Чтобы поменьше есть, домохозяин Липкович написал книгу

Книгу «Лето в переулке» ее автор Евгений Липкович сопроводил громкой характеристикой — роман в рассказах. Рассказы эти рождались в борьбе Липковича с холодильником. Страдая от диабета, он заглушал чувство голода творчеством. Издав книгу, автор пошел дальше и стал рекомендовать ее как лекарство всему населению Беларуси. Она исцеляет от депрессии, уверяет Липкович.

Корреспондент Naviny.by рискнула проверить действие рассказов и их автора на деле. На встрече, назначенной на 56-й день рождения Евгения Липковича, писатель был щедр: угощал чаем с яблоками и сыпал остротами. Некоторым из них удалось пройти цензуру.

— Так вы домохозяин?

— Чего ты смеешься? Домохозяин — термин, которым оперирует налоговая служба. Для меня это тоже было удивительно, когда в налоговой меня так инспектор назвала. «Домохозяйка» никого не удивляет, а домохозяин — еще как.

— Зачем домохозяину вообще писать книги?

— Это такая разновидность самоутверждения. Если трахаться — это инстинкт, то все остальное — самоутверждение. Вот что я тебе скажу. У меня диабет и приходится сидеть на диете. Диета жесткая, из-за нее все время хочется жрать. Но есть можно только ограниченный набор продуктов, даже обезжиренный кефир — не более стакана. И для того, чтобы отвлечься, я пишу книгу. На полном серьёзе. Потому что иначе сидел бы у холодильника и ел.

— По моему глубокому убеждению, появляться на свет достойны два типа книг: обучающие, которые передают опыт поколений, и вдохновляющие, которые толкают людей на открытия, развивают человечество. А ваша книга какая?

— Моя книга лечит. У нас власть совершенно сознательно загоняет людей в депрессняк. Это такая форма управления страной. А депрессия — это болезнь, которую нужно лечить. Вот моя книга — это попытка терапии.

— А как власть загоняет нас в депрессняк?

— Как ты думаешь, для чего нужны парады, которые принимает человек с мальчиком? Он не танки демонстрирует и ракеты — этим никого не удивишь и не испугаешь, стоя на трибуне, он деморализует остальных, показывая незыблемость, неизбежность того, что все будет так, как он хочет. И люди уже не верят в себя, в способность что-то изменить, чего-то добиться. Еще Эдвард Гиббон в «Истории упадка и разрушения Римской империи» писал, что при деспотии светильник разума угасает. И в Беларуси тоже нет проявления высочайшего интеллектуального духа. Народ бежит и проявляет свой дух за пределами страны.

— А вашу книгу можно назвать проявлением высочайшего интеллектуального духа?

— Я говорю о том, что власть загоняет людей в депрессию, и моя книга — это попытка развлечься, попытка вывести людей из оцепенения. Как выводят людей из запоя, из маниакальных состояний, медикаментозно выводят, с помощью процедур, трудотерапии… Или с помощью моей книги. Глобальная задача, между прочим.

— А о чем книга?

— Это большой анекдот. Анекдотный анекдот! Основные герои — дети возраста 5-6 лет. Действие происходит в начале 60-х годов в маленьком переулке, очень похожем на переулок, где я в детстве жил. Это Беломорский переулок в Минске за универсамом «Рига». Наш дом давно снесли, и переулка нет. Но герои живут в этом русско-белорусско-еврейском пространстве. Они — друзья моего детства, но, конечно, образы доконструированы. Они живут обычной жизнью. А кто помнит начало 60-х? Вот ты помнишь свое детство?

— Нет. А вы почему помните?

— У меня очень хорошая память. Как говорила бабушка: он помнит, когда его мама была девушкой.

— А что это за вставки между рассказами?

— Смотри, совсем недавно эти доки рассекретили. Вот переписка членов политбюро, всякие протоколы, письма информационные. Вот тут шифр-телеграмма посла СССР в ФРГ. Среди рассказов о маленьких людях, о переулке, о провинции — совершенно другая жизнь на высоком уровне, с обыденностью не связанная.


— Ведь это не первая ваша книга?

— Да, по счету вторая. Первая «Девять» издавалась в электронном варианте.

— Какой смысл тогда издавать эту книгу в бумаге?

— Надо посмотреть, захочет ли Чергинец ее сжечь…

— Готовы ли вы к тому, что книжку не полюбят, что толпы людей действительно выстроятся в очереди, чтобы ее сжечь?

— «Пускай ненавидят, лишь бы боялись». Меня всегда удивляет, что люди обижаются, когда их обзывают. Да елки-палки, значит, попробуй из этого извлечь пользу. На тебя же обращают внимание, в конце концов, реакция какая-то есть!

