Центризбирком надо разгонять

 Сообщалось, что это официальные данные Института социологии Национальной академии наук Беларуси и что в опросе, который проводился в марте-апреле 2020 года, приняли участие около 2110 человек. Однако официального подтверждения этой информации не было. «Народная Воля» напрямую уточнила у директора Института социологии Геннадия Коршунова, реальные ли это цифры и если да, то почему они появляются в виде утечек в интернете, а не на официальном сайте Института социологии.

– На данный момент что нужно понимать? Разовый срез – он мало что дает для понимания ситуации. Всегда цифры нужно смотреть в динамике, как они меняются. Потому что есть даже сезонные колебания.

А что касается комментариев по поводу информации, разлетевшейся по всяким телеграм-каналам, то на минувшей неделе действительно появилась информация о том, что мы якобы провели телефонный опрос вместе с БИСИ. Но это абсолютная ерунда! Мы посоветовались с коллегами и решили, что не будем реагировать на все это. Потому что таких вбросов сейчас будет очень много, они и так плодятся чуть ли не раз в неделю.

По поводу телефонного опроса – сообщалось, что было опрошено 2600 человек в 20 городах. Специалист, когда посмотрит на эти цифры, сразу поймет, что это абсолютно непрофессионально. Прежде всего с точки зрения соотношения полученного результата и затраченных ресурсов. Если мы говорим о республике, то для 5-процентной ошибки выборки достаточно провести 600 телефонных звонков. Нет смысла обзванивать 2400 или 2600 человек.

Таких вбросов будет всё боль больше. И реагировать на каждый мы не будем.

– Хорошо, а как обычному человеку понять, правдивые это цифры или фейк? Сослаться-то можно на кого угодно!

– Ситуация действительно крайне непростая. Сегодня мы вошли в цифровую плоскость бытия. По опыту западных коллег мы знаем, что в этом пространстве разворачивается настоящая война фейков. И сейчас мы ее самым фундаментальным образом прочувствуем на себе. В этом смысле простому человеку сильно не позавидуешь, каждому поневоле приходится быть специалистом в разных сферах – финансах, образовании, медицине. Экспертные знания девальвируются. Хотя отличить реальную информацию от фейка зачастую непросто и специалистам. Прежде всего, конечно, нужно смотреть на организацию, которая публикует данные.

– Это наши данные, да.

– Да. Это апрельские данные. Исследование проводилось в марте – начале апреля. Хотя здесь правильнее было бы говорить не о рейтинге, а об уровне, но ладно.

– Это было не накануне выборов. По сути, сейчас еще почти два месяца до выборов. А исследование было уже два месяца назад.

– Сейчас только пробуем начать новое исследование. Потому что предыдущее закончили как раз в очень рисковый период – я имею в виду коронавирус. Очень не хотелось рисковать здоровьем респондентов. Поэтому мы приняли решение подождать.

Возвращаясь к вашему предыдущему вопросу – как понять, правдивые цифры или нет? Обязательно нужно смотреть на то, кто публикует данные опросов. Скажем, если это малоизвестный источник, который вполне может пойти на то, чтобы нарисовать цифры и словить хайп, – это одно. Если это, наоборот, известный авторитетный источник – это совсем другое. Но все равно нужно иметь какой-то базис по социологическим исследованиям, понимать, что такое выборка, репрезентативность и так далее. Иначе легко угодить в ловушку.

Нужно знать, что, например, телефонные опросы не очень хорошо подходят для изучения электоральных предпочтений. Этот феномен был описан еще в 80-е годы прошлого века, называется «спираль молчания». По телефону люди не очень хотят отвечать на такие вопросы. Поэтому наш стандарт – квартирные опросы, там степень откровенности выше.

– Этот вопрос особенно актуализировался после закрытия Информационно-аналитического центра при Администрации Президента, который выпускал сборники, обновлял актуальную информацию и так далее.

– Может быть, не всё, но информация была.

Институт социологии – прежде всего академическая структура, научное учреждение, которое выполняет планы научных исследований. Социология политики в числе наших приоритетов не фигурирует.

