«Почти в 18 лет папа сказал: «Счастливой дороги». Канопацкая рассказала о семье, мужчине и политике

В последние месяцы только и разговоров, что о политике: мы сравниваем выступления, декларации и программы кандидатов в президенты. Но кажется, мы забыли, что они тоже люди, поэтому решили узнать их с другой стороны. Кандидат в президенты Анна Канопацкая рассказала в интервью TUT.BY о своем детстве, мечтах, семейных традициях, быте, любимом мужчине. А еще она любит сырники на завтрак и уверена, что станет следующим президентом Беларуси.

«Вы не знаете моего отца, почти в 18 лет папа сказал: «Счастливой дороги»

Анна родилась в Минске, много времени в детстве проводила у бабушки на Полесье.

— Была пацанкой-пацанкой, ломала руки-ноги, лазила по деревьям, играла в казаки-разбойники. Детство проводила частично у бабушки в деревне, частично мы ездили с родителями в Грузию отдыхать. Я училась хорошо, не была отличницей, но была уверенной хорошисткой. Я была очень активной, уже тогда интересовалась политикой. У нас тогда проводили уроки политинформации, и я активно участвовала: читала газеты, готовила различные выписки, материалы.

— Все знают, что ваш отец — Анатолий Труханович, которого в начале 90-х назвали первым официальным долларовым миллионером в Беларуси. Но о вашей маме ничего неизвестно. Расскажите, пожалуйста.

— У меня чудесная мама. Посмотрите, она смогла выдержать и славу, и деньги отца, и мою сегодняшнюю ситуацию. Она мне очень помогала растить детей. Она хороший и добрый человек, она действительно настоящая бабушка. Мне иногда думается, что мои дети бабушку любят больше.

Мама часто оставалась с детьми, пока Анна ездила по стране и миру по делам политической деятельности и бизнеса.

— К этой кампании я шла всю свою сознательную политическую жизнь. Я очень благодарна отцу, который привел меня в «Объединенную гражданскую партию», но еще больше я благодарна маме, которая дала мне возможность заниматься своим любимым делом — и бизнесом, и политикой. Это очень тяжело. У нас, к сожалению, государство не создает условия для того, чтобы женщина реализовывалась. У нас патриархальное общество, которое говорит, что место женщины у кастрюли. И высокопоставленные чиновники позволяют себе отправлять женщину варить борщ. Как юрист я вам скажу: у нас Конституция не гендерно нейтральная. Там написано: «Женщина имеет равные с мужчиной права». А гендерно нейтральная формулировка должна быть такой: «Женщина и мужчина имеют равные права».

Еще у Канопацкой есть младшая сестра Дарья. У них разница в возрасте 7 лет.

— Да, я из благополучной семьи. Почему-то все считают, что мне всё приносили на блюдечке с голубой каемочкой. Но вы не знаете моего отца. Почти в 18 лет папа сказал: «Счастливой дороги», — и я обеспечивала себя сама. Я самостоятельно снимала квартиру и оплачивала ее. Я получала стипендию 10 тысяч рублей и работала. Это был 94-й год, юристов не хватало катастрофически. Многие мои сокурсники пошли работать уже на втором курсе. Я работала в иностранной фармацевтической компании. Я помню свою зарплату в 53 марки, — вспоминает кандидат.

— Я папе благодарна за то, что он своей работой, своим отношением к людям создал очень хороший круг общения. Я и 20 лет назад, и сейчас общалась и встречалась, имею возможность советоваться с очень многими тогда высокопоставленными чиновниками, топ-менеджерами белорусского и международного уровня. У меня нет пиетета ни перед кем. Чем меня сейчас можно удивить?

В семье Канопацкой есть две традиции: все собираются у ее родителей, чтобы встретить Новый год, и приходят на пасхальный завтрак.

— Когда собираемся вместе, папа всегда говорит, что у него очень умная жена: она очень удачно вышла замуж (смеется).

Анна говорит, что в детстве какое-то время мечтала стать учителем, позже сознательно стала выбирать юридическую профессию: «Мне уже тогда хотелось разбираться в механизмах, которые приводят к каким-то фундаментальным изменениям». Сейчас же, говорит, для себя хочет того же, чего и для всех.

— Я хочу создать условия, чтобы человек в Беларуси жил, развивался, был здоров, счастлив, чтобы человеческая жизнь, сам человек был ценностью. Только свободный и успешный человек может быть частью такого же успешного общества и страны. Я против каких-то льгот. Если для человека будут созданы возможности, он всего сможет добиться сам.

