Белые Россы

Источник материала:  

Белые Россы

(Продолжение. Начало в №№ 239 — 241.)


Оплывала свеча в стеклянном подсвечнике.


Таял лед в ведерке с шампанским.


За окном погасли огни новогодней иллюминации.


Ирина и Андрей сидели за столиком в номере.


Андрей рассказывал:


— Ну, а потом, когда в стране начался этот бардак, я понял, что места при этом «социализме с нечеловеческим лицом» мне нет и не будет. Квартиру продал, купил себе хату за городом и съехал отсюдова к чертовой матери. Хата есть, пчел развожу, аист во дворе живет...


— А это далеко?


— Да не очень.


— А как деревня называется?


— Могильно.


— Веселое название.


— А сейчас еще веселее! Столичная крутизна это место выкупила, будут строить коттеджный поселок под названием... каким бы ты думала? Белые Россы! Всю деревню уже подкупили, кроме меня.


— Так, может быть, стоит согласиться?


— Аиста жалко...


— Давай выпьем.


— Давай.


Выпили.


— Так что, как видишь, — закусывая, говорил Андрей, — ничего я в жизни не достиг...


— А ты думаешь, я достигла? Кажется, Чехов где–то сказал, что самым естественным содержанием старости должны быть дети... Если нет детей, человек должен занять себя чем–нибудь другим... либо впасть в детство, когда хочется деревца сажать, ордена носить...


— ...И разводить аистов... — грустно договорил за нее Андрей.


— Ты семью заводить не пробовал?


— Не–а.


— Зря мы с тобой развелись.


— Наверное...


— А может... — смущенно предложила Ирина, — я вот закрою тут все дела, продавай ты свою хату, да и поедем доживать на Южное полушарие...


— Это куда?


— В Новую Зеландию.


— Море всегда меня угнетало.


Белые Россы— А там не море... Там очень красивое озеро, похожее на наши озера... Викатипу называется... Великана так звали. Мешал людям жить. Ну, люди обозлились и, дождавшись, когда великан уснет, а спал он, как и положено великану, аж целый месяц, обложили его хворостом и подожгли. Великан сгорел, на месте, где он спал, образовалось озеро, а на самом дне озера до сих пор бьется его сердце. И от этого уровень озера то поднимается, то опускается... Поедем? У меня там домик в горах...


— А в качестве кого ты меня приглашаешь? В качестве евнуха?


— Дурак ты...


Андрей вздохнул и грустно продекламировал:


— У крестьянина три сына... Младший умный был детина, средний был и так и сяк, старший вовсе был... дурак...


Ирина решительно взяла свой бокал, вылила из него остатки шампанского в ведерко со льдом, откупорила бутылку коньяка, налила сама себе, залихватски выпила и тоном, не терпящим возражений, сказала:


— Поехали!


— Куда? — испугался Андрей.


— Поехали к тебе на хутор! Покажешь своего аиста...


— Аист в командировке... Отгулы взял...


— Поехали...


— У меня там грязно... и не убрано.


— Клопов нету?


— Клопов нет.


Ирина нажала на клавишу мобильника:


— Игорь, машину!


* * *


Машина неслась по дороге, которая надвое разрезала залитое лунным светом заснеженное поле.


По всему полю слева и справа из–под снега были видны не убранные осенью валки соломы.


— А я это видела, — прижимаясь плечом к Андрею, сказала Ирина.


— Где ты могла это видеть?


— Во сне... Только на этих стожках еще дети стояли...


Пораженный Андрей уставился на свою бывшую жену.


— Что? — ласково спросила Ирина.


— Мне тоже это снилось...


— Не надо нам было расходиться...


* * *


Верка в самом деле принесла с балкона соленых огурчиков, поставила на стол, собственноручно налила своим мужикам по второй, решительно закрутила пробку и пошла в спальню.


— Куда ты ее? — попробовал остановить жену Сашка.


— Под подушку.


— А по третьей?


— Экономить надо. Кризис во всем мире.


— Вер...


— Все, я сказала! — Вера закрыла спальню.


— А мы, батя, по половинке. Чтобы и на третью осталось.


— Не могу я. Твой дед Федос завещал нам два «до»...


