"Саддам был диктатором, но американцев мы ненавидим больше". Репортаж из Багдада

Возле въезда стоят два «Хамви» с пулеметами — один иракской полиции, другой — американской частной военной компании. Въезд на территорию занимает порядка ста метров — сначала мимо бетонных блоков, затем по узкому проезду, где автомобиль останавливается. Люди с автоматами по обеим сторонам быстро и привычно открывают капот, багажник, все двери в машине. Сначала автомобиль проверяют охранники, затем — служебная собака, натасканная на поиск взрывчатки. И только потом машина проезжает на стоянку, где в специальном блоке проверку проходят люди. Вещи прогоняют через рентген, люди проходят через рамку металлоискателя, мужчин дополнительно обыскивают. Женщин — только в особом случае, для этого есть закуток, отгороженный ширмой, и специальная сотрудница, которая ловко прощупывает швы на одежде, уделяя особое внимание нижнему белью. Лишь затем ты попадаешь на территорию. И не какого-либо правительственного учреждения, а отеля. Чрезмерные меры безопасности? Только не в столице Ирака Багдаде, в котором и спустя 15 лет после свержения режима Саддама Хусейна совсем не спокойно.

Все ради вашей безопасности

— Несколько лет назад террористы оставили заминированные автомобили перед отелями Babylon и Sheraton. В результате двойной атаки погибли 15 человек, несколько десятков были ранены. С тех пор все отели усиленно охраняются, — объясняет нам почетный консул Ирака в Беларуси Маджид Аль-Кайси, организовавший поездку трех белорусских журналистов в Ирак.

Вот так выглядит въезд в отель. Видео снято мобильным телефоном «из-под полы» — открыто снимать нельзя.

В Багдаде охраняется все — блокпосты стоят через каждые несколько километров. Въезд в город со стороны аэропорта охраняют опять же частные наемники, на окраинах на блокопостах дежурят иракские полицейские, но чем ближе к центру Багдада — тем выше меры безопасности. Укрепленный блокпост с несколькими «Хамви» с пулеметами на крышах, иракские военные — в полной экипировке, в глухих шлемах, несмотря на 49-градусную жару, «змейка» среди бетонных блоков, широкая полоса на земле с закрепленными на ней металлическими шипами, колючая проволока по бокам — так выглядит очередной чек-поинт в центре города.

Вооруженная охрана есть и у каждого рынка или ресторана. В Ираке 37 миллионов человек, из них около миллиона служат в силах безопасности — полиции и армии. Еще примерно полмиллиона работают наемниками. И это не считая специалистов из иностранных частных военных компаний, которых в Ираке немало. При таких мерах безопасности в Багдаде все равно гибнут люди — только в июне в столице Ирака жертвами терактов стали 19 человек.

Сразу признаемся: за пять дней пребывания в Багдаде мы только один раз слышали автоматные очереди где-то неподалеку от нашего отеля, стрельба с перерывами продолжалась около тридцати минут. Охранники на выходе с территории гостиницы непреклонно развернули любопытных обратно: «Мэм, сейчас выходить нельзя».

Первых белорусских журналистов, побывавших за последние 15 лет в Ираке, опекали чрезмерно — «все ради вашей безопасности».

Багдад и сложности перевода

Багдад — город с более чем тысячелетней историей, разделенный Тигром. В нем проживает девять миллионов человек, а его площадь кажется огромной — здесь всего пара улиц с многоквартирными домами, люди в основном живут в своих домах — двух- и трехэтажных, часто — большими семьями. Нет небоскребов, да и высоток мало.

Достопримечательностей здесь много, жаль, что посмотреть практически ничего не удалось благодаря двум фразам, которые мы в Багдаде слышали чаще всего — «нельзя» и «все будет, надо только подождать».

— Уже 10 часов утра, нам обещали дать водителя и переводчика.

— Все будет, надо только подождать.

Ждать машину пришлось два часа. Вместо переводчика — багдадец Одей, наш коллега с иракского телевидения. Прекрасный человек, но, к сожалению, ни русского ни английского он не знает. Ситуация патовая, но общаться как-то надо. Решение найдено — Одей раздает нам Wi-Fi, в Google Translate мы набираем вопрос на русском, он читает перевод на арабском, отвечает нам вслух (арабская вязь на наших смартфонах не предусмотрена), и онлайн-переводчик пытается перевести услышанное. После очередной попытки главное Одей понял — мы хотим увидеть достопримечательности Багдада.

