Фельдшер "скорой": «Мы все – контакты первого уровня»

Фельдшер бригады минской скорой помощи в интервью belsat.eu рассказал, почему власти искусственно занижают цифры по коронавирусу и сколько денег он получил за 180 часов работы с «ковидными» пациентами.

Наш собеседник пожелал сохранить анонимность, чтобы избежать возможных неприятностей. Мы также не называем подстанцию, на которой он работает.

По сравнению с предыдущими месяцами нагрузка в мае увеличилась раза в три-четыре. Сначала, когда объявили о первых зарегистрированных случаях в Беларуси – была паника, особенно у пожилых людей. Сейчас это отчасти прошло, но загруженность – нет, так как после праздников случаются наплывы [заболевания].

Буквально через неделю после 9 мая началась очередная волна, раньше была волна на Пасху… Для медиков на скорой основная проблема сейчас в том, что много людей скрывают информацию о себе, часто бывают «залёты». Это когда нас вызывают, так как порезали пальчик или месячные болезненные, бригада приезжает без противочумных костюмов, а там – или контакты первого уровня, или вся семья с коронавирусом на изоляции сидит. Диспетчер недостаточно расспрашивает человека, имел ли тот контакты с больными, или болеет сам, поэтому почти ежедневно получаются«залёты».

Нагрузка увеличилась и потому, что поступает много «ковидных перевозок»: из дома в больницу и наоборот. Бывает, что бригада несколько часов занимается исключительно транспортировкой. Это делают в том числе бригады интенсивной терапии и реанимационные, хотя часто человек чувствует себя нормально и не требует помощи трех лиц. Специфика нашей бригады предусматривает меньше работы с COVID, но у меня за апрель накопилось 180 часов, проведенных с контактами или инфицированными, а в мае – 250.

Даже если вы вызываете скорую, так как стало плохо с сердцем – сто процентов к вам приедет контакт первого уровня. Абсолютно все мы-контакты первого уровня, начиная от санитарки до заведующей подстанции. На нашей подстанции первыми заболели санитарки, потом диспетчер. Бывает, ночью успеваешь немного поспать, а утром тебе сообщают: твой коллега, который лежал в 30 сантиметрах от тебя – COVID+. Также бывали ситуации, когда человек отработал на смене 5, 10, 12 часов, а ему звонят из санэпидслужбы и говорят, что у него положительный мазок.

Да, у меня постоянно отрицательный. У нас на подстанции берут мазки, но мы к этому относимся очень скептически, многие не верят в правдивость этих мазков. Ведь у нас были ситуации, что люди успевали «па знакомству» сделать КТ раньше результата теста, а там уже видны поражения. При этом тест приходит отрицательный. Я возил свою коллегу по договоренности в больницу, ей неделю пекло в груди, а мазок был отрицательный. Делаем новый мазок уже в больнице и через 2-3 дня оттуда звонят и говорят, извините, все же это Ковид. А человек целую неделю работал, пока не узнал.

У всей бригады в начале эпидемии прыгала температура, недели две сидел ком в горле, вызывавший обеспокоенность, раздражение. Вопрос: мы переболели что ли? Вряд ли у всех психосоматика была одновременно. Результаты мазков приходят нам через неделю-две. Так что фактически никто в них не верит.

Сейчас ситуация стала немного лучше, даже не знаю, с чем это связано. Сначала средств защиты очень не хватало. Многие коллеги были вынуждены сами искать и приобретать себе ПЧК – за свой счет. Ведь вместо ПЧК нам давали криво сшитый костюм и маску из ткани вместо респиратора – проще уже самому приобрести себе его.

Буквально в последние несколько смен комплектация всех ПЧК стала лучше. Хотя и в мае вместо положенных респираторов были такие марлево-бинтовые непонятные повязки. Наши водители, например, в 90 % случаев не имеют ПЧК, хотя присутствуют рядом с нами и часто помогают погрузить пациентов в машину. Им выдавали прямо из полиэтилена накидки, теперь выдают спанбондовый халат и марлевые масочки. Если уж очень хорошо попросить – выдают нормальный костюм, но не респиратор. Ведь их респираторами должна обеспечивать автобаза, а там на самом деле происходит бардак.

Мне кажется, сейчас ситуация с обеспеченностью ПЧК улучшилась, так как волонтерская помощь сбалансировала поставки от государства. 50 % идет от государства, 50% – от волонтеров. У всех бригад лежит про запас как минимум один костюм, и если ты сомневаешься – имеешь право его одеть.