— Это как?


— «До» краев и «до» дна! — Сашка тяпнул рюмку и захрустел огурчиком.


Артем завет деда проигнорировал и, выпив половинку рюмки, стал хлебать борщ.


Сашка смотрел на сына.


Артем почувствовал его взгляд.


— Батя, — сказал он. — Давай я с тобой по–мужски поговорю. А?


— Валяй.


— Помнишь, ты как–то сон свой рассказывал.


— Какой сон?


— Ну, когда еще молодым был... На Курилах... Когда тебя землетрясением завалило.


— А–а–а, — вспомнил Сашка. — И что?


— Расскажи.


— Ну... — Сашка сморщил лоб, — вроде твоя бабушка Стеша набрала воды из колодца, а мы с Андреем и Васькой пьем из одного ведра... Вода вку–усная... Ну и баба Стеша зовет меня: «Сашка–а–а...» Я голову поднимаю, а это Верка... Ну, значит, мама наша... И чего? Я про нее тогда и не вспоминал, и не думал ни разу...


— А мне знаешь, что снится... Мама ведет меня в первый класс. Я маленький... Голову поднимаю, а это не мама...


— А кто?


— Угадай с одного раза.


— Давай по–третьей, — не стал угадывать Сашка.


Артем пододвинул ему свою рюмку.


— Такими дозами только лекарство пьют, — Сашка воровато глянул еще на один кухонный ящик. — Сейчас мы ету монашку уделаем...


— Батя, я не буду, мне завтра сранья за руль. А потом за границу.


— А ты чисто символически... — Сашка встал на стул. Стал открывать ящик. — Ведь я же, Зин, не пью один...


— Она тоже у меня под подушкой, — открыв дверь на кухню, сообщила Верка.


— Обложила... — буркнул Сашка.


* * *


Когда Андрей и Ирина проезжали через Чирино, Ирина закричала:


— Смотри! Смотри!


— Ни фига себе! — в крайнем удивлении воскликнул водитель.


Андрей согнул голову и через ветровое стекло посмотрел в направлении, куда указывала Ирина.


* * *


На фоне лунного диска, на самой вершине озябшего тополя, в заснеженном гнезде, поджав ногу, стоял аист. Это было сооружение, воздвигнутое по указанию Боди.


Машина промчалась мимо.


Андрей резко повернулся и стал смотреть через заднее стекло.


— Полный шиз... — резюмировал он.


* * *


Когда машина остановилась возле калитки Андреевой хаты, все трое, и водитель тоже, вылезли из машины и уставились на гнездо на мертвом дубе.


Гнездо было пустое.


— Он же околеет там, — кивнула в сторону Чирино Ирина. — Мороз...


— Ну не ловить же его нам! — сказал Андрей.


— Все перемешалось на фиг, — сокрушенно вступил в разговор водитель. — В Африке снег, у нас Африка... Аисты с ума посходили... Конец света! Вас ждать?


Андрей и Ирина посмотрели друг на друга.


— Жди, — после небольшой паузы сказала Ирина и первая пошла на крыльцо.


Андрей пошел следом.


* * *


Струк, мирно дремавший на лежаке, был разбужен включенным светом.


— Доброе утро, — приветствовал его Андрей.


— Здорово...


— Здравствуйте, — кивнула ему Ирина.


— Привет... — Струк был несколько удивлен, игриво улыбнулся Андрею: — А я думал, вы схохмили насчет баб...


— А это кто? — спросила у Андрея Ирина.


— Присмотрись...


Ирина стала присматриваться.


Струк прищурился тоже.


— Постой, постой... — Струк расплылся в улыбке, лицо его стало сахарным. — Кобра! Ируня!


— Какая я тебе кобра, Петюня? — узнала также его Ирина.


— Узнала?


— Узнала, Стручок!


— А ты че, вернулась к нему?


— Вернулась.


— Зря.


— Хватит трепаться! — сказал Андрей.


— Да, — спохватился Струк. — Ну ладно... Загостился я у тебя, Андрюха, а меня дурдом... то бишь мой дом ждет... Пойду я, чтоб вам не мешать...


— Куда ты пойдешь?


— В свое заведение.


— Глянь на часы...