Следует инструктаж из нескольких «нельзя» — нельзя снимать блокпосты и военных и говорить с ними тоже нельзя, нельзя остановиться там, где захотелось, нельзя выходить из машины без разрешения, а если разрешили — нельзя далеко от нее отходить. В пригороды и за пределы Багдада тоже нельзя.

Несколько минут езды по улицам, где красивые особняки чередуются с полуразрушенными домиками, мост через реку Тигр (только в самом Багдаде их 18), и мы останавливаемся у очередного пункта охраны, проходим пристальный личный досмотр с непременным рентгеном, рамкой металлоискателя и оказываемся … в торговом центре «Багдад Молл». Одей торжественно разводит руками и выжидающе смотрит на нас — мол, ну как вам?

Мы оглядываем торговый центр, который практически не отличается от белорусского — даже машина Renault на демонстрационном постаменте и ящик для пожертвований имеются, рассматриваем витрины магазинов Zara, LC Waikiki и других сетевых брендов и недоумеваем, зачем нас сюда привезли. Одей, не обращая внимания на наше замешательство, развивает бурную деятельность, в результате которой к нам добавляются охранники ТЦ, и протаскивает нас со всей «свитой» по нескольким этажам здания. На бегу мы узнаем еще несколько «нельзя» — нельзя снимать людей, а особенно женщин без разрешения и нельзя пользоваться карточками, здесь практически нет платежных терминалов.

Только через какое-то время мы поняли, почему Одей привез нас именно в торговый центр. Для страны, которая много лет воевала, а до этого пережила многолетние санкции и продуктовые карточки, такой вот центр — доказательство того, что Ирак возвращается к нормальной жизни, самая главная его достопримечательность. Красивые магазины, возможность выбора, яркий свет, кондиционеры, гуляют семьи с детьми — пули не свистят и снаряды не взрываются, это и есть простое человеческое счастье Одея.

В очередной раз воспользовавшись отработанной схемой с Google Translate, мы все же настойчиво попросили показать нам знаковые места Багдада.

Одей вошел во вкус. Памятник Абу Джафару аль-Мансуру — основателю Багдада, памятник Фейсалу I — первому королю Ирака, обязательно — скульптура царя Шахрияра, слушающего очередную сказку «Тысячи и одной ночи» Шахерезады, и наконец — Монумент Свободы.

За Монументом Свободы есть небольшой парк, где мы увидели группу маленьких детей — со скребками, чистящими средствами и водой, предлагающих мойку машины за пять тысяч иракских динаров (около 4 долларов).

— Сури, — объяснил нам Одей.

— Сури, сури, — согласилась девочка лет восьми.

— Сури! — загомонила остальная компания.

«Сури» — это сирийские беженцы. В Ираке их очень много, помощь беженцам чисто символическая, поэтому дети моют машины, а ребята постарше прямо на дорогах продают водителям холодную воду (поверьте, в +45…49°С это доходный бизнес).

Просим Одея показать нам Республиканский, или, как его еще называют, Президентский дворец.

— Нельзя.

— Монумент Неизвестному солдату?

— Нельзя.

— Мечи Кадисии?

— Нельзя.

— Да почему же нельзя?

— «Зеленая зона».

Вот такими милитаристские Мечи Кадисии увидели мы.

Что мы в Багдаде не увидели

«Зеленая зона»

После того как в 2003 году международная коалиция во главе с США провела военную операцию «Иракская свобода» и свергла Саддама Хусейна, этот район в самом центре Багдада стал называться «зеленой зоной». До войны здесь жили чиновники, располагались министерства и несколько дворцов Саддама Хусейна. После прихода США в Ирак в самом большом из дворцов разместилось американское временное правительство, другие здания были отданы под посольства и предоставлены международным компаниям. И «зеленая зона» стала закрытой.

Она обнесена высоким бетонным забором и колючей проволокой. Периметр патрулируется не только иракскими войсками, но и американскими. Именно проезжая мимо нее, мы впервые в Багдаде увидели солдат США (но снимать нельзя — это мы выучили).

