Чего Россия добилась в Сирии за месяц бомбардировок?
Месяц назад Россия вступила в войну в Сирии. Самолеты воздушно-космических сил, как теперь называются российские ВВС, начали совершать боевые вылеты, поддерживая, как официально заявило министерство обороны России, действия сухопутных частей сирийской армии.
Если заявленной военной целью операции была поддержка действий сирийской армии, то говорить о том, что она была достигнута, сложно. За прошедший месяц сирийские правительственные силы не продемонстрировали сколь-нибудь впечатляющих результатов.
С самого начала этой кампании представители российских властей, включая президента Путина, говорили о том, что удары будут наноситься по целям, связанным с группировкой «Исламское государство».
Политические цели этой операции, по словам российского руководства, заключались в укреплении позиций правительства Сирии, поскольку именно оно, по мнению Москвы, способно справиться с ИГ. Эта группировка, по оценкам большинства стран, участвующих в сирийском конфликте, представляет наибольшую опасность в регионе.
Критики российской операции утверждают, что удары наносятся также по позициям умеренной оппозиции и их цель — укрепление режима Башара Асада. Россию также обвиняют в гибели мирных жителей.
Наконец, эксперты по Ближнему Востоку отмечают, что российская операция в целом усилила напряженность в регионе и привела к еще большей его дестабилизации.
Цели
По официальным сообщениям, российская авиагруппа в Сирии совершила более 1150 самолето-вылетов и нанесла удары по более чем 1200 объектам. Более 100 вылетов произошли ночью.
Министерство обороны России не предоставило Русской службе Би-би-си данных об общем количестве боевых вылетов и пораженных целей, отметив, что вся информация содержится в официальных пресс-релизах и выступлениях представителей военного ведомства.
Как говорится в отчетах минобороны, обычно удары наносятся по объектам группировок «Исламское государство» и «Ан-Нусра» (связанная с «Аль-Каидой» организация, которая находится в оппозиции к режиму Асада, но при этом не имеющая отношение к ИГ и даже вступающая с ней в боевые столкновения).
Однако когда информация об ударах поступает не от российских военных, то часто выясняется, что удары наносятся не совсем по тем целям, которые объявляются в военных сводках.
Члены коалиции, возглавляемой США, упрекают Россию в том, что на не делает различия между умеренной оппозицией и исламистскими группировками.
Так, например, 2 октября представитель американских военных в Ираке полковник Стив Уоррен заметил, что по его данным, из 12 целей, пораженных российскими самолетами в Сирии в предшествующие сутки, ни одна не имела отношения к «Исламскому государству».
В тот же день Турция, США, Великобритания, Германия и страны Персидского залива потребовали от России сосредоточиться на ударах по ИГ, а не бомбить умеренных оппозиционеров и мирных жителей.
Кроме того, правозащитники несколько раз обвиняли ВКС России в ударах по невоенным целям, в результате которых гибли мирные люди.
25 октября правозащитная организация Human Rights Watch опубликовала доклад, в котором говорилось, что в результате двух ударов, предположительно, российских, погибли более 60 мирных жителей. Данные были получены со слов уцелевших жителей, которые не могли точно подтвердить принадлежность самолетов.
Были и другие аналогичные сообщения, которые Россия традиционно опровергает, часто называя их преднамеренными «вбросами» или «утками», причем эти комментарии давали не только представители министерства обороны или МИД, но и президент Владимир Путин.
В свою очередь, эксперты по Ближнему Востоку говорят, что сирийская оппозиция представляет собой не единую организацию с четкой структурой, а довольно пестрый набор различных группировок, которые постоянно создают коалиции и покидают их, и, порой, сложно сказать, является ли та или иная группировка умеренной или радикальной.
Кроме того, по словам военных специалистов, российская авиация наносит удары по целям, которые часто указывают для нее сирийские спецслужбы, разведка и армейские части, и точность этих разведданных остается на их совести.
Сообщения российского министерства обороны о поражении тех или иных целей на территории, удерживаемой исламистами, по стилю мало чем отличаются от сообщений американского министерства обороны, которое также сухо сообщает о вылетах, ударах в районе определенных населенных пунктов, уничтожении минометных позиций, оружейных складов, штабов и так далее.
Судя по сводкам минобороны, чаще всего ударам с воздуха подвергаются боевые позиции, а также базы, склады и лагеря противников сирийской армии. Но бомбы, как говорят в Москве, также падают на командные пункты и мастерские по ремонту боевой техники и ее изготовлению в полевых условиях.
В Сирии практически все стороны конфликта импровизируют в изготовлении военной техники, и такие мастерские в сводках иногда фигурируют как «заводы» — так 26 октября представитель минобороны России сообщил об уничтожении «завода, на котором устанавливали на автомобили повышенной проходимости крупнокалиберные пулеметы, минометы и зенитные установки». Скорее всего, речь идет о небольшой мастерской, где их просто ставили в кузова машин.
Как и в случае с ударами коалиции, проверить эти данные из независимых источников сложно. Информация, которую предоставляют пресс-службы военных ведомств, подчас является единственной, которую получают журналисты.