— Ну и что? К утру доберусь.


— Еще окочуришься по дороге, а мне отвечай...


— Так это... Ты с ба... с женщиной... Я — третий лишний... А может, в будку к Валету? А?


Ирина захохотала, достала из сумочки мобильник, нажала кнопку:


— Игорь, доброй ночи... Я тут близкого родственника своего встретила... Такие обстоятельства, что ему ночевать негде сегодня. Я отправлю его на машине, встреть, пожалуйста, проводи в мой номер... Я только утром буду.


* * *


Струк вышел на крыльцо. Андрей и Ирина вышли проводить его.


— Так сказать, бывайте здоровы, живите богато, я тоже... по бабам поехал куда–то!


Он подошел к машине, влез на переднее сиденье, хлопнул дверцей и важно сказал водителю:


— Крути педали...


Водитель окинул взглядом фигуру Струка, опустил стекло и недоверчиво спросил:


— Серьезно?


— Серьезно... — ответила Ирина.


Водитель закрыл стекло, еще раз оглядел Струка и спросил:


— И куда поедем?


— В Европу, — отважно выдохнул Струк.


— Ну в Европу, так в Европу...


Машина укатила в лунную ночь.


* * *


Ирина и Андрей молча смотрели на звезды.


Ирина протянула руку и отломала нависшую над скатом крыльца сосульку.


Поднесла ее к губам.


— Помнишь, возле школы было много берез... Весной, когда подмораживало, с них сосульки свисали. Сладенькие–сладенькие... как леденцы... Мы за них дрались даже. А что там сейчас?


— Ледовый дворец.


— Покорми меня чем–нибудь. Я с утра только пью.


— Сало будешь?


— Будешь.


— Грибы? Капусту?


— Будешь.


— Медовуха есть...


— А давай напьемся? А?


Звезды на небе звенели.


* * *


В отеле «Европа» водитель сдал Струка дремлющему Игорю.


— Игореха, к тебе... Давай деду ключ.


— А–а–а... Батя, а ключ не у тебя, что ли?


— Не. Во корочку какую–то хозяйка дала, — Струк показал магнитную карточку. — Пропуск, наверное...


— Это и есть ключ. Пошли.


Игорь повел Струка к лифту. По дороге объяснял:


— Я тебя запускаю на шестой этаж. Выйдешь — сразу направо. 612–й номер. Повтори.


— 612–й, — повторил Струк.


— Вставляешь в прорезь ключ... Вот так вот... чтобы стрелочка сверху была. Понял?


— Понял.


— Загорится зеленая лампочка... Открывай, входи и чувствуй себя как дома.


— Что, и спать можно?


— Все можно.


Струк вошел в лифт.


Игорь нажал кнопку.


Старика понесло вверх.


* * *


Бодя, нетвердо ступая, вышел из 622–го номера гостиницы «Европа» и стал прощаться с зарубежными партнерами своей фирмы.


— Гуд бай, Б–о–одья, — пошатываясь от славянского гостеприимства, чуть выговаривал лысый маленький и толстенький человечек. — Сэнк ю... Си ю...


— Будь, Рич... — обнял его Бодя. — Ю си... Ту мора.


— О’кей, Бод!


— Все. Иди слип, — Бодя сложил две ладони и положил на них свою круглую голову. — Баю–бай, баю–бай.


— О ес! Бай–бай! — обрадовался толстячок. — Бай–бай!


— Все, закрывайся.


Бодя пошел по коридору. И тут же остановился.


* * *


В конце коридора в замке номера 612 ковырялся тот самый дедуля, для которого он сегодня утром по ошибке купил в д. Чирино хату и с которым выдул почти две бутылки виски.


Мало того что ковырялся в замке VIP–номера, так еще и приговаривал:


— От, птамать, напридумывали!


Бодя плотно закрыл глаза и сильно потряс головой.


В это время замок у Струка сработал и он вошел в номер.


Когда Бодя открыл глаза, коридор был пуст.


Бодя прошел по коридору, с опаской посмотрел на 612–й номер, прошел 610–й, снова посмотрел на 612–й и убежденно сказал сам себе:


— Пора завязывать...


