Валерий Шацкий (имя и фамилия героя публикации изменены по морально-этическим соображениям) заболел в конце апреля.
– Я дальнобойщик. Больше месяца был в рейсе. С грузом, как говорят, исколесил пол-Европы, – рассказывает собеседник. – Приехав домой, на диване не отлеживался. Живу в частном доме, поэтому работы хватает. Несколько раз мотался в Минск: покупал плодовые деревья для сада, отвозил передачу сыну-первокурснику, помогал товарищу в покупке нового автомобиля. Больших проблем со здоровьем у меня никогда не было. Поэтому, когда почувствовал легкое недомогание, большого внимания этому не придал, но температуру все-таки измерил. Термометр показал 37,8. К тому же появился сухой кашель, насморк. Несколько дней температура держалась 38,5. Кашель усиливался, появились боли в суставах, и напрочь пропал аппетит.
Первой запаниковала супруга и поэтому незамедлительно вызвала скорую помощь. Когда в дом вошли медики, хотя по внешнему виду они больше походили на космонавтов, я тоже стал с ней солидарен. Меня госпитализировали. Скажу честно, десять дней, проведенных в терапевтическом и реанимационном отделениях больницы, – незабываемое и самое худшее время в моей жизни. Температура зашкаливала, от холода трясло так, что казалось, подо мной дрожит и приплясывает больничная койка. Тело не слушалось, и его постоянно сотрясал кашель. Но это было не самое страшное. Как-то ночью я не смог дышать. Было такое ощущение, будто тебя с головой накрыли ватным одеялом, а на лицо положили перьевую подушку и приказали: «Дыши!».
После этого четыре дня я провел в реанимации на аппарате искусственной вентиляции легких. Обнаженный, изнеможденный, окончательно убедился (без результатов теста): коронавирус. Я понял, что он есть, он существует, притом коварен и опасен. А ведь еще совсем недавно меня гложили великие сомнения в его существовании, я злился на жену, когда та запихивала в карман антибактериальный гель, просила надеть маску…
Вы даже не представляете, с какой радостью я воспринял слова врача, когда во время обхода он сообщил, что из реанимации меня переводят в терапевтическое отделение. На следующей неделе, с огромной благодарностью медикам, я покидал и эти стены.
Дома меня ждала супруга. Тест дал положительный результат, и она находилась на самоизоляции, как контакт первого уровня. Историю болезни нашей семьи знали немногие. У жены давно никого нет, моим семидесятилетним родителям (живут они в Ляховичском районе) решили ничего не говорить, чтобы не волновались. А соседи, друзья и приятели привыкли к моему частому отсутствию дома из-за разъездного характера работы.
– Победив болезнь, что бы вы могли сказать тем, кто здоров, кто не верит в страшный вирус и живет обычной жизнью? – интересуюсь у собеседника.
– Не испытывайте судьбу. Коронавирус, к сожалению, уже не китайский и не итальянский. Он – наш и обретает имена, фамилии родственников, друзей, коллег по работе. Не будьте беспечными, не отгоняйте от себя, как назойливых мух, тех, кто говорит о важности дистанцирования и необходимости маски на лице, кто советует отказаться от празднования юбилея и походов в гости. Мне повезло. В больнице нашлась койка, лекарства, медицинские руки. Но если так дело дальше пойдет и мы не научимся правильно воспринимать присутствие опасного вируса, не исключено, что для вас всего этого не будет. Иссякнут силы медиков, закончатся деньги на медикаменты…
И еще. О том, что в нашей больнице открыт благотворительный счет в помощь медработникам, я прочитал в вашей газете до болезни. Признаюсь, прочитанному не придал никакого значения. Важное дело, хотя знаю, что добро любит тишину, было сделано после выздоровления. Мне впервые в жизни захотелось хотя бы чем-то помочь нашим блестящим врачам, ответственным медсестрам, заботливым санитаркам, которые сегодня несут на себе неимоверную нагрузку, рискуют ради того, чтобы мы были здоровы. Скажете, пафосно? Нет, искренне.
Галина НИКОЛАЕВА.