И все же, как бы мы ни перестраховывались, постоянно «залёт» на «залёте». Работе «центра» (диспетчеров, принимающих вызовы – belsat.eu) никто не доверяет, так как они могут принять абсолютную чушь, не спросив и половины. Мы повторно звоним и расспрашиваем людей. Но люди могут и соврать, и забыть.

Как вам сказать… у меня и моих коллег раньше зарплата упала на Br 150. Почему – не знаю. Ну, в мае мне эти Br 150 и компенсировали, добросили. У меня отработаны в общей сложности 300 часов, это две ставки – за них я получил Br 1200. Кто работал на одну ставку –получил Br 600.

Были и те, кому выплатили премии. Студентам практически всем выдали по Br 300 за сутки работы с COVID. Кто-то получил, так как много выходил на смены по собственному желанию, за работу с детьми, кому-то заплатили Br 50 премии, кому-то – Br 700. Реанимационным бригадам, например, не верят, что те постоянно ездят по вызовам к больным коронавирусом…

Коллеги возмущаются в основном не из-за выплат. Не нравится работа оперативного отдела, который не уточняет информацию, имели ли люди контакты, болеют ли сами. В какой-то момент весь отдел сам слег с коронавирусом – тогда всю работу раскинули на разные подстанции и наши диспетчеры, которые должны распределять визиты между нами, принимали еще и вызовы, и консультировали людей.

Забирал из дома на перевозку в 10-ю больницу молодого парня, контакт первого уровня. Сатурация при вызове была 91%. Молодой человек хорошо выглядел, хорошо себя чувствовал, просто имел температуру. Но по факту у него сатурация была около 70%. Обычно в такой ситуации человек не то что улыбается – он просто лежит и старается ртом набрать воздуха. У него, конечно, оказался коронавирус, но несмотря на всю симптоматику он передвигался сам, чем очень удивил нас.

Ну а самое страшное – перевозить человека из больницы в больницу с трубкой в горле и без сознания, в крайне тяжелом состоянии. Но у нас такие перевозки были и в мирные времена, например, после черепно-мозговой травмы. Сейчас для нас это осложнилось тем, что ты в костюме, в маске, потеешь и ничего не видишь, но нужно следить за состоянием пациента и оборудованием.

Нет, ни один человек. Никто из нас не верит официальным цифрам. Ни по общему количеству, ни по смертности. Достаточно просто посчитать: каждый день только одна наша подстанция делает огромное количество перевозок – 50 в день. Представьте, что примерно столько делает еще одна подстанция, и еще одна…

Нам прямо говорят, что такие и такие лаборатории работают, спустив рукава. Водители начинают делиться информацией, мол, за одну ночь вывезли 15-20 трупов с COVID-19. Это все обсуждается между работниками системы здравоохранения, поэтому какой смысл верить?

Недавно, незадолго до 9 мая, я был на визите у приближенного к Лукашенко работника, какого-то силовика то ли из службы безопасности, то ли из КГБ. Вызов был на срыв сердечно ритма. Пока набирали препараты, честно разговорились. Он объяснил, почему такие цифры: потому что цифра 1000 «очень вредно воздействует на психологию нашего населения». Я пересказываю его слова – вот и все. Они боятся, что у людей банально будет паника.

В другой день коллеги забирали настоящего кагэбэшника, который «плюсанул», схватил где-то там у себя в помещении коронавирус. Он так поносил «усатого генералиссимуса», мол, зря его некогда поддерживали, он доведет страну до очень высокой смертности.

Да, у меня лично был такой случай. Через некоторое время после парада приехали к женщине – работнице государственного архива. Она сказала, что у нее ухудшилось самочувствие, появилась одышка, поднялась температура.

Я спросил, были ли она на параде. Ее заставили под угрозой увольнения. Возможно, она заразилась где-то в городе или на работе, но сама женщина связывала это с тем, что сходила на парад. Им сказали стоять в самой толпе и не надевать маски. В первых рядах, на камеру, нельзя было быть в маске.

После 9 мая пошла новая волна, ведь и парад, и ночные гуляния, и салют. Правда, после Пасхи волна была еще больше, так как там люди контактировали в церквях – закрытых помещениях. Но и после Парада она началась и пока не утихает.

Пусть адекватно выполняют свою работу и разберутся с неразберихой в системе здравоохранения. Слишком много бюрократии, откатов, невыполнения своих обязанностей и сокрытия информации.