технологический уклад должны составить три вида экономик. Прежде всего, это  операционная экономика (1) - экономика массовой продукции с менеджерами, «заточенными»  на прибыль. В данном случае здесь  Китай можно считать бесспорным лидером, если не монополистом.  Инновационная экономика (2) (с известными допусками - США и Япония) представлена совершенно новым типом менеджеров. Наиболее интересна гибридная экономика (3), как правило, транснациональная.  Классический пример, в данном случае - рынок военной электроники, где уместились компании из США, Израиля и Китая и где нет места ЕС. «Втиснуться» уже невозможно. Можно говорить, что новый технологический уклад формирует новый тип монополий.  Это огромная угроза, как для СНГ, так и Евросоюза.
С окончанием кризиса можно наблюдать, как США и Китай вместе с АТР уходят «в отрыв». ЕС не в силах с ними конкурировать,  буквально на глазах превращаясь в объект мировой экономики. Видимо, Евросоюз, создав не имеющий в истории по неэффективности интеграционный механизм, столкнулся с тем, что в свое время «надломило» Советский Союз, который проиграл в 70 - 80 -е годы НТР. В первом десятилетии XXIвека возникает ощущение, что ЕС теряет своей шанс, она проигрывает в конкуренции.  В данном случае о странах СНГ, включая Россию, можно говорить только как об аутсайдерах. 
В создавшихся условиях  можно понять  источники явно завышенных  политических и экономических ожиданий, возлагаемых на Таможенный Союз.  Стоит вспомнить  убежденность академика С.Ю. Глазьева, заместителя генерального секретаря ЕврАзЭс, считающего, что ТС к 2015 году обеспечит прирост  ВВП РФ на 400 млрд. долларов. К слову, если российская экономика  будет прирастать ежегодно по 4,5%, то желанные 400 млрд. долларов прибавятся к ВВП федерации  без всякого ТС. Академик Глазьев С.Ю. в данном случае явно страхуется.
Одновременно можно понять и  попытки  российских властей политическим инструментарием подогнать  интеграцию в рамках  ТС и следующего за ним Единого экономического пространства.  Именно в таком ключе необходимо рассматривать  заявление первого вице-премьера И. Шувалова (5 марта 2010 г.) о скорейшем присоединении к ТС новых членов и желательности быстрого перехода на единую региональную валюту.
Однако в исполнении данного пожелания  есть масса проблем, решение которых пока не видно. В частности, говорить о присоединении к ТС  Киргизии и Таджикистана, о чем не раз вспоминали на Форуме, не приходится.  Несмотря на то, что Киргизия член ЕврАзЭс, но, прежде всего, стоит помнить, что Бишкек вступил в  ВТО.  Членом ВТО является и Украина. Киев, ко всему прочему, еще и не член ЕврАзЭс.  Совместить ТС ЕврАзЭс и ВТО невозможно в принципе (формула).
Таджикистан граничит с  ЕврАзЭс  только через Киргизию, что априори ликвидирует какую-либо возможность для его включения в единое таможенное пространство.
Не может идти речь и о новых версиях разноскоростной  интеграции применительно к Таможенному Союзу. Между прочим,  об успехе разноскоростной  интеграции тоже много говорилось на Форуме в  аксиомном формате (С. Лавров,  С. Глазьев, директор департамента экономического  сотрудничества со странами СН МЭР РФ С. Чернышев и т.д.). Между тем,  есть прямо противоположное мнение, утверждающее, что принцип разноскоростной интеграции только замаскировал  провал интеграции на постсоветском пространстве, неспособность инициаторов интеграционных инициатив и проектов найти универсальные принципы, не вызывающие отталкивания.  Именно последствиями  разноскоростной  интеграции  можно считать появление формул «3+1» (ТС и Украина) или «3+2» и т.д.  Таможенный  союз не может функционировать в режиме, когда его члены имеют неравные условия (формула). В противном случае ТС разрушится исторически почти мгновенно.