В «зеленой зоне» находится и самая большая дипмссия в мире — посольство США в Ираке. Только одних дипломатов здесь работает около двух тысяч, обслуживающего персонала — около шести тысяч человек. Плюс несколько тысяч американских военных, которые занимаются охраной не только посольства, но и всей «зеленой зоны» — самого безопасного места в Ираке.

Просто так попасть в «зеленую зону» невозможно — необходимо специальное разрешение.

США в Ираке не любят.

— Иракцы абсолютно не ценят ту демократию, которую американцы принесли на нашу землю, — позже с иронией рассказывает пожилой житель Багдада.

Он спокойно поясняет, что Саддам Хусейн был диктатором — вне всякого сомнения. Он развязал Ирано-иракскую войну, оккупировал Кувейт, убивал курдов.

— Но при нем развивалось образование, здравоохранение, промышленность. А посмотрите теперь — все государственные институты, законность, наша жизнь — все рухнуло. Что нам дали американцы? Свободу? Демократию? Я вам скажу, что сделали для нас американцы — они разрушили нашу страну и дали нам ДАЕШ (иракцы только так называют «Исламское государство» — во-первых, это аббревиатура ИГ на арабском, во-вторых, так они отрицают право на существование государства террористов, а в третьих — ДАЕШ в арабском имеет сугубо негативные ассоциации — похожее по звучанию слово «даис» означает «раздавливающий» или «попирающий». На территории «Исламского государства» даже был издан закон, запрещающий название ДАЕШ — за его употребление наказывали 70 ударами плетью. — Прим. TUT.BY). Ирак представлял опасность для США? Иракцы виновны в терактах 9/11? Ирак обладал опасным для американцев оружием? Нет. Так почему президентов США до сих пор не судят в Гааге — полмиллиона убитых иракцев во время войны для этого недостаточный повод?

Это мы слышали в Ираке повсеместно — нам не попались собеседники, выражающие симпатии США. Даже курды, которые немало пострадали от режима, отмечали: «Саддам был диктатором, но американцев мы ненавидим больше».

Белорусы в Ираке

Встретить в Багдаде можно и белорусов. Мы познакомились с Вероникой в маленьком ювелирном бутике, где она работает по 10 часов в день. Девушка родом из Солигорска, последние семь лет живет в Багдаде и охотно рассказывает о своей жизни.

— Как я сюда попала? Все просто, я училась в Минске на биолога, мой муж — курд, приехал из Багдада, чтобы стать программистом. Познакомились, поженились, а после учебы уехали в Ирак.

На вопрос, было ли страшно уезжать в страну, где идет война, Вероника признается, что славянских женщин трудности военного времени не волнуют — если надо, в горящую избу войдут, коня на скаку остановят, за мужем поедут в Ирак.

— Страшно, на самом деле страшно было в 2014−2015 годах, после выборов. Тогда Багдад полыхал, теракты каждый день, рвалось и неподалеку от моего дома. Сейчас здесь гораздо тише и спокойнее.

Мы обсуждаем жительниц Багдада — нас очень удивило то, что многие девушки здесь ходят с непокрытыми головами и голыми руками, хотя все же подавляющее число женщин носят хиджаб.

— Ирак довольно светский, особенно на фоне Ирана. В Багдаде не побивают камнями за короткое платье и блузу без рукавов. Но все же здесь традиционный ислам, и женщина практически во всем зависит от мужа или от родителей.

У Вероники с мужем не совсем обычная семья по меркам Ирака. Супруг разрешает ей работать — чего не позволяют многие мужья подругам Вероники, а когда у пары родился сын, молодые родители решили, что ребенок, когда подрастет, сам выберет себе религию — ислам или христианство.

А вот вопрос с образованием сына Вероника взяла на себя.

— С образованием сейчас в Ираке проблема, как со школами, так и с учителями. Ему четыре года, но мы уже подыскиваем частную христианскую школу. Оплата будет составлять что-то около 1,5 тысячи долларов в год, но мы сможем это обеспечить. А высшее образование он будет получать в Беларуси.

Девушка рассказывает, что проблемы в Ираке не только в сфере образования, но и в здравоохранении. Основная проблема — недостаток квалифицированной медицинской помощи. Во время войны погибло очень много врачей, потом начался отток специалистов на Запад — люди уезжали в надежде на более высокие зарплаты и спокойствие.

