Дешевая роскошь

Дешевая роскошь

На прошедшей в выставочном центре «БелЭкспо» книжной ярмарке нас вновь одарили новинками со всего света. Но меня все больше увлекают другие полки с литературой — букинистические магазины. Их в Минске всего три. Не так уж много. И появляется там что–то стоящее отнюдь не часто. Однако если уж кто–то «выбрасывает» на «торги» солидный кусок своей домашней библиотеки, то нужно этот момент подловить. Потому что акул, желающих «съесть» хорошие книги, предостаточно.

Наша книга в прошлом веке отличалась отменной полиграфией, ее оформляли лучшие художники, а через сито главлита прорывались шедевры. Вообще, раньше сами книги были другие. Над ними работали огромные коллективы, выверявшие все, начиная от оформления обложки и заканчивая каждой запятой в тексте.

И еще, в отличие от нынешнего свободного времени в минувшем столетии не каждый автор мог добиться печатной версии своего труда. Поэтому книга была эксклюзивом. А от имен, встречающихся на обложках некоторых изданий той эпохи, замирает сердце.

Попалась мне в букинистическом раритетная вещь — «Выбраныя творы» А.С.Пушкина под редакцией Я.Коласа, П.Бровки, П.Глебки, А.Кулешова. На обложке помечена дата издания: 1946. Всего год прошел после войны! Возникают разные ассоциации... Минск еще в руинах, а в Доме печати вовсю работает станок, из–под которого выходит увесистый том в синей обложке с дорогим тиснением. Да и собственно русский классик в «обрамлении» белорусских «зубров» — это достойно внимания, даже если вы приверженец чтения произведений Александра Сергеевича только в оригинале. Но что бы вы сказали о версиях творений великого поэта в пересказах Максима Танка, Янки Купалы, Кузьмы Чорного — тоже классиков?

Я, страница за страницей поглощая «раман «Еўгенi Онегiн» в изложении Аркадия Кулешова, не мог не подумать: «копия» звучит никак не хуже оригинала! Хотя в 1946 году, наверное, многим было не до поэзии. Однако именно в ту пору создавались лучшие стихи и переводы. Теперь добыть их в первоисточнике — огромная удача.

К слову, затем мне захотелось перечитать и самого Кулешова — впервые после школы и без тех предубеждений, которые вызывает этот дважды лауреат Сталинской премии и многократный «медалист» советской литературы. Если человек может передать слог другого, неоспоримо великого поэта, значит, и сам он не промах. И взяв в руки сборник его избранного, изданного в те годы, когда Гагарин полетел в космос, не ошибся.

Теперь хожу по букинистическим магазинам и собираю советские книги, как артефакты эпохи, кажущейся такой же далекой и легендарной, как античность. Впрочем, для белорусской книги, которая получила права на легальное печатание всего–то 105 лет назад, даже полувековой возраст — уже солидный.

Странно, что не все владельцы книг осознают их ценность. 10 тысяч рублей за Пушкина, отданные в магазине, показались мне каким–то знаком времени. Видимо, нынче такое издание воспринимается, как сэконд–хэнд.

Книга, бывшая когда–то символом положения в обществе (собрание сочинений того же Пушкина обязательно украшало дом каждого уважающего себя человека), уже не обладает эксклюзивными качествами. Ее можно сделать за сутки: дома на компьютере сверстать любой текст, а наутро отдать в частную контору, которая наштампует столько экземпляров, на сколько у заказчика хватит денег. С другой стороны, цензурные и стилистические препоны не существуют ни для графоманов, ни для производителей откровенно пустой «литературы».

По дороге на выставку литературных новинок в «БелЭкспо» забежал в один из самых известных в Минске букинистических магазинов — «Вянок» в Троицком предместье. Купил первые издания произведений трех классиков — Быкова, Алексиевич и Мележа. За все отдал 12 тысяч рублей. Стоя у кассы, ощущал себя последним на земле человеком, кому вообще интересны эти писатели. Иначе почему мне их продали по бросовой цене? Неужели они — вместе с Александром Сергеевичем — столь неконкурентоспособны, что в общей сумме стоят, как обед в столовой? Или нужно радоваться, что пища духовная стала вдруг дешевой роскошью?

Автор публикации: Виктор КОРБУТ