С другой стороны, у нас достаточно исследований, которые проводятся по договорам, на коммерческой основе. Как правило, такие договоры заключаются и с международными организациями, с западными и восточными партнерами, делаются и заказы со стороны органов госуправления. Все это оформляется в виде договоров, к которым есть техническое задание, калькуляция и прочее. В договоре же заказчики прописывают и степень конфиденциальности. Естественно, мы стараемся по максимуму указывать, что данные могут использоваться в научных целях – для статей, диссертаций и так далее. При работе с иностранцами, например, в договоре со стороны заказчика часто прописывается максимально широкое распространение информации, начиная от презентаций для журналистов. Но бывает и наоборот. Когда заказчик хочет, чтобы информация была конфи­денциальной, соответственно, мы не можем ее обнародовать. Это вопрос репутации.

– Рейтинги политических партий, дай Бог памяти… Кажется, по одному из недавних исследований самый большой рейтинг был 2 процента. А мы с такими цифрами не работаем, и я объясню почему. Так называемые массовые опросы работают на базе выборки. Эти принципы описаны товарищем Гэллапом еще в начале прошлого века и основаны на теории вероятности. Если кратко, то специальным образом строится выборочная совокупность, в которую теоретически может попасть любой человек. И если выборка построена правильно, то 600–1500 человек более чем достаточно для проведения опроса (или 2100, если нужен более глубокий анализ). Мы опрашиваем мнение 1500 человек, выбранных по специальной методике, и абсолютно четко говорим, что эти люди отражают мнение 9 миллионов населения Беларуси, но с погрешностью от 2,5 до 5 процентов. То есть 5 процентов – это стандартная ошибка выборки. Когда мы говорим про политические партии (а у них рейтинг на уровне 1-2 процентов), они попадают вот в эту ошибку выборки. То есть с этим социолог работать не будет.

– Классическое полноценное социологическое исследование стоит дорого. А, как госорганизация, мы очень ограничены в том, чтобы как-то «двигать налоги». По сути, если я выдвигаю заказчику стоимость исследования в 100 рублей, то, грубо говоря, 55 рублей уйдет на оплату налогов.

– Мы так и делаем. Но опять же, грубо говоря, подобное исследование будет стоить порядка 30 тысяч белорусских рублей. Кто готов столько заплатить?

– У нас нет культуры потребления социологической информации. Я говорю об этом с болью.

– И это тоже правда. К моему большому сожалению, социологических организаций сейчас очень мало – говорю совершенно искренне.

Во всех учебниках сказано, что социологическое сопровождение предвыборной кампании начинается как минимум за полгода. Вот вы говорите: провести исследования рейтингов. Хорошо, мы получим какие-то цифры. Но это пик, это спад, что они будут показывать? Поэтому всегда делается несколько замеров. За полгода – стартовое исследование, чтобы понять, с чего все начинается. Потом – за три месяца, за месяц до выборов. Потом делается еще в течение месяца после выборов – чтобы понять, как избиратели среагировали на процесс.

– Да, в каком-то смысле.

– Во-первых, скажу за себя. За время моего управления Институтом мы никогда цифры не подтасовывали и делать этого не собираемся. Во-вторых, социологии действительно должно быть много. И она должна быть разной.

Что нужно понимать, читая данные социологических опросов? Социология получает информацию о мнениях людей, и они очень динамичны. Произошло событие, которое всколыхнуло страну, – и всё может за считанные дни поменяться! С другой стороны, мы всегда получаем картинку только с одной позиции. Но чтобы рассмотреть, грубо говоря, неподвижную статую, ее нужно сфотографировать с трех-четырех ракурсов. Так и здесь: если одно и то же техзадание, где все четко расписано, раздать разным социологическим организациям, все вместе создадут качественный валидный инструментарий. Но каждый – свой. И, чтобы получить максимально комплексное представление об объекте изучения, таких исследований должно быть несколько, и желательно, чтобы их проводили разные организации.