— Сколько будет стоить ваша книга?

— Еще не знаю. Я бы хотел, чтобы 10 долларов стоила. А почему люди не должны раскошелиться? Да, существует, конечно, альтернатива: сходить в кино, посмотреть 18-ю серию «Терминатора». Я хочу побороться за эту альтернативу. Саша Романова, главный редактор KyKy, мою книгу за вечер прочла — это многое значит.

— Слушайте, 10 долларов за вечер — не слишком ли много?

— А в бар когда ты ходишь, а в кино — 10 долларов не много? А проститутку нанять за 100 не дорого? А тут человек просвещается, а с проституткой — отдает. Так что не думаю, что это много. Я, в конце концов, страдал, я, в конце концов, «Тайну овального кабинета» сжег, под судом был.

— Так трудно было писать?

— В публицистике нет ничего сложного. Сиюминутный срез текущей ситуации. Написать «наше правительство — идиоты» и получить двадцать тысяч лайков легко. А в литературе — извини.

— А что в литературе важно?

— Оставить свой след можно, только создав новое качество. В литературе нужно рассказать историю, которая переживет и сегодняшний, и завтрашний день. Есть огромное количество музыкантов, кто-то из них совершенно осознанно делает коммерцию, а кто-то жрет говно, нищенствует, но продолжает трудиться, чтобы создать новое качество, оставить след. Этих людей единицы. Я не исключаю, что нашу эпоху будут изучать по моим книгам.




— В фейсбуке под вашим постом о выходе книги чуть ли не каждый третий упоминает Николая Чергинца. У людей четкие ассоциации вашей личности с его. Как вам это?

— Для начала скажу, что считаю: Чергинец никакой не писатель…

— А вы писатель?

— Я и не претендую. Для меня писательство — это развлекуха. А Чергинец издает книжки за государственный счет, а потом Лукашенко говорит, что у нас половина именно таких книг не раскупается.

— Вот вы и получаетесь с Чергинцом антиподы.

— Ну, какие мы антиподы?.. Я думаю, что их очень много, плохих писателей. Но он председатель официального Союза писателей. Это показывает, что у нас в стране нет писателей и культура ужасна.

— Вот и вы книжки писать начали…

— Я книжки не из-за Чергинца писать начал!

— Ну, хорошо. Какие должны быть условия, чтобы творить?

— Знаешь, когда академики, лауреаты госпремий и главреды журналов писали против меня письмо — это был такой аванс… В СССР академики писали против Пастернака, Бродского, Солженицына. Так что у меня выхода не было, надо было обязательно отрабатывать…

— Вы упомянули, что книгу написали для самоутверждения. Но в чем?

— В данном случае при помощи книги я подчеркиваю свою индивидуальность…

— Вас что, в детстве обижали?

— Не только в детстве. (смеется) Ну, конечно, в детстве обижали. Били меня и я бил. Вот я книжку сейчас написал для самоутверждения.

— Но что это все-таки вам даст? Самоутверждение?.. Какие-то пустые слова.

— А что дают ледовые дворцы? Они, конечно, останутся в истории, но их содержать надо. Мою книгу содержать не надо — она уже в истории, на полочках. Что помнят об эпохе Николая Первого? Ведь ледовых дворцов от него не осталось. Остался Пушкин, при котором он состоял цензором.

Такой вопрос мне задавал следователь: «Слушай, зачем тебе это?» А я ему говорю: «Знаешь, а я ведь просто неравнодушный гражданин». Вот и все. А на нас держится много чего. Когда я иду по магазину, то народ подходит и говорит: «Спасибо, что вы есть, что вы настроение поднимаете. Вы делаете все правильно». Это поддержка читателей.

— А может, вы смерти начали бояться? К 56 годам издаете книги, время на это находите?

— Да, боюсь. Но, как сказал мне один служитель культа, все мы там будем, чего вы нервничаете?

— Дайте пару советов, как оставить след в истории?

— Герострат все объяснил: пойдите и сожгите храм. И есть второй вариант: написать что-то мирового уровня. Но в Беларуси это вряд ли получится, потому что удирают все отсюда. И мистический акт превращения болота в Солярис не происходит.

Евгений Липкович — известный белорусский блогер, 56 лет. Минский еврей, публицист. Написал две книги. Женат, воспитывает дочь. Снискал популярность общественности благодаря своим уголовно наказуемым выходкам. В марте 2011 сжег книги председателя Союза писателей Беларуси Николая Чергинца «Тайны овального кабинета». Оскорбившись, Чергинец подал на Липковича в суд, который последний проиграл. Закончил физико-математическую школу, учился в БПИ. С тридцати лет не работает на государство.