Нестоличная Грузия на автомобиле (ФОТОРЕПОРТАЖ)

С грузинскими реформами, частично изменившими Грузию, частично самих грузин, частично не способных сделать ни того, ни другого, турист сталкивается уже на границе. В столице их результаты на виду. Как реформы изменили остальную Грузию – за пределами Тбилиси?

Пешеходы vs. водители

Один из принципиальных парадоксов автомобильной Грузии - это контраст между взаимоотношениями «полицейский-водитель» и «водитель-пешеход». Первые - идеальны. Вторые - бесконечно далеки от первых.

В самом начале «Мимино» Валико Мизандари на красном Запорожце Гиви Ивановича едет по Телави. Женщина, стоящая перед зеброй, пропускает его. Никак не наоборот. Спустя 36 лет ничего не изменилось. Ряд широких продольных белых полос на дороге и знак «пешеходный переход» - самые бесполезные вещи в дорожной инфраструктуре Грузии. Отношения водителей и пешеходов можно определить как взаимно неприязненные. «Зебры» для первых не существует. Если вы, привыкнув жить в центральной России, где перед пешеходным переходом останавливаются независимо от наличия светофора, рассчитываете на то же в Грузии, можете попрощаться с иллюзиями, а то и жизнью. Дай Бог, что вас, гордо вышагивающего по пешеходнику с мыслями «это моя территория», объедут. Точно не снизят скорость и не остановятся. И точно обматерят. Обязательно по-русски. Грузинский стиль вождения – исключительно правой рукой. Левая нужна для того, чтобы всегда лежать на водительской двери с открытым настежь стеклом. В случаях таксистов – чтобы махать знакомым, т.е. практически всем.

Пешеходных переходов не существует и для пешеходов. Принимая правила игры без правил, они переходят дорогу ровно в том месте, где решат. Идти до «зебры» в этих условиях сущая бессмыслица, ведь она ничего не гарантирует. Поэтому гораздо чаще можно увидеть «зебру» между переходящими дорогу пешеходами, чем их самих на «зебре».

Пропускать пешеходов – дурной тон на грузинских дорогах. Если вы сделали это, вам сзади начинают сигналить, будто ваш автомобиль – причина многокилометровой пробки. Клаксон – основной инструмент неформального общения водителей в принципе. Он гораздо популярнее световой сигнализации. «Говорить» аварийкой «спасибо» здесь не умеют. За пропуск при взаимном перестроении, за предупреждение об опасности обгона не принято благодарить. Обгона иногда просят дальним светом, но гораздо чаще жмут на клаксон. Специфика проезда нерегулируемых перекрестков та же, что в Египте: приоритет получает тот, кто громче бибикнет, быстрее нажмет на газ и наглее просунется – знание знаков приоритета и элементарная вежливость здешним водителям не свойственны. Странность отношения государства и полицейских к своим обязанностям в том, что вас могут оштрафовать за превышение скоростного режима на 20 км/ч, но на местные особенности взаимного неуважения пешеходов и водителей официальным лицам плевать. При этом в частных разговорах грузины признают проблему неуважения пешеходов водителями и правил – пешеходами. Однако, пока запрос в обществе на решение этой проблемы не силен, ничего не изменится.

Грузинские дорожные полицейские – полная противоположность грузинским водителям. Стиль общения населения с ними, скорее, американский, нежели постсоветский. Им могут махнуть рукой, улыбнутся. Их уважают и, если ничего не нарушено, не боятся. Они улыбчивы, вежливы, приветливы, готовы показать дорогу. Последнее – не только жестом. Диалог на набережной Куры в Тбилиси сквозь открытое окно патрульного автомобиля:

- Офицер, здравствуйте. Как добраться до площади Свободы?
- Прямо, потом направо, потом по развязке налево…
- Извините, еще раз можете повторить?
- Следуйте за мной.

