От редакции. После публикации статьи В.Липского «Писатель и читатель» в номере «СБ» за 10 ноября началась дискуссия, которая получила большой резонанс, — редакционная почта буквально переполнена письмами литераторов и читателей газеты. И это хороший знак: обществу небезразлична судьба белорусской литературы. К сожалению, в дискуссионном пылу авторы нередко переходили на личности, забывая, что главный аргумент писателя — глубокая мысль, умение видеть глобальные проблемы, верность «разумному, доброму, вечному». В спорах, конечно, рождается истина, но только если они вовремя заканчиваются. Поэтому постепенно завершаем и «страсти по писателям», тем более редакционная почта свидетельствует, что «литераторский раздрай» начал вызывать у многих читателей возмущение. К сведению тех, чьи выступления мы не имели возможности опубликовать, — все полученные отзывы будут вывешены на сайте газеты. На следующей неделе мы опубликуем интервью с председателем СПБ Николаем Ивановичем Чергинцом, который и подведет итоги дискуссии. А сегодня предлагаем вам выборку из полученных писем.

Стипендии за поэтическое искусство

Лет десять тому назад, а может, и более мне на глаза попалось одно стихотворение, под которым «красовался» криптоним «Ира Ч. 14 лет»:

Хочешь?

Сердце положу

на твою ладонь?

Хочешь?

Руку обожгу,

Ведь оно — огонь!

Не студи его водой

И не холоди

А не выдержит ладонь —

Просто уходи.

Строчки, возможно, навеяны литературными реминисценциями, но сколько в них от своего внутреннего, несомненно, далеко не поддельного чувства.

Хотелось встретить это юное дарование в университетской аудитории. Но боюсь, что молодая поэтесса как бы застеснялась своего искреннего чувства и пройдет в литературе никем не замеченной — ни литературно–художественной критикой, ни широким кругом читателей.

Иван Петрович Мятлев, поэт пушкинской поры, так и остался в истории русской словесности всего одной строчкой: «Как хороши, как свежи были розы», в тени творчества того же А.С.Пушкина, друга и соратника, который называл его «брат Иван», М.Ю.Лермонтова, А.А.Блока, И.Северянина, И.С.Тургенева, которому приписывалась эта строчка после появления в печати через 30 лет одноименного стихотворения в прозе. И уже в наши дни один из мастеров слова с пафосом заявил:

Хочу остаться в памяти людской

Не сборником стихов и не томами прозы.

Всего одной–единственной строкой:

«Как хороши, как свежи были розы...»

Поэта можно узнать по первой строчке. Равно как и прозаика. Вспомним, как мучительно больно и упорно искал Максим Горький необходимую интонацию, обрабатывал первую фразу, начало «Городка Окурова». Антуан де Сент–Экзюпери упрекал свою великосветскую возлюбленную Ринат за то, что она не всегда умела передать настроение в письменной переписке: «Я читаю Ваши письма, как заговорщик... Каждое Ваше слово может так много значить: «погода стоит прекрасная» или «идет дождь», ведь это можно воспринимать по–разному — «мне все нипочем» или «как вы все мне надоели».

Даже признанные авторы порой не прикладывают никаких усилий, чтоб расположить к себе читателя с первой же минуты, с первых же строк, будто бы пребывая в твердой убежденности, что читатель обязан и должен дочитать их сочинение до конца.

«Добрый мой читатель! — обращался И.С.Тургенев, вынося на суд 80 стихотворений в прозе, которые он сопроводил заглавием Senilia, что означало «старческое», — не читай эти стихотворения все подряд, ибо тебе станет скучно и книга выпадет из твоих рук. А читай их поодиночке, сегодня — одно, завтра — другое, и, возможно, какое–нибудь из них оставит свет в твоей душе». Подобную взыскательность по отношению к своему творчеству в наши дни встретишь нечасто. Скорее, наоборот, чаще встретишь «плетение словес», за которыми ничего не стоит.

Несомненно, область художественного творчества — «тайна сия велика есть».