О бывшем муже, детях и любимом мужчине

С отцом своих детей Канопацкая давно в разводе, но поддерживает хорошие отношения.

— Он не живет в Беларуси, но когда приезжает, мы встречаемся, я никогда не препятствовала его отношениям с детьми. Мне приятно, что он поздравляет меня с праздниками, дарит цветы. Да, мы остались в нормальных отношениях, у нас двое замечательных детей.

Самым большим достижением в жизни Анна называет своих детей. У нее их двое: 21-летний сын Алексей и 18-летняя дочь Анастасия. Алексей учится в БГУ на экономическом факультете, думает продолжить обучение за границей. Анастасия учится в Венском государственном университете. Сейчас девушка переводится на факультет журналистики. До этого она изучала транскультурные коммуникации. Дети Анны еще в школьном возрасте переехали учиться в Германию.

— Меня сама власть заставила детей отправить за границу, чтобы обеспечить их безопасность. Это было в 2014 году, по итогам местной избирательной кампании. У меня тогда были очень хорошие доходы. Начались всевозможные проверки. Как ни странно, тогда налоговых инспекторов и ДФР интересовало не то, где я взяла эти деньги, а то, на что я их потратила. Возможно, боялись, что я их потратила на избирательную кампанию.

Тогда же довелось кандидату побывать и на «сутках». Это было во время одной из местных кампаний: Анна участвовала в пикете. Ее посадили в автозак, привезли в РУВД, составили протокол за участие в несанкционированном мероприятии, проводили в камеру. Через сутки был суд, где дали штраф.

— Тогда я отправила детей учиться в Германию, Настене было 13 лет. Интересный момент: насколько дочь не хотела тогда уезжать за границу, настолько она захотела снова учиться в Европе, когда вернулась в Беларусь в 11-м классе. Сын оканчивал школу в Германии. Он получил российский аттестат в школе при посольстве.

Анна говорит, что часто приезжала к детям: бывала там по неделе в месяц. В то время она работала в ООО «Гринрей», которое предоставляло юридические услуги, и оказывала услуги как индивидуальный предприниматель. Анна рассказывает, что обучение дочери в Вене стоит дешевле, чем сына в Беларуси: семестр в австрийском вузе стоит 620 евро, а в БГУ — более 2800 рублей.

У Канопацкой есть спутник. Мужчина Анны — человек непубличный, занимается бизнесом, его имя она называть не стала.

— Сейчас у меня есть мужчина, он меня во всем поддерживает. Я ему и сочувствую, и очень благодарна за все, что он сейчас переживает. Мы знакомы давно, но более тесные взаимоотношения возникли не сразу. Он настоящий мужчина, этим и покорил. В нем есть те качества, которые я ценю в людях. Он ответственный, добрый — в общем, любой положительный эпитет подойдет, чтобы его описать.

Кандидат в президенты немного рассказала о своих привычках, быте и отдыхе.

— По утрам хожу в бассейн. Это уже многолетняя привычка. Готовлю нечасто, дети так привыкли есть вкусную домашнюю бабушкину еду, что мамину не очень жалуют. Вы знаете, у меня мужчина хорошо готовит. Но готовит он под настроение: сырники, например, я очень часто прошу, но редко получаю (смеется).

Отдых для нее — это смена обстановки, поход в кино или театр. Кроме того, она очень любит водить автомобиль. Идеальный вечер для кандидата — у камина с бокалом вина и книгой.

— Люблю театр, хожу в наши театры, посещаю и спектакли тех, кто приезжает с гастролями. Как правило, хожу в театры с подругами: мой мужчина домосед. Когда Настена прилетает, просит взять билеты на старый добрый «Щелкунчик». Из последнего понравились спектакли, которые ставил Астрахан, например «Четвертая планета».

Канопацкая считает приемлемым сесть в самолет и улететь куда-то на выходные. Она много летала по политической деятельности, всегда старалась задержаться в стране и в качестве туриста. И всегда улетает куда-нибудь в свой день рождения, не празднует его в Минске.

Родители крестили Анну в православии, она уже была достаточно взрослой и помнит, как это было.

— Я, наверное, не очень верю во все эти атрибуты [церковные], но мне хочется верить, что в мире есть сила, которая иногда ограждает нас от каких-то поступков, иногда заставляет сделать что-то, чтобы почувствовать ценность того или иного. Я хожу в церковь, но я иду не в здание церкви, а чтобы не то чтобы помолиться, а поговорить, что-то понять, расставить для себе приоритеты, может быть, где-то попросить поддержки, помощи, совета. Это как место силы.

Пандемия коронавируса не сильно повлияла на жизнь политика, она только ограничила встречи с подругами в кафе и других публичных местах, в магазин ходила в маске, пользовалась перчатками, антисептиком.