* * *


Закрыв за собой дверь, Струк остолбенел и пару раз порывался вернуться назад в коридор.


Ему показалось, что с нового железнодорожного вокзала эвакуировали всех людей, а весь вокзал отдали ему одному под ночлег.


Он внимательно осмотрел большую хрустальную люстру, перевел взгляд на магнитную карточку–ключ, которую судорожно сжимал в кулаке, и, обратившись к ней, сказал:


— Открывай, входи и чувствуй себя... Чувствую.


Он прошелся по номеру.


— Буржуазизм... Полный буржуазизм.


В нерешительности остановился возле сервированного столика, на котором практически ничего не было тронуто.


Воровато оглянувшись, налил в бокал коньячку, выпил, крякнул, взял бутерброд с черной икрой.


И откинулся на подушки дивана.


* * *


В холле Бодя подошел к сонному Игорю.


— Слышь, братан, не мое дело, конечно, но, по–моему, у тебя 612–й на уши ставят.


— В смысле?


— Ну, типа грабят.


— Старичок?


— Старичок.


— Это с моего ведома.


Бодя вышел из холла на морозный воздух и еще раз сказал сам себе:


— Не–е, точняк, надо завязывать...


* * *


Ночь плыла над городом.


Ночь плыла над лесом.


* * *


Нахальная физиономия Мишки Киселя с билбордов вдоль трассы грозилась: «Я вас сделаю!»


* * *


На спину пластмассового аиста в гнезде падал снежок.


Ласковый красный отсвет плясал в окошке Андреевой хаты.


Андрей и Ирина сидели за столом и говорили, говорили, говорили.


Старый Ходас с портрета ласково смотрел на них.


* * *


Охранник Игорь бежал по коридору отеля.


Своей карточкой открыл 612–й номер.


Телевизор в номере работал. Один из ночных каналов показывал концерт народного хора:


Окрасился месяц багрянцем,


Где волны шумели у скал...


Струк подпевал:


Пое–едем, красотка, кататься


Давно я тебя поджидал.


— Дед, угомонись! — шепотом попросил его Игорь. — Ты принца разбудил!


— Какого принца? — испугался Струк.


— Принца Трибудана. Он в соседнем номере живет.


— Екарный бабай!


— Ложись спать! Свалился ты на мою голову... — Игорь выключил телевизор и вышел.


Струк робко заглянул в спальню, но войти не отважился.


Почесав затылок, сходил в прихожую, снял с вешалки свое пальто, лег на диван, положив под голову одну из подушек, укрылся пальто и тихо уснул.


* * *


Утром всю страну накрыло серебром.


* * *


Бодя вошел в дверь скромного особнячка, на котором красовалась вывеска: «Областная коллегия адвокатов. ПРЕЗИДИУМ».


* * *


Стоял в пробке на кольцевой дороге и нервно разговаривал с кем–то по мобильнику Русаченко.


* * *


Спешили куда–то Сашка и Верка.


* * *


Сладко спала на лежанке Ирина.


* * *


Андрей осматривал расположенные под навесом на зимовку ульи.


* * *


Прыгал, чтобы согреться, возле мусорного бачка Мишук.


* * *


К воротам дома–интерната для престарелых № 28 подкатило шикарное представительское авто.


Совершающие утренний моцион пожилые люди удивленно смотрели, как из машины выбирался полупьяный Струк с бутылкой коньяку.


Выбрался, вздохнул и обреченно пошел к зданию.


* * *


Бодя стоял «на ковре» перед Русаченко.


Тот хохотал.


— Ну кто же, в натуре, знал, что он — это не он? Старик? Старик. В дом престарелых не хочет? Не хочет. Без аиста жить не может? Не может. На суицид давил, спрыгнуть с дуба грозился. Ну, я чин чинарем все на него оформил, а тут явился настоящий. Ну и попер меня вместе с договором. Никогда так не лажался...


Шеф перестал смеяться и нажал кнопку селектора.


— Лера...


— Слушаю, Сергей Григорьевич...


— Лера, передайте по всем отделам, чтобы с Нового года Бородича никто Бодей не называл.


— Хорошо... — засмеялась секретарша.


— Отныне он у нас филантроп.


— Мизантроп... — несмело поправил своего шефа Бодя.