Еще Буало в своей книге «Поэтическое искусство» выступал против вычурной поэзии аристократических салонов, культивировавшей по преимуществу мелкие лирические формы: мадригалы, эпиграфы, загадки, всякого рода стихи на случай, обычно любовного содержания... Безыдейность и узость тематики, установка на небольшой избранный круг «посвященных», приводящие к штампам, жаргону, шаблону, лишают индивидуальности в искусстве. По готовым лекалам «выкраивается» тот или иной «опус». Образцы подобной творческой самодеятельности встретишь на каждом шагу. Как и элементы натуралистического подхода к действительности, «ползучий бытовизм», «нашу белорусскую тягомотину». Читатель прочтет такое «сотворение мира» и не поймет, ради чего автор взялся за стило. «Перо, оно ведь, как ангела крыло», — отмечал Норвид. Пушкинскую легкость стиля заменило нам сегодня пустословие. Все слова, слова, слова...

Рифмы незамысловатые и бедные, эпитеты случайные, стихотворные размеры ограниченные, наборы слов примитивны без утруждения копать глубже, перелопачивая «тысячи тонн словесной руды», по В.В.Маяковскому, «единого слова ради». Все это ведет к затемнению содержания, выхолащиванию смысла, становится чем–то самодовлеющим, приводит к манерничанью, к рифмоплетству без всякого проявления мысли. Все так похоже, что в голос хочется завыть.

Нам нужна литературная учеба. Буало предупреждал:

Поэт обдуманно все должен разместить,

Начало и конец в поток единый слить

И, подчинив слова своей бесспорной власти,

Искусно сочетать разрозненные части.

Много стихов панегирического характера. Панегирик — это слово во славу Бога, Героя, Создателя. К примеру, панегирик Будного к князям Радзивиллам, благодаря которым была основана типография в Несвиже. Это понятно. Но сколько у нас «плетется словес» без всякого на то повода, с посвящением... Отчего же так грустно, господа?! Произведение, имеющее объективное общественное содержание, может быть и на злобу дня, и посвящаться оно может близким и друзьям, но лишь тогда оно затронет душу, когда автор выступает не как выразитель своих личных чувств и переживаний, которые, по мнению Буало, не представляют значительного интереса, а как исследователь и судья мира и общества, как носитель высоких нравственно–этических принципов.

Учитывая огромное увлечение творчеством среди молодых и амбициозных юношей и девушек, их стремление к самосовершенствованию через поэтическое творчество, общественное объединение «Союз писателей Беларуси» ищет новые формы работы с молодыми творцами. Это и семинары молодых литераторов, поэтические вечера, встречи, студии, конкурсы, издание серий книг, альманахов.

Постановлением от 12 сентября 2011 года президиума общественного объединения «Союз писателей Беларуси» учреждено 10 стипендий молодым литераторам за наиболее перспективные творческие проекты в основных областях художественной литературы (проза, поэзия, драматургия, литературоведение, детская литература, публицистика, литературно–художественная критика, сатира, лирическая миниатюра, литературный перевод).

Однако тем, кто решил просто «исповедаться» в стихах или прозе, кому позарез нужны «прописка в литературе», пиар, «просьба не беспокоить». Авторы могут претендовать на стипендию и без изданной книги, по одному–двум художественным сочинениям. Талант — поручение от Бога. Его надо исполнить. Распознать творческое дарование можно по небольшому фрагменту.

Предпочтение отдается молодым. Древние говорили:

Раз шип не острый с первых дней,

Потом не будет он острей.

Отбор строгий. Рассматриваются художественные произведения литераторов, которые пишут на русском и белорусском языках.

Творческие заявки просьба подавать по адресу Союза писателей Беларуси (220034, Минск, ул. Фрунзе, 5). Справки по тел.: 335–24–18, 335–24–20.

Необходимо указать, под какую конкретную цель художественного творчества, идею, замысел, выпуск книги, доработку рукописи, издания в свет творения необходимо предоставить материальную поддержку. Предопределяется реализация творческих проектов в течение 2012 года.