— Сама я рожала в Багдаде — опять же, в частной христианской клинике. А когда мне потребовалась операция, уехала в Эрбиль — столицу Иракского Курдистана. Там ситуация в медицине гораздо лучше. Да и в целом лучше — в этой автономии, вы не поверите, даже правила дорожного движения соблюдают.

И в самом деле, в Багдаде довольно свободно трактуют некоторые законы и правила. Например, привозить, продавать и производить алкоголь нельзя. Но в столице немало маленьких магазинчиков, торгующих спиртным. Нельзя и выбрасывать мусор, но для жителя Багдада выбросить пустую бутылку прямо на проезжую часть или обертку под ноги — нормально.

С соблюдением ПДД в Багдаде проблема. Переходы есть, иногда даже работают светофоры, но пешеходы ловко переходят дорогу в любом понравившемся месте, а водители из-за этого не нервничают — они тоже не соблюдают правила дорожного движения.

Открыть/скачать видео (2.93 МБ)

Изменится ли Ирак в ближайшее время, Вероника не знает. Она считает, что сейчас во многом иракцы аполитичны — многие не ходят на выборы и даже не имееют четкой приверженности или симпатии к той или иной партии в парламенте, потому что уверены — все равно решают американцы.

Но о возвращении в Беларусь Вероника не задумывается — в Ираке зарплаты выше. Мы не спрашиваем, сколько зарабатывает сама девушка, но она охотно называет уровень зарплат в Багдаде.

— В настоящее время минимальная зарплата составляет 200 долларов в месяц. Уборщик в отеле получает 400 долларов, но ему предоставляется проживание и питание. Хороший врач, например хирург в частной клинике, получает 5−6 тысяч долларов. Уровень средней зарплаты — в районе 800 долларов, в нефтяном секторе зарплаты несоизмеримо выше. А цены на продукты сопоставимы с белорусскими.

При этом Вероника говорит, что иракцы на многие низкооплачиваемые работы привлекают иностранцев. Это мы заметили и по нашему отелю — филиппинцы, индийцы, выходцы из Африки, а вот иракцев среди обслуживающего персонала мало.

«Все будет, надо только подождать»

Ирак очень сильно удивляет белорусов своим менталитетом — пунктуальность, краткость разговоров, спешка здесь не в моде.

— Вы заметьте, как здесь строится общение, — замечает Вероника. — Разговор нельзя начинать сразу с деловых вопросов. Надо многое обсудить — погоду, здоровье, семью, потом уже можно плавно переходить к делам. Дела просто так не ведутся, за тебя должны поручиться. Без таких рекомендаций ты ни на работу не устроишься, ни квартиру не снимешь, что говорить о каком-то бизнесе. Любой труд или услуга должны быть оплачены, а «благодарность» взяткой не считается.

При этом Веронику смешат наши вопросы про непунктуальность и медлительность иракцев.

— К этому надо привыкнуть. Они не торопятся, обед длиной в два часа — это нормально. Зачем куда-то спешить? Списывайте это все на восточный менталитет. А в целом, иракцы очень приветливые и дружелюбные, они всегда готовы помочь, но только при условии, что ты им симпатичен.

Но больше всего в Ираке поражает контраст между разрухой и роскошью, который в Багдаде виден по зданиям, автомобилям и людям.

— Эти люди и эта страна только пережили войну. Им потребуется время восстановить все то, что было разрушено за последние 15 лет. Поверьте, Ирак меняется. Когда я впервые здесь побывал четыре года назад, все было гораздо хуже. Сейчас на улицах гораздо спокойнее, идет восстановление, пусть и не такими быстрыми темпами, как привыкли мы, — замечает посол Беларуси в Турции и Ираке по совместительству Андрей Савиных.

Пока мы беседуем, в отеле гаснет свет. Изношенная энергосистема Багдада не справляется с высокой нагрузкой, и электричество пропадает несколько раз в день.

Но мы знаем, что скоро свет появится — надо только подождать.

Редакция TUT.BY выражает благодарность почетному консулу Ирака в Беларуси Маджиду Аль-Кайси и послу Беларуси в Турции и Ираке по совместительству Андрею Савиных за организацию поездки.