— Короче, спонсор и Дед Мороз в одном лице. Ко мне Ходас просилась?


— Она ждет.


— Закончу с Бородичем — пусть заходит.


— Хорошо, Сергей Григорьевич.


Бодя положил на стол бумагу.


— Что это?


— Договор... на хату... В этих Чириках.


Шеф вздохнул, мельком глянул в договор.


— Ну и что? — сказал он. — Наша фирма совершила продажу своего имущества физическому лицу. Физическое лицо уплатило за стоимость имущества и даже государственную пошлину уплатило.


— Не платил он ничего! И договор у нас... Я уже в областную коллегию к адвокатам сгонял. С самим Чифирьчиком встречался...


— С кем встречался?


— С Чифирьчиком. Это их типа президент... Фамилия у него такая...


— Чайчиц его фамилия, а не Чифирьчик! Он мне только что звонил. Интересовался, как это наш «Агробокс», имея таких припыленных сотрудников, удосуживается успешно работать?


— Почему припыленных?! — возмутился Бодя. — Старикан–то денег не платил!


— Ну и что! В любом суде над нами просто посмеются. Короче, вот что, Бодя, приклей себе бороду, найди этого... — шеф глянул в договор. — Струкова Петра Демьяновича, скажи, что ты Дед Мороз и делаешь ему от нашей фирмы новогодний подарок. Как и обещал.


— Я ему еще и тысячу баксов... обещал.


— Так свои обещания надо выполнять, товарищ филантроп. А пока суть да дело, возьми машину и сгоняй в художественную мастерскую на Солнечной. Они нам уже указатель сделали. Сегодня установим. Только смотри не перепутай, Кутузов! Они и для крематория указатель делают.


* * *


Бодя вышел из кабинета с договором в руке. Сокрушенно сказал:


— Так, блин, лопухнуться, — и кивнул Галюне: — Заходи.


Галюня вошла в кабинет.


— Здравствуйте, Сергей Григорьевич.


— Здравствуйте, Галина Васильевна... Что у вас?


— Отпустите меня, пожалуйста, на два дня за свой счет.


— Перед Новым годом?


— Есть возможность слетать в Гамбург, отца навестить в клинике. Туда и обратно. Частным самолетом.


— Даже так?


— Бывшая жена моего дяди сюда прилетела... А отсюда летит в Гамбург... Пригласила... меня с братом.


— А кто она?


— Я не знаю. С дядей развелась, за кого–то замуж вышла, сейчас вдова...


— Ну хорошо, летите...


— Спасибо.


Галюня направилась к выходу.


— Галина Васильевна! — окликнул ее шеф.


— Слушаю.


— У нас скоро итоговое заседание Совета директоров. Напишите, пожалуйста, заявление.


— Какое заявление?


— Просьбу, чтобы фирма нашла возможность погасить ссуду, которую вы взяли на лечение отца.


Была пауза.


— Сергей Григорьевич, станьте на мое место. После нашего с вами вчерашнего разговора вы бы написали такое заявление?


Была еще одна пауза. Потом Русаченко сказал:


— Нет.


— Спасибо, — тепло улыбнулась ему Галюня.


— А вот спасибо ваше не принимается.


— Почему?


— Потому что я делаю это не для вас, а для себя.


Восходящее солнце положило один из своих лучей на веки спящей Ирины.


Женщина открыла глаза и сладко потянулась.


Она проснулась на лежанке, укрытая белоснежным одеялом, на такой же белоснежной подушке.


В печи потрескивали дрова.


На дворе блестел под солнцем снег и лениво гавкал сытый Валет.


Со стены на женщину ласково смотрел седой Ходас–старший.


Где–то высоко над деревней летел самолет.


* * *


Маленький самолетик легко взмыл в синее небо и взял курс на Европу.


В салоне было только несколько кресел, и от этого он казался очень просторным.


В креслах сидели и оживленно беседовали Ирина, Артем и Галюня.


Смуглая стюардесса разносила кофе.


* * *


Сашка возвращался с дежурства.


— Уважаемый, — обратился к нему возле магазина небритый Мишук в потертой кожаной куртке и меховой шапке, — дайте пару рубликов... На пузырек не хватает.


