Мальчик-жертва и страшные головы лошадей. Что мы увидели в новом спектакле провокационного белоруса
Врачу необходимо ехать к больному ребенку. Казалось бы, у него нет коня. Но тут в его свинарнике откуда-то появляются аж две лошади. Да еще и конюх, который берется запрягать. Врач собирается в путь, но еще не знает, что цена за поездку будет очень высокой… На фестивале «ТЕАРТ» показали спектакль «Павятовы лекар», который режиссер Юра Диваков поставил в Гомельском молодежном театре.
«Павятовы лекар» — спектакль камерный. Четыре исполнителя попадают на сцену через низкие проемы, словно спускаясь в погреб или в подземелье. Над входом — статуя Богоматери, на авансцене — фигурки двух свиней. По бокам — два экрана, на которых несколько раз во время спектакля появятся фрагменты видео. Еще ближе к краю сцены — экраны для субтитров (фестиваль международный, а значит есть нужда в переводе для иностранцев).
Казалось бы, камерность есть и в литературном первоисточнике. Объем рассказа Франца Кафки, который дал название одноименному сборнику, — всего лишь пять страниц. Но его сценическая и литературная камерность обманчива. Монолог главного героя, который звучит на белорусском языке в переводе Ирины Герасимович и Давида Потоцкого, становится для Юры Дивакова сценическим скелетом, на который он наращивает «мускулатуру». А спектакль, поставленный на стыке театра кукол и драмы, позволяет Дивакову говорить о тех проблемах, которые в данный момент больше всего его волнуют.
«О чем же именно идет речь?» — спросите вы, но вряд ли кто-то (включая Дивакова) даст вам однозначный ответ. Причина — в мировоззрении Юры.
Одни белорусские режиссеры открыто говорят во время пресс-конференции, как они понимают то или иное произведение. А уже во время спектакля можно сравнить, как реализуется на практике их теория. Другие постановщики отмалчиваются, но все же их трактовка в итоге считывается зрителями и критиками.
Диваков — скорее исключение из правил. Да, иногда он идет в русле традиции, как, например, в постановке «Песнь песней» — слишком простой и понятной для такого «сложного» режиссера (но при этом самой скандальной в прошлом сезоне). Но чаще всего в спектаклях Юры нет однозначной трактовки произведения, что открывает огромное пространство для интерпретации. Для одних — это главное достоинство режиссера. Ведь его подход позволяет каждому зрителю самому формулировать для себя, о чем спектакль, который он только что посмотрел. Для других — его главный недостаток, ведь режиссер постоянно переключает зрительский «регистр», а далеко не каждый готов бороться с постоянным расфокусированием внимания. Но если принять правила диваковской игры, то спектакль воспринимается очень цельным, выстроенным и полностью соответствующим представлению режиссера о том, как стоит раскрыть сюжет Кафки.
С первых сцен «Павятовага лекара» Диваков задает свой, очень быстрый интеллектуальный темп: вводит зрителя в свой мир и формулирует для него свои правила игры. Иногда постановщик и вовсе действует как фокусник, который невероятно быстро тасует сценические «карты». Как только покажется, что посыл Дивакова считан и расшифрован, он задает новую шараду, «демонстрирует» новый символ — и попытка разгадать идеи режиссера и выстроить их в цельную систему начинается сначала.
Как, к примеру, расшифровать образ служанки Розы (Виктория Поланцевич)? По сути, главный герой (Дмитрий Попченко) жертвует ею, когда отправляется на спасение ребенка. А может, мы видим откровенное предательство? В первых сценах спектакля на экранах, установленных у сцены, появится чувственная, откровенно томящаяся девушка. Это не только очевидная самоцитата (точнее, отсылка к диваковской «Песне песней»), но и четкий сигнал — врач интересен Розе, но он игнорирует ее и отдает другому. Девушка появится на сцене ближе к финалу, когда врач будет тщетно пытаться спасти ребенка — она накинет на люстру окровавленную простыню и спрячется за нею. Значит, она берегла невинность для него, а герой, как часто бывает, спасал других, но не заметил того, кто рядом.
Диваков очень оригинально трактует образ ребенка, который словно вмещает в себя все страдания мира. Две актрисы (Валерия Лагуто и Лиза Астрахова), напоминающие ангелов смерти, несут на крест куклу, которая символизирует этого ребенка. А может, они только что сняли его с креста?
На этом отношения доктора и ребенка не заканчиваются. В одной из следующих сцен доктор и вовсе символически рожает ребенка. Он пожертвовал больным ребенком и родил другого? Или это было воскрешение?
Казалось бы, сложно найти более серьезные темы, чем жизнь и смерть, которые определяют эти эпизоды и становятся магистральными в этом спектакле. При этом — и в этом парадокс режиссера — образ врача в странной балетной юбочке выглядит абсолютно пародийно. Может, тогда врач вообще не герой? Недаром же после «снятия с креста» на сцене появляются бюсты нескольких мальчиков. Возможно, это жертвы доктора, и тогда постановка приобретет и вовсе мистический оттенок. Но это могут быть и дети, спасенные врачом ранее.
Но не будем забывать о конях, которые привезли героя к ребенку. Их страшные головы словно появляются из кунсткамеры. В тексте Кафки они названы «неземными» и трактуются в спектакле как откровенная нечистая сила.
Если воспринимать «Павятовага лекара» как логическое продолжение библейских поисков Дивакова (в очередной раз напомню, что один из его последних спектаклей был «Песня песней»), то лично для меня пазл складывается. Но какой именно?
Это может быть история о человеке, неоднократно лечившем людей. Может быть, он выбран некой силой для спасения обыкновенного больного. Но перед тем, как его окончательно затянет вихрь внутрь себя, доктор забывает, что спасение и вообще какое бы то ни было чудо невозможно без мелочей — без внимания к человеку, который рядом с тобой.
Добавлю, что все эти события в какой-то степени происходят в безвременье, они не привязаны к какой-то исторической эпохе. Но по сути поиски и блуждания доктора воспринимаются как символ блужданий человека, который оставлен один на перекрестках и сквозняках ХХ века.
При этом — повторюсь — предложенная трактовка априори не может являться единственно правильной. Может, вся эта история — не что иное, как плод воображения главного героя? А визит к больному, ангелы смерти, кони — все это приходит из снов доктора.
Но в этой неопределенности и есть прелесть спектаклей Юры Дивакова. Да, многие из них откровенно рационализаторские и воспринимаются как ребус. Да, они требуют очень большого внимания и концентрации. Но они оставляют после себя долгое послевкусие. А это свойственно далеко не для всем белорусским спектаклям.
«Павятовы лекар»
Перевод и драматургическая интерпретация: Ирина Герасимович, Давид Потоцкий
Режиссер: Юра Диваков
Художник: Таня Дивакова
Композитор: Евгений Мильков
Звуковое оформление: Вадим Нацвалов
Видеохудожник: Евгений Чернявский
Художник по свету: Екатерина Воронько
Исполнители: Дмитрий Попченко, Виктория Поланцевич, Валерия Лагуто, Лиза Астрахова
