Сто акварельных рисунков

Сто акварельных рисунков

Место, где закопан пуп

Отец в церковь не ходил. Не видел я и чтобы он когда–нибудь молился... А вот все большие религиозные праздники знал и на них выпивал. Считал, что крестить ребенка надо, а вот на похоронах можно и без попа обойтись... Вот так. Не шибко сложно, по–белорусски...

Когда мой двоюродный брат неожиданно бросил преподавать в университете и пошел учиться на священника, то все родственники возмутились. Каждый считал, что из–за него заимеет неприятности на работе. Поддержал племянника тогда только мой отец.

Они сидели у дома, на жердях старого забора, и говорили...

Вспомнили, что дед в молодости пел в церковном хоре. Про родственников, среди которых — инженеры, учителя, электрики, доктора, художник, летчик, военные, водолаз, лесник, а теперь вот и поп свой будет...

Молодой священник разводил руками, словно хотел обнять весь мир, и говорил, что все от Бога: и цветы, и трава, и лес, и солнце, и ветер... И все это дал ему Бог... И теперь его Родина повсюду... И про птиц, которые не жнут и не сеют, а Бог им дает...

«Работа как работа, и священники кому–то нужны, главное, чтобы тебе самому нравилось и деньги платили, — рассуждал отец. — Семью же кормить надо, сын растет. Родителей досматривать — состарились уже...»

А потом, через полчаса, он вдруг спросил у молодого священника–племянника, а знает ли он, под каким углом дома закопан его пуп?

«Может, под этим, а может... Здесь где–то, а что?» — улыбнулся священник.

Миша умер на три года раньше, чем мой отец. Деревни на то время не было, зарыли ее, уничтожили. Люди той церкви, где служил отец Михаил, хотели похоронить своего священника рядом с храмом. Родственники же привезли его на деревенское кладбище.

Там, где все наши.

Может, оно так и есть, что Родина там, где могилы своих.

А все прочее от Бога?

Молодой священник в черном и мой отец в праздничном костюме сидят на серебряных жердях деревенского забора. А вокруг цветы, облака и трава. Ветер и Родина.

И этот нервный рисунок, бывает, снится, пролетает перед глазами...

***

Я помню тот щегольский чемоданчик еще новым и красивым. Красно–коричневая тисненая кожа, блестящие уголки, стальные замочки–защелки. Отец ездил с ним в командировки. В нем привозил подарки. Потом чемоданчик занял место в шкафу. Он и теперь стоит там. Над ним висит на плечиках одежда. Раньше одежда висела тесно, а теперь свободно — отцовской уже нет. Мама отдала все родственникам, соседям, знакомым. Только чемоданчик остался.

Когда родители уходили на работу, то я вытягивал его из шкафа и пересматривал, перебирал содержимое. Старые фотоснимки в конвертах. Документы разных лет. Почетные грамоты, облигации, схемы телевизоров, радиолы, стиральной машины. Удостоверения, растрепанные блокноты. Ордер на квартиру, технический паспорт на дедов дом и подворье, загадочные электролампы, поломанные авторучки. В этом чемоданчике хранится и семейный альбом, правда, некоторые его страницы пусты... Существование многих документов и бумажек мог понять только хозяин. Зачем же я снова пересматриваю, перебираю и ничего не выбрасываю? Нахожу свою фотографию за шестой класс и долго смотрю на нее. А потом аккуратно складываю, закрываю потертый чемоданчик и ставлю в шкаф...

Знаю одно, что когда придет время, то, возможно, именно этот чемоданчик будет единственным из тех вещей, что я возьму себе.

Автор публикации: Владимир СТЕПАН