"Чтобы изменить страну, надо стать диктатором". Интервью Надежды Савченко DW

С момента освобождения украинской летчицы Надежды Савченко, которая почти два года провела в российской тюрьме, прошло ровно два месяца. В эксклюзивном интервью DW она рассказала, какие чувства испытывает после освобождения и хочет ли быть президентом Украины.

Deutsche Welle: Надежда, вы часто вспоминаете о своем заключении в России?

Надежда Савченко: Нет, у меня нет времени думать о прошлом. Я думаю только о будущем.

— После всего пережитого вы видите в русских врагов?

— Ну что вы?! Как можно видеть врагов в целом народе? Там есть хорошие люди. Я вижу врагов в самодурстве российской власти.

— Что именно вы делали на фронте, когда попали в плен?

— Я занималась обучением молодых бойцов, их подготовкой, расстановкой людей на блокпостах. А именно на фронте (когда попала в плен. — Ред.) был встречный бой. Я шла забирать раненых, которых было пять человек. Я хотела их вывезти, но, к сожалению, машина, выехавшая на помощь, тоже попала в плен, и я вынуждена была идти вперед, потому что там были люди, которых я послала вперед, и я не имела права оставаться позади.

— За те многие месяцы, которые вы провели в заключении в России, вы понимали, насколько популярной стали на Украине?

— Нет, не понимала. Для меня популярность — это такое мгновенное явление, в принципе. Пока я сидела, с меня рисовали какую-то картинку. Людям нужны герои. У нас героев много. Весь украинский народ героический, за всю нашу историю. Просто история замечает имена единиц. Но людям нужны герои для того, чтобы понимать, что так можно, чтобы было на кого равняться, именно на какой-то один поступок. То есть герой — это не человек, а какой-то один поступок, который он совершил. И в принципе, да, поступок я совершила. Людям это понравилось, поэтому меня и назвали героем. Я прекрасно понимала, что за этим придет большая ответственность, если я выживу. Что и случилось.

— Сейчас вы занимаетесь политикой. Что для вас как политика является важнейшей целью?

— Свободная, независимая, сильная, процветающая Украина (улыбается). Конечно как нормальный человек, а не просто политик я хочу, чтобы Украина, наконец, начала жить. Жить достойно — так, как она того заслуживает. Как того заслуживает ее богатая земля, как того заслуживает ее трудолюбивый народ.

— У вас есть какой-то образец для подражания в политике или в истории?

— Я не могу сказать, что беру пример с кого-то одного. Возможно, я еще не могу этого осознать. Я учусь жить в жизни.

— Как, на ваш взгляд, можно решить конфликт на Донбассе?

— Для меня победа, для Украины победа — это когда Россия уйдет из Украины. Когда она уйдет из Донбасса, когда она вернет Крым. Тогда это будет победа. Это должно случиться. Мировое сообщество должно политически и экономически помочь нам этого добиться. Потом наверняка придется вводить миссию «голубых касок», полицейскую миссию стабилизации в регионе. Потому что есть очень много нелегального оружия, очень много преступников, которые вели войну слишком жестокими методами и которых надо посадить — как с той, так и с другой стороны. Надо это признать. Есть обычные люди, которые были обмануты, поэтому надо, чтобы обязательно начала работать информационная политика, чтобы украинцы начали ездить к украинцам, чтобы начали говорить. И только после этого, после полугода-года стабилизации, можно будет провести выборы.

— После освобождения и возвращения на Украину вы сказали, что люди в вас еще будут бросать камнями. Что именно вы тогда имели в виду?

— Поверьте, в прямом смысле я это и имела в виду. Ну цветы же дарили в прямом смысле — вот камни будут бросать тоже в прямом смысле (улыбается). Люди же не всегда могут разобраться сами, им показывают какую-то картинку СМИ. Раньше показывали одну — они думали, что я чуть ли не святая. Сейчас показывают другую, где всякие политики, пиар-менеджеры начинают меня очернять, что я сделала то не так, это нехорошо. И люди начинают этому верить, критиковать. Я к этому отношусь абсолютно спокойно.

— Вы высказались за постепенное снятие санкций с России. Для человека из Западной Европы это звучит немного странно.

— Для западного европейца? Я думала, западные европейцы этого хотят (улыбается). Санкции — это метод наказания или метод обучения. Они были введены за Крым, за нарушение международного права. Пока Россия не усвоит этот урок и не вернет назад территорию, которую она забрала незаконно, санкции должны сохраняться. Закон должен действовать.

Санкции, которые, например, были наложены за Донбасс, можно будет отменять по мере того, как Донбасс будет освобождаться, как Россия уйдет оттуда. Но я предлагала также ввести персональные санкции. Человек лучше понимает, когда бьет по его карману. Почему в той же России действуют санкции, люди голодают, а при этом Лавров, Путин, их первые лица могут ездить по миру, неплохо отдыхать, их дети могут учиться за границей? Они ничем не ограничены и ничем не обременены. А политику сделали именно эти люди, а не простой колхозник, который не может сейчас позволить себе купить хлеба.

Поэтому я бы хотела, чтобы санкции были с умом. Чтобы учить быстро. Добавьте персональные санкции на каждого человека, начиная с судей, — список Савченко. И пусть такой список будет по каждому заключенному, которого Россия похитила, к которому применяли пытки, которого незаконно удерживают. Начиная со следователя, с того же милиционера и судьи и заканчивая высокими лицами у власти в России. Списки должны бить именно по тем, кто совершал преступление.

— Везде, где вы появляетесь, люди просят совета, помощи. Вас никогда не обременяет то, что люди ожидают от вас так много?

— Это трудно. Трудно объяснить людям, что не обязательно было с этим вопросом идти ко мне, что этот вопрос решается на местном уровне. Людям, к сожалению, не хватает правовой подготовки, понимания, на что они имеют право по закону. Люди привыкли надеяться на чудо. Конечно, мне трудно, потому что чудеса не всегда случаются. Бывают очень сложные вопросы, которые решить даже мне как народному депутату не всегда удается и, более того, может совершенно не удаться, потому что-либо неправильно написан закон, либо коррупция, с которой бороться очень сложно. Это нелегко, но это работа народного депутата.

— Мой последний вопрос — я его вам задам, хотя знаю, что вы не очень любите на него отвечать. Вы хотели бы стать президентом Украины?

— Я отвечала, что не хочу, но я отвечала, что могу. А теперь я, наверное, отвечу, что, скорее всего, уже должна. За эти два месяца, изучая вот именно такое построение власти, какое оно есть, я увидела одно: к сожалению, нельзя изменить ничего снизу. Чтобы изменить полномочия, структуру страны, перезапустить законы, чтобы они действовали для людей, побороть коррупцию — надо стать таким диктатором, который держит все в своих руках. Для того чтобы вернуть эту власть народа и сделать так, чтобы больше никогда власть у народа не забрали. Защитить так конституцию, защитить законы, чтобы они действовали. Надо сделать один раз все правильно. Для этого нужно очень большое желание, для этого надо не потерять совесть, когда придешь к власти, чтобы эту власть вернуть народу. И пока ты не при власти, у тебя нет возможности вернуть ее народу. Поэтому не хочу — могу и должна (стать президентом. — Ред.).