По ее мнению, в стране стоило принять меры карантина.

— Не обязательно было делать, как в России, но не нужно было массово выводить людей на улицу, не нужно было скрывать того, сколько у нас заболевших. Власть не готова была финансово нести эти затраты. Это большие деньги. Власть решила сыграть в рулетку — ей повезло. Но какой ценой? Она потеряла монополию на правду. В условиях электоральной кампании, когда власти не верят… Я уже не говорю о цене человеческой жизни.

«Когда я пытаюсь защитить себя, меня обвиняют в спойлерстве»

— Вас с самого начала этой кампании называли спойлером. Ваши последние заявления о том, что менеджер «Газпрома» не может быть президентом, как педофил — воспитателем в детском саду, угроза привлечь к ответственности объединенный штаб за слова о том, что у других кандидатов небольшие рейтинги, отказ участвовать в дебатах вызывают негатив в обществе. Каково жить в атмосфере всеобщего осуждения?

Канопацкая отмечает, что ее слова о менеджере «Газпрома» вырваны журналистами из контекста. Анна пояснила: «Россияне считают белорусов людьми-эльфами, почти детьми, которых легко обмануть, и поэтому пришла такая аллегория».

— Справляться со всем мне помогает вера в свою правоту и правду. Я очень хорошо знаю наши белорусские законы и знаю, что исходя из них я права. За это время я поняла одну вещь: к счастью, люди не живут в соцсетях. Многие из реальной жизни даже не в курсе происходящего. Быть кандидатом в президенты — это огромный труд, это очень тяжело. Это большая ответственность, это необходимость обдумывать каждый свой шаг и поступок. Мне легко, потому что я осознанно приняла этот выбор. Вся моя жизнь была нацелена на достижение результата.

Канопацкая рассказала, что ей и ее близким поступают угрозы из-за ее участия в предвыборной кампании.

— Мне угрожают, чтобы я снялась в пользу другого кандидата. Я предполагала, что на меня будет давить власть, но что на меня настолько нахально будут давить другие кандидаты…

Она говорит, что как юристу ей все равно, идут угрозы непосредственно от членов объединенного штаба или от их сторонников.

— Если люди прикрываются вашими лозунгами, вашей символикой, вы несете за них ответственность. Не я начала эту войну, но я смогу в этой войне победить. Когда других детей обижают, поднимается шум, а у меня что, какие-то другие дети? Когда я использую свои юридические знания, свой опыт против государственной машины, мне рукоплещут. Когда я пытаюсь защитить себя, свои права и свои законные интересы, меня обвиняют в сговоре с властью, спойлерстве.

«Я уверена на 100 процентов, что я буду президентом Беларуси»

Анна Канопацкая уверена, что не проиграет эти выборы. Она напоминает о своем рейтинге и что еще есть время — агитационная кампания продолжается (интервью проходило 28 июля). Канопацкая считает, что на этих выборах будет второй тур, где и развернется основная борьба.

— Я уверена на 100 процентов, что я буду президентом Беларуси, независимой, суверенной, демократической. Мое огромное преимущество: я не говорю, а делаю. Я пришла в эту кампанию, имея опыт работы депутатом, имея опыт работы в структурах власти. Мне есть чем гордиться в работе в Палате представителей.

Канопацкая задумалась о том, чтобы баллотироваться в президенты, еще в 2016 году. Она вспоминает, что когда стала депутатом, на своей первой конференции сказала: «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом».

— Я именно поэтому и не согласилась на высокопоставленную должность, которую мне предлагал Румас. Я понимала, что мне не хватит тех полномочий, чтобы провести все те реформы, в которых сейчас нуждается страна. Как бы пафосно это ни звучало. Слушайте, и при этом меня обвиняют в спойлерстве. Палата представителей в нарушение Конституции была лишена еще одного года работы. Кто это оспорил, кроме меня?

Сейчас много говорят о фальсификации выборов. Но давайте честно: юридически значимых оснований для признания фальсификации выборов нет, как нет допустимых доказательств. Для суда нужны будут доказательства, подкрепленные документами из уполномоченных государственных органов. Их нет. Я почти дословно могу привести ответ Генпрокуратуры: «За 20 лет проведения выборов в независимой Беларуси фактов нарушения избирательного законодательства не установлено». А когда я предлагала обратиться в Конституционный суд с вопросом о легитимности Палаты представителей седьмого созыва и сейчас предлагаю — то решение суда и было бы документом, позволяющим признать выборы 9 августа незаконными. И тогда выборы 9 августа были бы незаконными на основании внутреннего законодательства, а не потому что не соответствуют правилам международных институтов. Потому что Палата представителей седьмого созыва может быть нелегитимна. Я предлагала оппозиции объединиться под этой идей. Я предлагала: «Давайте вместе отстаивать».