Наступление
Оценивая эффективность российской воздушной операции в Сирии, прежде всего, стоит руководствоваться тем, насколько она послужила главной цели, поставленной российским командованием — помогла сирийской армии потеснить противника.
Судя по сообщениям из различных источников, в целом за месяц боев правительственные войска не смогли коренным образом преломить ход боевых действий.
Сообщения о начале наступления сирийской армии при поддержке боевиков ливанского шиитского движения «Хезболла» и военных из иранского «Корпуса стражей исламской революции» к югу от Алеппо появились в десятых числах октября.
«Мы уже наблюдаем первые признаки успешного наступления сирийской армии. Появилась слабая надежда, что она сможет спасти свою землю от террористов», — сказал пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков в интервью Би-би-си 23 октября.
Алеппо — один из ключевых городов, битва за который идет с 2012 года. До сих пор полного контроля над ним нет ни у сирийской армии, ни у отрядов оппозиции, которые удерживают часть районов.
Однако после нескольких дней наступления сирийской армии удалось потеснить отряды оппозиции и боевиков ИГ в районе Алеппо лишь весьма незначительно. Более того, в ответ джихадисты «Исламского государства» предприняли контратаку и стали угрожать линиям снабжения армии, дислоцированной внутри и вокруг города, угрожая захватить стратегически важный город Сафира.
«Наступление ИГ в районе Алеппо демонстрирует ограниченные возможности сирийского режима, несмотря на растущую поддержку со стороны Ирана и российских авиационных ударов», — пишет обозреватель Института изучения войны Крис Козак.
Российский военный эксперт Виктор Мураховский также считает, что правительственные войска отражают контратаки не только в районе Алеппо, но и на других направлениях.
«Важнейшие оперативные задачи решаются с трудом, на некоторых направлениях наступление застопорилось. Контрудары наносятся силами ИГ и других террористических структур. На мой взгляд, пока рано говорить о провале наступления, надо еще месяц посмотреть», — сказал он.
По словам Мураховского, сирийское правительство испытывает большие трудности с комплектацией. «Прежней сирийской армии, которая включала в себя дивизии и полки, больше нет. Сейчас они отдельными батальонами воюют», — говорит эксперт.
Цена войны
С самого начала сирийской кампании предпринимаются попытки оценить хотя бы приблизительно ее стоимость для российского бюджета.
Министр финансов Антон Силуанов и глава правительства Дмитрий Медведев тогда заявили, что она полностью покрываются средствами, уже выделенными в рамках бюджета-2015 на национальную оборону (20,5% расходной части, или 3,11 триллиона рублей).
Тогда эксперты подсчитали, что российская операция может обойтись в 1−2 млрд долларов за год. В дальнейшем появлялись и другие расчеты.
20 октября газета Moscow Times опубликовала результаты расчетов, сделанных специально для нее авторитетным аналитическим военным центром Jane’s Defence (Русской службе Би-би-си представители центра сказали, что сами они эти расчеты не публиковали). Согласно этим данным, стоимость операции составляет примерно 4 млн долларов в день.
Эти расчеты включают в себя не только стоимость боевых вылетов, потраченное топливо, расход боеприпасов, включая и пуск крылатых ракет из акватории Каспийского моря, организацию снабжения группировки по морю, обслуживание техники на земле и группировки военных кораблей в Средиземном море.
При этом эксперты Jane’s Defence отмечают, что в целом России эта операция стоит меньше, чем возглавляемой США коалиции в силу целого ряда причин, начиная от расстояния до места боевых действий, сравнительно небольшой группировки и заканчивая тем, что Россия тратит меньше дорогих высокоточных боеприпасов, чаще используя свободнопадающие бомбы и неуправляемые ракеты.
Между тем, по данным российского издания «Коммерсант-Власть», Россия использовала для большинства ударов управляемые ракеты Х-29Л и корректируемые авиабомбы КАБ-500С. Это довольно дорогостоящие боеприпасы, причем, как пишет издание, корпорация «Тактическое ракетное вооружение» была вынуждена перейти на работу в три смены, поскольку их стало не хватать.
Кроме того, в том же материале говорилось о срочной закупке восьми турецких судов, которые тут же зачислили в списки корабельного состава ВМФ — со снабжением группировки сил флота также не хватило.
Наконец, еще одну попытку подсчета расходов на операцию в Сирии предприняло агентство РБК. По его данным, операция обходится России как минимум в 2,5 млн долларов ежедневно.
Подсчитывая расходы России, журналисты взяли аналогичные траты западных стран и внесли определенные поправки. При этом в материале оговаривается, что ряд положений сравнить не удалось из-за недоступности российских данных, и что окончательная цифра является самой оптимистической.
Эти показатели сильно расходятся между собой в силу недостатка методик подсчета и отсутствия точных данных. Однако, оценивая их, эксперты отмечают, что для российского военного бюджета в 48,15 млрд долларов они не являются тяжким бременем.
Не только расходы
Сама по себе война для любого государства является не только бюджетными расходами, но она приносит, как бы цинично это не звучало, некоторую пользу. Такова логика любой войны.
