Южная Америка расстается с социалистическими грезами

2000-е годы — период небывалого успеха левых политиков в странах Южной Америки. Но с падением цен на сырье обещания, приносившие им победы на выборах, столкнулись с суровой реальностью.

С уходом c поста президента Бразилии Дилмы Русеф, импичмент которой 31 августа Сенат поддержал большинством голосов, в Южной Америке стало одним лидером некогда успешных социалистов меньше. Однако обманчивое очарование социализма, который в двухтысячных вовсю наступал в Южной Америке, похоже, исчезло не только в Бразилии. Об этом, по всей видимости, свидетельствует и жесткая реакция ряда других стран континента, резко осудивших отстранение Русеф от должности.

В двухтысячные левые партии получили большинство на парламентских и президентских выборах по всей Латинской Америке: Лула да Сильва в Бразилии, Эво Моралес в Боливии, Нестор и Кристина Кирхнер в Аргентине, Даниэль Отега в Никарагуа, чуть раньше — Уго Чавес в Венесуэле. С самого начала у них было много общего: обещания социально справедливой политики перераспределения, образ врага в виде трио из капитализма, США и олигархов, изрядная порция национализма и культ личности в известном в этом регионе стиле каудилизма.

Успехи социалистов

Самый яркий пример в этом смысле — Венесуэла. В 1998 году Уго Чавес стал первым в этом ряду государственных лидеров, чьи идеи и стиль управления он лично понимал как движение. Чавес называл его «социализмом XXI века» и со своей харизмой фактически превратился в его икону.

По мере роста числа латиноамериканских стран, где к власти приходили социалисты и социал-демократы (прежде всего в Южной Америке), здесь наступил период экономического роста, от которого выигрывали главным образом малообеспеченные слои населения. В 2012 году американский политолог Кеннет Робертс выяснил, что между 2000-м и 2010 годами во всех странах Южной Америки сократилось неравенство в распределении доходов. Это относится и к тем государствам, где у власти находились консерваторы.

Робертс пришел к выводу, что благодаря давлению со стороны левых партий правительства консерваторов стали уделять более пристальное внимание нуждам бедняков. На практике это выражалось в массовом перераспределении благ посредством социальных программ, закрепленной в законодательстве высокой минимальной оплате труда и субсидировании потребительских товаров. Успех за несколько лет был настолько заметным, что даже некоторые либеральные экономисты хвалили рост покупательной способности населения.

Корни кризиса

На момент смерти Чавеса в марте 2013 года во всех двенадцати странах Южной Америки за исключением Колумбии и Парагвая у власти находились социалисты или социал-демократы. В Венесуэле Чавеса сменил Николас Мадуро, который, впрочем, разделяя убеждения предшественника, не имеет его талантов. Теперь, через три с половиной года после ухода Чавеса и восемнадцати лет социализма, экономика Венесуэлы оказалась разрушенной. А политический климат характеризуется угрозами, а также слежкой и насилием в отношении инакомыслящих.

В этом Венесуэла тоже оказалась наиболее ярким примером. Но и в других странах царят не менее мрачные настроения: люди пытаются найти виновных в том, что теперь их благосостояние падает. Во время эйфории в годы процветания многие упустили то, что теперь пробивается наружу: деньги, которыми власти поощряли бразильского, аргентинского и венесуэльского избирателя, поступали по большей части от экспорта нефти, сои и другого сырья.

Внутренний спрос при этом удовлетворялся в основном за счет импорта брендовых товаров из США и дешевых из Китая. С падением цен на сырье источники бюджетных денег иссякли, а в связи со снижением курса нацвалют подскочили цены на импортные товары.

Утраченное доверие

С тех пор левые в странах Южной Америки с трудом получают на выборах незначительный перевес голосов. Многие их лидеры пытаются снять с себя ответственность за разразившийся в их странах кризис, однако избиратели обвиняют политиков не только в экономических проблемах. Еще больше их разочаровывает то, что борцы за права рядовых граждан оказались не менее коррумпированными, чем прежняя правящая элита.

Именно об этом свидетельствует случай бразильской Партии трудящихся: падение ее популярности началось еще до того, как кризис ударил по карману населения. В 2005 году партия оказалась в центре громкого коррупционно скандала, который едва не стоил поста тогдашнему президенту Луису Инасио Луле де Сильве: высокопоставленные партийцы были приговорены к нескольким годам тюрьмы за то, что покупали голоса депутатов парламента. Эти разоблачения безвозвратно подорвали веру людей в правящую партию.

К событиям того времени Дилма Русеф отношения не имела. Но ее имя фигурирует в связи с другим громким коррупционным скандалом — вокруг нефтяной компании Petrobras. Будучи членом наблюдательного совета компании, которая частично принадлежит государству, Русеф, видимо, закрывала глаза на то, что большинство ключевых позиций в Petrobras занимали функционеры Партии трудящихся.

Импичмент президента, явно основанный на недоказанных обвинениях в приукрашивании показателей госбюджета с целью переизбрания, показывает, насколько окрепли ее политические оппоненты. А то, что большинство бразильцев поддерживает или по крайней мере с пониманием относится к отстранению Русеф от должности, свидетельствует о том, что люди очнулись от своих социалистических грез о справедливом мире.