— Ваш штаб проводил какие-то оценки вашего рейтинга?

— Да, замеряют. Честно и открыто говорю, что Минск мы немного проигрываем. Сейчас от 23 до 27 процентов у меня есть. Я вам больше скажу: ни у одного кандидата на сегодняшний день нет необходимых 50% + 1 голос. Что бы кто ни говорил, даже действующий президент, во-первых, не имеет такой поддержки, а во-вторых, это наглая ложь говорить, что действующий президент имеет 3%. Прежде всего эта ложь дискредитирует меня как представителя оппозиции и дискредитирует все гражданское общество.

Кандидат рассказала, как в ее штабе замеряют рейтинг, это не заказное исследование.

— Мы живем в век технологий: мы можем отследить это по упоминаниям в интернете, по поисковым запросам и др. Я не нарушаю закон.

— Кто ваш избиратель?

— Меня поддерживает очень много людей, которые не ангажированы в политику. Люди, которые ангажированы в политику, не могут поддержать меня открыто. При этом они готовы голосовать и как-то помогать во время агитационной кампании. Мой избиратель — чиновник. Особенно тот, который хочет перемен, который за конструктивные, цивилизованные перемены. Я за смену власти, но я за бескровный переход. Я поэтому и писала законопроект о гарантиях президенту, утратившему свои полномочия. Я понимаю, что человек не должен держаться за власть из страха быть распятым толпой на площади. Человек должен иметь возможность спокойно уйти, передав власть, и предстать перед независимым судом. Этот законопроект не дает индульгенцию, а просто определяет особый механизм привлечения к ответственности.

Что делать?

— Как сохранить сельское хозяйство, промышленность?

— Прежде всего вводить институт частной собственности на землю. Я выступаю и за амнистию капитала, и за приватизацию. Точно так же я понимаю, что невозможно будет избежать социального взрыва. Я прагматичный политик, отдаю себе отчет, что невозможно будет избежать массовых увольнений людей. Моя задача как президента будет обеспечить условия, при которых каждый уволенный человек будет иметь возможность найти работу, зарабатывать как предприниматель или по крайней мере иметь возможность содержать семью на время переобучения, поиска работы, переквалификации. Для этого существуют различные механизмы, в том числе не надо бояться финансовой помощи от различных международных институтов.

Нужно перестраивать систему госуправления и нанимать хороших менеджеров. Я против льгот. Я считаю, что не надо бояться приватизации. Как раз наоборот: Беларусь сегодня находится в очень выгодном положении, когда мы можем учесть ошибки всех. Но это же не значит, что, придя к власти, я все распродам. Существуют различные механизмы взаимодействия, кооперации, сотрудничества. Самая главная задача бизнеса — платить налоги.

— Я хочу, чтобы мои дети, чтобы граждане Беларуси жили в свободной, демократической стране. За 25 лет мы поняли, что диктатура нас не устраивает.

Анна уверена, что не страшно спорить с президентом.

— Да, это глава государства, да, это гарант Конституции, но он человек, а человеку свойственно ошибаться. А вот если бы он был настоящим политиком, он бы признавал свои ошибки. Если бы он был еще сильным и смелым политиком или государственным деятелем, он бы еще не боялся просить за них прощение. Я могу найти в себе силы сказать: «Да, извините, я была неправа».

— Как решить демографическую проблему?

— У меня есть специальные меры в дополнение к экономическим. Сегодня люди не рожают еще и потому, что у них нет уверенности в завтрашнем дне. Власти говорят, что у нас все стабильно. Да, у нас стабильно высокие цены, растущий долг, инфляция. Чтобы рожали детей, прежде всего надо создать экономическую основу для семьи. Но точно так же надо, чтобы женщины, девочки-подростки сегодня не делали аборты. Я буду создавать условия, чтобы женщина не делала этот выбор, чтобы она оставила беременность. Мы должны снизить законодательно разрешенный возраст для вступления в брак для женщин, увеличить призывной возраст до 20 лет для ребят и давать отсрочку тем, у кого есть дети до пяти лет.

— Как сохранить суверенитет?

— Я отдаю себе отчет в том, что только стабильная, развивающаяся и работающая экономика сможет обеспечить и политическую независимость. И в дополнение к этому необходимо возродить национальную идею. Нельзя потерять ту энергию, которая есть сейчас.