Россия в последние годы провела ряд крупных учений, на которых проводились и масштабные переброски техники, учебно-боевые вылеты самолетов, стрельбы.
Масштабы некоторых «внезапных проверок» были соизмеримы с крупной войсковой операцией, и превышали действия небольшой авиагруппы в Сирии, хотя по времени продолжались гораздо меньше.
При этом в ходе настоящей военной операции, в отличие от учений, пилоты, которые совершают вылеты, наземный персонал, военные, которые дислоцированы на российских объектах, командный состав, штабы, вплоть до генерального, приобретают гораздо больший опыт.
Даже организация снабжения группировки на таком удалении является задачей, результаты выполнения которой вне зависимости от успеха, будут изучать в военных академиях.
Оценка расходов на операцию в Сирии также не учитывает тот факт, что она, как и любая современная война, является, по сути, войсковыми испытаниями для многих новых систем вооружений.
Например, это первая война для бомбардировщиков Су-34 (где их используют по прямому назначению — во время российско-грузинской войны они занимались радиоэлектронной борьбой), а также для крылатых ракет 3М14, выпущенных с кораблей Каспийской флотилии. Вероятно, их все равно бы запустили, но только по учебным целям на полигоне.
Российская авиабаза в Сирии оснащена комплексами радиоэлектронной борьбы, зенитными системами, и даже если их не придется использовать в бою, это все равно опыт их боевого применения.
Наконец, боевые действия — это не только расход боеприпасов, но и развитие соответствующих предприятий военно-промышленного комплекса. Работа в три смены и массовая закупка продукции «Тактического ракетного вооружения» идет на пользу корпорации и ее работникам, инфраструктуре городов, в которых расположены ее заводы.
В российском правительстве ВПК считается одним из ключевых направлений развития промышленности, его называют «локомотивом», и поэтому расходы на операцию, очевидно, многие в Москве считают не столько затратами на войну, сколько инвестициями в промышленность.
Эта стратегия подвергается критике со стороны экономистов. Многие считают, что путь строительства экономики вокруг ВПК в конце концов приведет к ее краху, однако в правительстве России убеждены, что для оборонных предприятий военные действия не могут не стать стимулом к развитию.
Клубок интересов
Как заявил Владимр Путин, цель России — способствовать политическому урегулированию конфликта. Вступив в войну в Сирии на стороне Башара Асада, Россия оказалась в центре довольно запутанного клубка интересов различных его сторон и стран, которые их поддерживают. Как считают многие, это только осложнило ситуацию в регионе.
В стране, по сути, одновременно идет несколько военных конфликтов — войска Асада противостоят отрядам оппозиции, а также «Исламскому государству», светской оппозиции и исламистским формированиям, которые также борются с ИГ.
С этой группировкой также воюет курдское ополчение, которое поддерживают США и у которого очень напряженные отношения с их союзницей по коалиции Турцией.
Америка оказывает помощь бойцам умеренной оппозиции, которая сражается с Башаром Асадом и которую бомбят российские самолеты.
Участие Москвы в войне осложнило ее отношения с Анкарой, сразу после начала авианалетов религиозные деятели Саудовской Аравии призвали исламские страны к войне против России и Ирана.
До сих пор США также довольно прохладно относились к действиям России, поскольку удары наносились и по тем отрядам, которые они косвенно поддерживали.
«Мы не сотрудничаем с Россией и не позволим ей изменить направление или масштабы нашей кампании против ИГ в Ираке и Сирии», — заявил глава Пентагона Эштон Картер 27 октября. Ранее он говорил, что его страна не будет координировать свою стратегию в Сирии с Россией.
Сложности в отношениях США и России возникали и чисто технические — как скоординировать действия военной авиации, чтобы избежать инцидентов в небе. Однако в конце концов Москва и Вашингтон смогли договориться по этому вопросу (в октябре число ударов авиации коалиции по целям в Сирии резко сократилось, но представитель коалиции заявил 27 октября, что это не связано с действиями России).
Параллельно российское руководство стало вести переговоры с другими участниками коалиции, в том числе и с Саудовской Аравией.
Вступив в конфликт на стороне Асада без согласования этого шага с членами коалиции, Россия в последнее время демонстрирует все большее желание координировать свои действия с ними.
24 октября министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что ВКС готовы помогать сирийской оппозиции в их борьбе с ИГ. «Мы не хотим учитывать ни конкретно интересы одного Башара Асада, ни конкретно интересы одной оппозиции, — подчеркнул глава российского МИД. — Мы хотим учитывать интересы Сирии». Правда, это предложение не нашло понимания у некоторых командиров оппозиционных отрядов.
Насколько возможно политическое урегулирование в Сирии, сказать сложно. Многие эксперты полагают, что, поддерживая режим Башара Асада, Россия только отодвигает срок его падения, другие считают, что в результате Москве удастся сохранить власть Асада, хотя бы на части территории страны.
Но в любом случае страны, которые поддерживают различные стороны конфликта, включая и Россию, и Иран, в последнее время стали пытаться согласовать свои позиции и договориться о будущем Сирии.