Съезд Компартии Китая: председатель становится императором?

Накануне открытия 17 октября XIX съезда Коммунистической партии Китая в Пекине предприняты особые меры безопасности.

Запрещено разведение открытого огня вблизи Дома народных собраний (что заставило некоторые рестораны временно прекратить работу), вы не сможете снять квартиру в центре Пекина, пользуясь услугами популярного сервиса Airbnb, ограничена доставка в столицу жидкостей, ножей и даже игрушечного оружия, запрещены беспилотные аппараты и аэростаты.

Съезд обещает немалые перемены в китайской политической иерархии.

Во-первых, судя по всему, традиционной ротации первых лиц государства каждые 10 лет приходит конец. Как ожидается, количество мест в Постоянном комитете Политбюро КПК будет сокращено с семи до пяти — а это означает, что наиболее вероятные преемники Си Цзиньпина и премьера Госсовета Ли Кэцяна (фактически премьер-министра страны) в него просто не попадут и, как следствие, не смогут наследовать председателю Си, когда он отойдет от дел.

Впрочем, один из них, Сунь Чжэнцай, задержанный в июле этого года и снятый со всех партийных постов, похоже, не попадет уже никуда, а политические перспективы второго кандидата, Ху Чуньхуа, пожалуй, совсем неутешительные.

Во-вторых, принцип коллективного руководства страной, соблюдавшийся еще со времен Дэн Сяопина, видимо, также будет пересмотрен. Формально должность председателя КНР более двух пятилетних сроков подряд занимать нельзя: это противоречит конституции.

Игры в «рокировку» по аналогии с Россией вряд ли привлекают Си Цзиньпина, да и оставить власть на пять лет с гарантией ее возвращения некому. Но эта должность, по мнению наблюдателей, и не является для него ключевой. Гораздо важнее сохранить пост генерального секретаря КПК и контроль над вооруженными силами, то есть должность председателя Центрального военного совета партии.

В новейшей истории Поднебесной такие прецеденты были — и Дэн Сяопин, и Цзян Цзэминь сохраняли за собой пост верховного главнокомандующего и через несколько лет после формального ухода от власти.

Политическая традиция Китая требует, чтобы обладатели высших государственных постов не засиживались на них по достижении 68 лет и уходили в отставку на ближайшем съезде. Правда, традиция эта неформальная, а нынешняя расстановка сил в китайской верхушке не препятствует Си обойти это правило.

Его самого оно пока не касается — председателю пока 64 года, — но очень интересно будет посмотреть на судьбу 69-летнего Ван Цишаня, давнего друга Си Цзиньпина и руководителя Центральной комиссии по проверке дисциплины, а по сути — сил внутренней безопасности, и вот почему.

Придя к власти в 2012 году, Си начал активную кампанию по борьбе с коррупцией, в рамках которой своих постов лишились около миллиона человек. Некоторые аналитики полагают, что на самом деле целью кампании была чистка партийных и бюрократических рядов от противников Си или просто людей ненадежных, на место которых, разумеется, пришли сторонники председателя. Сейчас очередь дошла и до высшего руководства.

По мнению обозревателей, в ходе нынешнего съезда китайский премьер Ли Кэцян (ранее соперничавший с Си Цзиньпином в борьбе за кресло председателя КНР) может уйти со своего поста, и его место займет Ван Цишань. Ван считается хорошим менеджером и финансистом и, по всей видимости, будет лучшим премьером, чем Ли, которому обозреватели прочат какую-нибудь почетную, но малозначимую должность.

Близкие связи Вана с Си и его управленческий опыт — два незаменимых качества для проводника структурных реформ, о которых председатель объявил еще в 2013 году и ради осуществления которых, похоже, готовится нарушить существующие правила политического управления Китаем.

Если Ван Цишань в свои 69 лет действительно займет премьерский пост, это, по мнению наблюдателей, будет означать готовность Си Цзиньпина перешагнуть через внутренние правила КПК и продолжать управлять страной и после следующего, XX съезда.

Стремление Си Цзиньпина закрепиться у власти, в общем, понятно: масштабные реформы, которые он затевает, невозможно осуществить в течение пяти и даже десяти лет. Однако значительная, по любым меркам, концентрация власти в руках председателя и небольшой группы его назначенцев ставит под удар принцип сменяемости руководства. Есть и другие нехорошие симптомы.

В Пекине открылась выставка последних достижений китайского правительства. На ней широко представлены наука, транспорт, военное производство, спорт, этнические меньшинства, но больше всего там фотографий Си Цзиньпина — их сотни.

Газета на английском языке China Daily едва ли не ежедневно выпускает на первой полосе материалы о том, как визит Си повлиял на деревни, города и мегаполисы, как изменилась их жизнь (разумеется, в лучшую сторону) после того, как генеральный секретарь внес свои предложения. Должностные лица в своих речах подчеркивают, что в основе их видения лежит мнение Си Цзиньпина.

Написать в главной китайской соцсети WeChat, например, о том, что Си Цзиньпин постепенно начинает напоминать своего северокорейского коллегу, невозможно: контроль государства за происходящим в интернете усиливается с каждым днем.

В сентябре телесериалы в Китае получили новый свод правил регулирования контента. Теперь им предписывается «повышать культурный вкус людей» и «укреплять духовность». Коммунистическая партия, страна, люди и национальные герои — вот свод положительных персонажей. И фигура председателя Си должна стоять выше всех других.
Си Цзиньпин представит на съезде обстоятельный доклад, по которому, наверно, можно будет догадаться о векторе политики Китая на ближайшие пять лет. Аналитики сходятся на том, что она останется стабильной и предсказуемой. Стабильность и неспешность — вообще часть китайской политической культуры с древних времен. Однако в богатой истории Китая немало примеров того, как чрезмерная концентрация власти выходила боком и правителю, и его державе.