— Ты бы на закуску сначала собрал, а уж потом... на пузырек...


— Ну, дай на закуску, — покорно согласился Мишук.


— На закуску, — буркнул Сашка, достал из кармана всю мелочевку и вручил ее мужику.


— Спасибо, уважаемый. Дай вам Бог здоровья... И вашим близким тоже...


Сашка с грустью посмотрел на грязную тельняшку под курткой у мужика, повернулся и пошел в магазин, но возле самого входа остановился. Повернулся, тихо позвал:


— Мишук?..


Мужчина в куртке повернулся, кивнул утвердительно.


— Мишук.


— Не узнаешь?


Мишук сощурился:


— Не–е...


— А Кунашир помнишь? До Японии доплюнуть можно было!


— Кунашир помню...


— Помнишь, как меня из–под обломков вытаскивал... После землетрясения?


Мишук расцвел весь.


— Сашок! Роднуля моя! Живой?


— Живой! Тебя–то как сюда занесло?


— Носило–носило и занесло!


Подбежали друг к другу, обнялись.


* * *


Художественные мастерские постарались на славу.


Указатель был выкован в форме летящего аиста.


Правое крыло венчали пустотелые буквы «Белые», а левое «Россы».


Когда указатель установили, «Белые» оказались на фоне облачка, а «Россы» так и остались на фоне голубого неба.


Все присутствующие зааплодировали.


— Сергей Григорьевич, — обратилась к Русаченко важная персона. — Нет слов... Молодец...


— Стараемся, Антон Миронович, стараемся...


Защелкали фотоаппараты.


Бодя кокнул бутылку шампанского о левое крыло аиста.


* * *


— Веруня, я не один, — с порога сообщил жене Сашка. — Проходи, Мишук... Раздевайся.


Вера вышла.


Муж в прихожей помогал какому–то бомжу снимать куртку.


— Знакомься, это Мишук... Мой друг по Курилам... Прошу любить и жаловать...


Верка захлопала глазами.


Сашка сообразил, что «любить и жаловать» его друга жене будет очень непросто, поэтому добавил возвышенно, торжественно и чуть с надрывом:


— Он достал меня после землетрясения из–под обломков дома... Если бы не он, мамуля, не было бы у тебя ни мужа, ни сына...


— Здравствуйте... — ласково поздоровался Мишук.


— Здравствуйте... — вздохнула Верка.


Бодя пришел в дом–интернат для престарелых.


— Бабаня, — обратился он к старушке, которая медленно прогуливалась по вычищенным от снега дорожкам парка. — Старичка одного ищу... Шустренький такой...


— Мы здесь все шустренькие. Как звать?


— Бодя.


— Нету такого старичка.


— Это меня так звать. А его... Демьян, кажется...


— И такого нету.


— С усами еще такими.


— Здесь все с усами. Как звать?


Бодю вдруг осенило, он достал договор и, заглянув в него, радостно промолвил:


— Ну я же говорил — Демьяныч! Струков Петр... Демьяныч.


Старушка иронично посмотрела на него и сказала:


— Шестая палата...


* * *


Струк в полной тоске лежал на своей кровати в палате номер шесть.


Сосед, на которого он жаловался Валету и который был похож на жирного кота, смачно вспоминал свою лихую молодость...


— Я студент–практикант, а она, значит, зав. отделением. Фигурка — виолончель... Сверху все что надо, потом вот такая талия и опять... все что надо... Перед обеденным перерывом мне звонит и мур–мур: «Вольдемар Кузьмич, зайдите, пожалуйста, мне надо с вами посоветоваться... Ну я, натурально, свою диагностику на ключ и к ней в кабинет... И сове–етуемся, сове–е–етуемся, сове–етуемся...


Струк обреченно смотрел в потолок.


— А однажды... — лысый старичок стыдливо засмеялся, прикрывая беззубый рот. — У нее за ширмочкой клиентка заснула... А она про нее забыла... — старик аж зашелся от смеха. — Мы, значит, вовсю советуемся, а та заспанная выходит из–за ширмочки. Что бы–ыло–о!


В дверь стукнули и тут же распахнули ее.