Владимир Наумович, председатель экспертного совета, член президиума ОО «Союз писателей Беларуси», кандидат филологических наук, доцент БГУ.

Об имидже редакций

Вы не знаете, как новичок–литератор (он еще не называет себя писателем) собирается относить свое «написанное» (он еще не называет это произведением) в редакцию какого–нибудь литературного журнала? Я вам сейчас расскажу. В РЕДАКЦИЮ — само это слово вызывает священный трепет. У кого не вызывает, про тех я тоже могу рассказать. Они посылают текст по электронной почте в сопровождении письма примерно такого содержания: «Высылаю вам свое новое произведение, уверен, что оно вам понравится и я увижу его в ближайшем номере без купюр». Странное дело, но еще ни одно произведение, пришедшее в нашу редакцию в таком сопровождении, не было принято к публикации. Парадокс самооценки: тот, кто потом становится нашим автором, постоянным и популярным, первый раз приходит в редакцию на ватных ногах и протягивает рукопись дрожащими руками.

Вспомню себя почти 13 лет назад. Собралась. В руках несколько листочков со стихами, руки мокрые от волнения, листочки от этого уже пошли волнами.

Вроде бы эта дверь. Должна быть эта. Но... на этой двери слой пыли: рисуй — не хочу. Слева сверху спускается, нависая над головой, старая паутина. Сначала подумала: «Ну и что, что пыль и паутина? А вдруг это просто общая входная дверь и дальше будет все красиво, как должно быть в редакции?» Потом решила попробовать открыть без звонка. Дверь открылась. Но за ней оказалась кромешная, как говорят, тьма. Я просто испугалась и вышла. И пошла домой.

Несла я тогда свои стихотворения в редакцию журнала «Неман». Теперь на этом месте располагается редакция «Маладосцi». Пыли и паутины, к счастью, там больше нет. Все остальное, как я теперь понимаю, такое же, еще и с поправкой почти на 13 лет.

К Президенту на прием надо было отправляться с фоторепортажами из редакций. И хлопотать не об изменении условий труда их сотрудников, а о создании респектабельного имиджа официальных представительств белорусской литературы. Это надо читателям — поклонникам белорусской литературы и будущим поэтам и прозаикам. Чтобы день, который новый автор нового произведения выберет для похода в РЕДАКЦИЮ — практически, святое место для пишущего человека, — был праздничным до самого вечера, а не до момента прикосновения к ручке двери.

Важно ли, какой облик имеет встретившийся новичку «корифей», — франт он, как Янка Купала, или давно не посещал парикмахера, как Владимир Липский пишет? Лично я разрешаю писателю иметь любую внешность, если он Писатель. Гораздо важнее другое: что этот писатель скажет? Если он скажет: «Мы принимаем ваш рассказ», пусть бы ему после этих слов не надо было прибавлять что–то вроде «напечатаем примерно через год». Если из новых произведений действительно образовалась очередь, тогда — пожалуйста. Но будьте любезны, объясните, почему открываешь «Неман» — читаешь перевод с белорусского, открываешь «Маладосць» — а там с русского переводят. Особенно поражает, если это еще и произведение, уже вышедшее в книге.

Второй вопрос, который надо было настойчиво озвучивать у Президента, — тоже об облике. Литературный журнал в XXI веке не должен выглядеть так же, как в XIX. Литературный журнал МОЖЕТ выглядеть привлекательно!

Писатель — это не профессия. Правильно Раиса Андреевна Боровикова написала, «бывают разные хобби». Кем был Чехов — писателем или врачом? Сколько у наших классиков написано сердцем, какой это процент от веса полного собрания сочинений? Писать надо, по моему убеждению, только тогда, когда не написать невозможно. А если человек считает себя писателем, он начинает писать ради подтверждения этого факта. А потом от изобилия в книжных магазинах хочется плакать.

