"Золотой век". Вопросы и ответы о Валентине Елизарьеве

Кто такой Валентин Елизарьев?

Конечно, задавать подобный вопрос несколько неприлично, но лучше спросить, чем молчать и не знать. Валентин Елизарьев — выдающийся хореограф, гордость и символ белорусского балета. В 1973 году, когда ему было 26 лет, Елизарьев стал главным балетмейстером Театра оперы и балета Беларуси, позднее — художественным руководителем хореографической труппы. Поставил на минской сцене около 20 спектаклей, которые стали основой балетного репертуара. Среди них авторские постановки, новые редакции классики и собственных произведений. Являлся художественным руководителем отдельных постановок своих учеников. Период его работы в Минске — это время существования авторского театра и «золотой век» белорусского балета.

Как стать выдающимся хореографом? Для этого надо превосходно танцевать?

Как ни странно, нет. Иногда — даже наоборот. Однажды хореограф Раду Поклитару (один из учеников Елизарьева) сказал: «Классический танцовщик — это приговор». Ведь репертуар, освоенный этими исполнителями, так входит в их сознание, что они зачастую неспособны создать в танце что-то новое и оригинальное. Кстати, подобная картина наблюдается и в сфере, далекой от балета, — в футболе: большинство выдающихся тренеров немногого достигли как игроки. Карьера Елизарьева-танцовщика прервалась из-за травмы. Как ни цинично это прозвучит, но, возможно, тогда и сам Валентин Николаевич, и белорусский балет вытянули свой счастливый билет.

Что такое создал Елизарьев, что мы им восхищаемся?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться в то время, когда Валентин Николаевич приехал в Минск. Первоначально всего на одну постановку (он родом из Баку, учился в Ленинграде). Конечно, в белорусском балете танцевали яркие солисты, которые имели статус звезд. Но общая эстетика и стилистка балетов, которые шли на минской сцене, воспринимались, по большому счету, как провинциальные. Танец являлся скорее иллюстрацией сюжета.

Елизарьев решительно год за годом начал превращать советский балетный Минск в город свободный, европейский, непуританский. Его спектакли говорили со зрителями о том, что волнует общество. Причем языком современного танца. К примеру, одним из самых сильных образов спектакля «Ромео и Джульетта» (1988) был образ Вражды. Возможно, в этом был и вневременной смысл, и предчувствие тех острых межнациональных конфликтов, которые стали сотрясать СССР.

А где доказательства, что балеты Елизарьева «крутые»?

Конечно, можно долго цитировать прессу, приводить список стран, в которых гастролировала минская труппа (а это Франция и Англия, Испания и Германия, Польша и Португалия, а также другие страны с мощными театральными традициями) или апеллировать к восторженным отзывам зрителей. Но пойдем другим путем и обратимся к наградам. Из длинного списка выделим две. Первая — звание народного артиста СССР. За все время существования Союза им были отмечены всего 35 представителей Беларуси. Да, среди них можно обнаружить несколько человек, которые получили звание отчасти случайно (например, за удачное воплощение на сцене образа вождей). Но практически все остальные — это элита отечественной культуры и, как ни пафосно это прозвучит, золотой фонд белорусской нации. Вторая весомая награда — премия «Бенуа де ля данс», высшая награда Международной ассоциации танца. В 1996 году лучшим хореографом был признан именно Елизарьев — за балет «Страсти» («Рогнеда»). Награды такого ранга не удостаивался никто из представителей белорусского танцевального искусства.

Получается, «Рогнеда» — лучшая из всех елизарьевских работ?

Корректнее сказать, что высокую награду Валентин Николаевич получил и за свое творчество в целом, и за конкретный спектакль. Расцвет Елизарьева как хореографа — это 1970−1980-е годы. Важно, что в это время он, в отличие от своих предшественников, перестал ориентироваться на советские балетные столицы. Если брал к постановке названия, которые уже шли в Москве и Ленинграде («Кармен-сюита», «Сотворение мира» или «Спартак»), то осуществлял новую и оригинальную интерпретацию темы и сюжета. Причем она была не хуже, а во многом масштабнее предыдущих версий. Кроме названных к лучшим елизарьевским спектаклям можно отнести «Тиль Уленшпигель», «Щелкунчик», «Кармина Бурана», «Болеро» и «Ромео и Джульетта».

Почему Елизарьев ушел из театра?

В середине 1990-х коллектив белорусского Большого разделился на две самостоятельные труппы — оперную и балетную. Елизарьев стал директором — художественным руководителем Театра балета. Он начал в большей степени заниматься гастрольными поездками, управленческими вопросами, процесс постановки спектаклей отошел на второй план.

В середине «нулевых» начался капитальный ремонт здания. Предполагалось, что два коллектива объединятся, а их генеральным директором станет именно Елизарьев. В последний момент чиновники передумали и предложили Валентину Николаевичу пост главного балетмейстера (напомним, с него когда-то начинался белорусский этап в жизни Елизарьева). По сути, они хотели от хореографа новых балетов, но при этом планировали сами решать организационные и финансовые вопросы. Для Валентина Николаевича, имевшего большой опыт работы руководителем, это показалось неприемлемым (тем более эти функции казались ему взаимосвязанными). Он отказался — и написал заявление об уходе. К удивлению многих (возможно, и самого хореографа), его подписали — и эпоха Елизарьева закончилась.

А есть шанс посмотреть его спектакли сейчас?

На первый взгляд, балетам Елизарьева повезло. Средний срок жизни обычного спектакля на минской сцене — пять лет. Десять лет — и он уже долгожитель. При этом отдельные балеты хореографа (большинство из них поставлены еще в советское время) до сих пор сохраняются в репертуаре театра. Правда, посмотреть их непросто. Кроме показа «Спартака», приуроченного к юбилею маэстро (30 октября), до конца сезона-2017/2018 можно увидеть всего три спектакля: «Ромео и Джульетта» (16 января, 4 марта, 6 апреля, 7 и 8 мая), «Рогнеда» (9 февраля) и тот же «Спартак» (18 мая). Остальные елизарьевские балеты живут… только на сайте театра. Разумеется, ни одна постановка не может идти бесконечно. Другой вопрос, что новые спектакли, ради которых снимались елизарьевские, никак нельзя признать более яркими и интересными по хореографии.

Чем занимался балетмейстер после ухода из театра?

К сожалению, после 2009 года новых спектаклей оказалось не так много, как хотелось бы. В Каире Елизарьев поставил «Спартак» (2010), в Токио — «Дон Кихот» (2011) и «Лебединое озеро» (2013). То есть названия, над которыми он уже работал в Минске, но в другой редакции, с другой сценографией и новыми солистами. Валентина Николаевича часто приглашают в жюри престижных международных балетных конкурсов. Он педагог, который растит новых хореографов. К примеру, один из его учеников — знаменитый Раду Поклитару, создатель «Киев-модерн-балета». Уже на наших глазах происходит становление новой яркой личности: в прошлом сезоне хореограф Сергей Микель, ученик Валентина Николаевича, поставил свой первый балет — «Вишневый сад», который идет на сцене Музыкального театра.

Поэтому независимо от того, пригласят ли еще Елизарьева на постановку в Оперный (увы, это вызывает сомнения), его жизнь в белорусском балете продолжается. Правда, хочется надеяться, что свое последнее слово как хореограф Валентин Николаевич еще не сказал.