Отсюда и возникшая дискуссия  о сути ТС - это единое таможенное пространство или сумма таможенных территорий. В последнем варианте возможно появление в ТС даже Украины, где уже в текущем году ждут появления единой с ЕС зоны свободной торговли.  Но в данном варианте  нет нужды ожидать  снятия таможенного контроля с российско-белорусской (2010 г.) и российско-казахской (2011 г.) границ, что само по себе обещает невероятный вал контрабанды на российский рынок.
Особое внимание  политического руководства России к единой региональной  валюте  также понятно, хотя  это все-таки пока в наибольшей степени фантазийный проект.  Даже переход на  взаиморасчетах между странами ЕврАзЭс на национальные валюты вызывает проблемы. В свое время предложение рассчитываться с Россией  за поставляемые энергоносители  российскими рублями вызвало  у белорусского руководства  надежды получить кредит в 100 млрд. российских рублей (2008 -2009 г.) - автор этих строк не раз писал об этом феномене, когда в одночасье выяснилось, что белорусская сторона вообще не располагает никакими денежными средствами, обеспечивающими экспорт и импорт с РФ и ей требуется  100 млрд. российских рублей, чтобы перейти на взаиморасчеты за газ и нефть в российских рублях. Поразило то, что никому  в республиканском руководстве не пришло в голову, что для того, чтобы российским рублем рассчитываться за российский газ, надо этот рубль не просить, чтобы его дали, а заработать… На российском рынке… Видимо данная простая истина не укладывается в головах белорусских властей. 
Традиционно, основываясь на опыте европейской интеграции,  принято считать, что  валютный союз, а именно он и является  договорной основой появления региональной валюты, является завершающим этапом экономической интеграции и преддверием интеграции политической.  Однако опыт введения евро, учитывая итоги 2009 и начало 2010 гг., нельзя считать позитивным. Видимо единая валюта без единого фискального центра не работает (формула). 
Налоги - важнейший элемент суверенитета.  Преодолеть данное наследство Вестфальской системы пока практически невозможно. Ни в одной из стран СНГ. ЕврАзЭс, да и в ЕС политические классы, истэблишмент, до этого очень волевого политического шага не созрели.  Это тупик, чреватый распадом европейского  интеграционного проекта и барьер для интеграции на постсоветском пространстве.
Кроме того, ощутимым барьером для развития как интеграции в СНГ в целом, так и в рамках ТС является развитые госсекторы в национальных экономиках.  Государство ограждает экономики от  внешней конкуренции, что само по себе делает бессмысленными не только модернизацию, но и переход к инновационной экономике. Государство стимулирует экономику жестким всевдорыночным инструментарием - госзаказы, целевые программы, закупки,  тендеры с заранее известным  результатом, административное  давление на потребителя с целью стимулирования сбыта отечественной продукции.  Подобного рода меры, часть из которых являются ничем иным, как протекционизмом разрушают интеграционные проекты, но никто от них не намерен отказываться. 
Отрадно, что постепенно  в России начинает возрождаться  трезвый взгляд на интеграционные проекты, включая ТС.  Пошла речь о корректировке  унифицированных таможенных пошлин,  под пристальным критическим взглядом находится Единый таможенный кодекс. Видимо, стоит вернуться к процедуре принятия решений в рамках Комиссии ТС и еще ряду  вопросов, включая защиту внешних границ Таможенного союза. Это все сложные задачи, требующие одного - единства в желании совместными усилиями как-то противостоять надвигающимся угрозам.
Однако, если кто-то активно будет настаивать на неких особых привилегиях, надеяться поживиться за счет соседа, а учитывая создавшуюся  в мире непростую посткризисную ситуацию, помародерничать на поле мировой экономики, то руководствам этих стран стоит трезво взвесить  свои возможности честно выполнять принятые  обязательства в рамках Таможенного Союза и если эти возможности, как окажется, невозможно выполнить в создавшихся экономических условиях, то выйти из ТС, а может быть и из ЕврАзЭс.  Такое решение у оставшихся членов  этих ведущих  на постсоветском пространстве  интеграционных проектов, у правящих кругов этих стран - составляющих интеграционное ядро СНГ, вызовет понимание и даже некоторое облегчение.