Еще о распространении. У тех, кто пишет, потому что не писать не может, с этим проблем нет. Проблемы есть у людей, которые не знают ни про них, ни про их книги. Но эти проблемы решаемы. Я каждый день езжу в метро. И каждый день с какой–нибудь книгой. Вы же знаете: стоит в транспорте кому–нибудь развернуть газету, как у нее появляется несколько читателей одновременно. «Что за книга такая интересная: человек на руке висит, шатается, а оторваться не может?» Останавливаюсь, прикрываю книгу, поднимаю голову и смотрю перед собой взглядом, не видящим ничего внешнего. Не знаю, что обо мне в такие минуты думают окружающие, но обложка книги оказывается представленной на всеобщее обозрение. Да, господа, это не Донцова. И даже не Дэн Браун. Да, Короткевич. На прошлой неделе был Якуб Колас. Теперь я уже иногда нарочно периодически демонстрирую фамилию автора пассажирам–соседям. Так я рекламирую и современных белорусских писателей.

Наш журнал придумал лозунг «Чытайце беларускае!». В рубрике «Книги» мы отмечаем так новинки белорусских издательств. Сами идем в издательство и берем книги во временное пользование — почитать, сфотографировать и написать о каждой несколько слов. Частному предприятию, издающему глянцевый журнал, никто таких директив не спускает. Нам просто не все равно, что читают белорусы.

Светлана Денисова, заместитель главного редактора «Женского журнала».

Строки из писем

«Есть большая разница между поэзией ХХ века и начала XXI века, если раньше в стихах было больше теплоты, идущей от сердца, теплоты душевной, то сегодня — такое ощущение, что все стихи написаны под копирку. Одним словом — чисто механические. Может быть, не надо начинающим поэтам так быстро «самоутверждаться», оставляя после себя горы макулатуры? Надо усилить, поднять престиж наших литературных журналов «Полымя», Неман», «Маладосць», «Вожык»... Чтобы напечататься в них было высокой оценкой творчества!

Предлагаю всем, кто ступает на литературный путь, хорошо, вдумчиво прочитать небольшую книгу нашего известного белорусского писателя Янки Скрыгана «Ранiшнiя росы» или недавно ушедшего от нас Янки Сипакова «Моя библиотека». Сколько душевной теплоты, света, тревог, надежд в этих произведениях!»

Владимир Голубев, Минск.

* * *

«Сегодня в решении насущных финансовых проблем, как я убедился в этом, выход один — ищи спонсоров. Нелегко их найти, но на сегодня это и есть тот путь, по которому надо двигаться.

Автор этих строк — бывший малолетний узник фашистской неволи — свою книгу «Страшно вспоминать» также издал благодаря спонсорской помощи. И книга эта востребована, в многолюдных аудиториях прошли интересные встречи с читателями. Вывод один: если произведение достойное, читатели его и достойно оценят.

Что же касается нынешнего руководства Союза писателей Беларуси, то, на мой взгляд, слава богу, надо сказать ему спасибо за то, что сделано по развитию творческого союза, его количественного и качественного состава».

Евгений Сотиков, член Союза писателей Беларуси, Могилев.

* * *

«Роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита» попался мне в руки, когда еще он был полузапрещен. Навсегда врезался в память образ литераторской общности: с одной стороны — одинокий Мастер, страдающий, вдохновенный, с другой — члены МАССОЛИТа, идущие с членскими билетами наперевес в ресторан «к Грибоедову», подсиживающие друг друга, рвущиеся к должностям, званиям, славе... Полемика в «Советской Белоруссии» напомнила мне отнюдь не о Мастере. Конечно, на страницах газеты смогли выступить немногие... Но если брать весь процесс целиком — и Союз белорусских писателей, и Союз писателей Беларуси, — тенденции похожи. Нетерпимость к критике, неуважение, невнимание друг к другу, желание сделать виноватыми за свою малоизвестность кого угодно — читателей, государство, критиков, СМИ, других писателей. Владимир Липский выступает с критикой своего союза — его тут же обливают грязью «коллеги». Не так давно в другом союзе, СБП, который так горячо провозглашает приверженность демократическим принципам, исключили из рядов писателя Василия Яковенко — тоже за критику руководства своей организации. И что, все эти внутрикорпоративные битвы на пользу литературе? Критерий оценки творчества писателя — не членский билет какой бы то ни было организации, этот критерий определен в романе Булгакова: пусть Достоевский такого билета не имел, достаточно прочитать страницу из его романа, чтобы понять, что он самый что ни на есть настоящий писатель».