На пороге стоял Бодя в бороде Деда Мороза.


— Вам кого? — спросил сосед.


— Вот я, Дедушка Мороз, — продекламировал Бодя. — Борода из ваты.


— Бодя! — Струк вскочил с кровати.


— Я подарки, блин, принес, друг ты мой горбатый.


— Бодя, — Струк всхлипнул...


— Вставай, Демьяныч! Руководство поручило мне сбацать с тобой «Елочку». Ну, дети! Встали в круг! И–и–и! В лесу родилась елочка... В лесу она росла–а–а...


Струк, его сосед и Бодя взялись за руки и повели хоровод.


* * *


По коридору шла директор. Услышала песню и направилась к палате номер шесть.


А в палате номер шесть сосед Струка Вольдемар Кузьмич стоял перед «Дедом Морозом» на табуретке и, прижав правый кулак к сердцу, самозабвенно пел:


Не сравнятся с тобо–ой


ни леса, ни моря–а–а,


Ты со мной, мое поле,


студит ветер висо–ок.


Здесь Отчизна моя–а,


и скажу не тая–а,


Здравствуй, русское поле, я твой тонкий колосок.


— Умница, солнышко! — похвалил старика Бодя. — «Евровидение» отдыхает... — Бодя вручил соседу Струка бутылку виски. — С Новым годом, батя...


— Спасибо, Дедушка Мороз, — прослезился сосед.


— Хороший мальчик... — Бодя погладил его по лысине. — Мы с Демьянычем сейчас линяем отсюдова, а ты скажешь начальству, что я его типа забрал...


— И куда это вы его «типа» забрали? — на пороге палаты стояла директор.


— С Новым годом! — приветствовал ее Бодя.


— Взаимно.


— Докладываю. Фирма «Агробокс» реально забирает этого бравого солдата Швейка на поруки. Специально для него приобретена загородная вилла и индивидуальный аист.


— Никуда он не поедет! — грозно заявила директор. — А вы немедленно покиньте территорию дома–интерната. Что это такое? — она указала на бутылку виски.


— Дед Мороз подарил, — испуганно пролепетал сосед.


Директор изъяла виски и кольнула глазами Бодю.


— Я долго буду ждать?


Бодя уже кого–то вызвал по мобильнику.


— Шеф, проблема... На меня наехали и Швейка не отдают... — и спросил у директора: — А ты кто?


— Я — директор.


— Директор, говорит, — сказал в мобильник Бодя и тут же протянул его женщине. — Тебя.


— Чего–о?


— Это, между прочим, Русаченко, — серьезным тоном предупредил Бодя строгую женщину.


Директор тут же схватила мобильник и расцвела, как роза весной.


— Здравствуйте, Сергей Григорьевич! Здравствуйте, дорогой! И вас тоже... Здоровья, любви, а остальное приложится... Спасибо, вашими молитвами... — директор косо посмотрела на Бодю: — Но вы понимаете, он какой–то странный... ваш сотрудник. Сергей Григорьевич, милый, ну как же я припыленному, как вы говорите, могу доверить пожилого человека? Ну хорошо, хорошо. Под вашу ответственность. С Новым годом!


Директор вернула телефон Боде и, сохраняя лицо, строго сказала:


— Отпускаю только до третьего числа. На подобные вещи существуют особые процедуры.


И с достоинством ушла, унося с собой реквизированную бутылку виски.


На соседа Струка было жалко смотреть.


— Ша, батяня, — успокоил старика Бодя. — Еще не родился тот человек, чтобы Деда Мороза опустить ниже плинтуса. Зовем Снегурочку... Только вместе. И–и–и...


— Сне–гу–роч–ка! — заблажили все.


— Опля! — Бодя выхватил откуда–то из глубин своего безразмерного пальто еще одну бутылку. — От Снегурочки! С Новым годом!

 

Недвижимость

Виллы у моря и квартиры: недвижимость северный Кипр. Виллы, апартаменты от застройщика на побережье Северного Кипра, каталог недвижимости Кипра, фотографии, описания, цены.

 

 


(Окончание в следующем номере.)

←Умер легендарный голливудский режиссер

Лента Новостей ТОП-Новости Беларуси
Яндекс.Метрика