И.П.Прокопчик, учитель, Минск.

* * *

«Еще совсем недавно жил среди нас писатель Микола Лупсяков. Он с торбой за спиной в одиночку путешествовал по селам Беларуси и находил там героев для своих произведений. Внешний вид писателя, конечно, очень важен, но не он решает судьбу его книг.

В.Липский подчеркивает роль издательств, презентаций, творческих встреч. Но это как–то не очень внятно сказано, все дело, мол, в том, что двигать книгу в массы должен сам писатель. Как? Путешествовать, как Лупсяков?

Конечно, поэты призваны выступать перед читательской аудиторией. А как быть прозаику? Почему отрывки из новых романов и повестей не публиковать в газетах? Тезис о том, что хорошая книга сама себе пробьет дорогу, мне кажется не совсем верным. Ведь менталитет у писателей разный. Есть среди них и застенчивые, непробивные.

Мы живем в другое время. Появились частные издательства. И они диктуют писателю свои жесткие условия. Писателю — крохи, издателю — юридическое право на присвоение интеллектуальной собственности. И писатели вынуждены подписывать такие кабальные договоры, лишь бы их детище — роман, повесть, рассказы — могло дойти до читателя. Вот о чем надо не говорить, а кричать».

А.Суслов, член Союза писателей Беларуси.

* * *

«На мой взгляд, во многом виноваты средства массовой информации. Пересматривая подшивки изданий времен СССР, я обнаруживаю стихи разных поэтов в журналах, газетах, календарях. Сегодня вы не найдете в подавляющем большинстве СМИ ни стихов, ни статей критиков, ни отзывов мэтров нашей литературы».

Павел Станевич, поэт.

* * *

«Надо, чтобы новая книга поступала хотя бы в районные, областные, вузовские библиотеки. Ибо как можно проводить читательские обсуждения, конференции, если в библиотеке всего один–два экземпляра? И издательства должны нести ответственность за качество издаваемой книги, не принимать к печати безосновательных рецензий».

Иван Говор, ветеран педагогического труда, Ивье.

* * *

«Много у нас писателей... Написал брошюру — «я писатель», пустите в очередь на издание «нетленки». Но писатель не может быть элементом конвейера, а у нас попробуйте заменить обложку одного «конвейерного» писателя на иного: собратья по цеху не поймут подмены, не говоря уже о читателях. Вот Тургенев — поднял проблему отцов и детей. Вот Толстой — тут тебе и война, и мир, и новая мораль. Вот Достоевский — тайники души и русская идея. А о каких темах мы можем говорить применительно к нашим уважаемым писателям, что стало резонансным, что обсуждают? Сегодня писатели пытаются идти в ногу со временем, скажем, получил известность вояж по предприятиям, аграрным хозяйствам республики группы писателей — вроде как найти темы, подпитаться, так сказать, народностью. Воля ваша, но есть здесь что–то нарочитое, натужное, искусственное. Получается, есть понимание, что что–то надо бы делать, что–то идет не так, но путь для этого нащупывается советский, привычный. Фадеев, помнится, тоже что–то пытался написать про производство и иные чудеса социалистической индустриализации, да быстро обнаружил, что под заказ писать не получается, нет вдохновения. Все же никуда не деться без той божественной искры, которая и делает из ремесленника писателя».

Борис Лепешко, Брест.

* * *

«Радует заинтересованный разговор известных белорусских писателей. Но не хочу скрывать, что меня смущает и беспокоит иное. Наряду с большой заботой о судьбах нашей литературы в их статьях ощущаются далеко не дружеские личностные отношения, перетягивание одеяла, заметно открытое или слегка прикрытое самовосхваление. А нужно ли нам это, не мешает ли оно нашему литературному братству?»

Борис Ковалерчик, Гомель.