Мимо футуристических лепестков столичного Дома юстиции полицейская «Шкода» проводила нас до ближайшего поворота на площадь Свободы. Автомобильное оснащение дорожной полиции – в большинстве своем «Шкоды». В горных районах встречаются пикапы «Тойота» или «Нивы». Спецтранспорт членов правительства не имеет маяков на крыше, но заметен на дороге из-за сине-красных стробоскопов за решёткой радиатора. Сирену такие автомобили не включают, на встречку не выезжают и в целом ведут себя, как все, но прочие машины их стараются пропускать.

Вопреки стереотипу часть полицейских, не замешанных в коррупционных связях (т.е. очень малая часть), продолжила работу в полиции после антикоррупционных реформ Саакашвили. Взятку предлагать бессмысленно, прежде всего, потому что и патрульный автомобиль, и сам полицейский оборудованы камерами. Просто так на дороге не останавливают. Если экипаж включил маяки и по-грузински призывает принять вправо, значит, есть нарушение и оно зафиксировано на камеру патрульного автомобиля. На груди у полицейского, который выходит общаться с нарушителем, висит записывающее устройство. Глазок камеры смотрит вам в глаза – какие уж тут взятки. С полицией можно попытаться договориться, вежливо обращаясь, признавая нарушение, ссылаясь на статус гостя, прося ограничиться предупреждением или хотя бы снизить штраф. В отдельных случаях помогает. Но гораздо чаще полицейский, вежливо улыбаясь, забирает ваши права и паспорт транспортного средства, чтобы отдать коллеге, который введет штраф в базу, тут же выбив чек. Смотреть за процедурой можно, касаться патрульного автомобиля – ни в коем случае. Чтобы проверить штраф, достаточно зайти на официальный сайт грузинской полиции и в специальном окне ввести номер двигателя и государственный регистрационный знак самого автомобиля. Система в доли секунды покажет, где, когда, что было нарушено, и какой штраф наложен.

Скоростной режим в Грузии неоправданно жесткий. От Тбилиси на запад – сорок километров прекрасного бетонного по американской технологии проложенного четырехполосного автобана с разделительной полосой, но ехать по нему можно максимум 110 км/ч. Каждые 5 км знаки, предупреждающие о видеоконтроле. Следом за ними – сами камеры. Если превышение составляет хотя бы 5-6 км/ч и автомобиль попадает в камеру, хозяину направляется штраф. Автомобиль фотографируется, на мобильник хозяину приходит смс. Указывается место, время, тип нарушения, установленный штраф, дедлайн оплаты. Одновременно информация дублируется на официальный сайт полиции. Никакого участия человека и вопросов «командир, может, договоримся?» - еще один удар по коррупции.

Более часты знаки, ограничивающие скорость на уровне 80 и 50 км/ч. Выполнить их требования, не мешая потоку, идущему стабильно под сотню, невозможно. Логично было бы на автобанах повысить ограничения до 150, тем более, что состоятельные автомобилисты и те, что знают расположение камер, все ограничения игнорируют в принципе.

Дополнительным средством контроля являются патрульные экипажи, барражирующие вдоль дорог. Они могут ехать в общем потоке, могут ползти по обочине, могут стоять. В темное время суток маяки включены всегда. Такой экипаж видно издалека – лучший ограничитель скорости. На магистральных дорогах экипажи попадаются часто. За 3,5 часа за рулем на дороге Тбилиси-Кутаиси мы встретили 22 полицейских экипажа. Принципиальное их отличие от российских коллег: они действительно всегда служат безопасности на дорогах. Понятие «засада» отсутствует в принципе – экипаж всегда заметен.

Особая грузинская тема – бомжи, нищие, инвалиды, старики, помогающие парковаться. Как правило, такой дядька в ярком жилете с маленькой палочкой стоит на страже парковки – бесплатной, с точки зрения закона. Мораль толкает дать ему за услуги монет – пару десятков тетри или один лари.

Дороги в Грузии активно строятся. И в приморской Аджарии, и в центральной Имеретии, и в горной Кахетии, и в окружающей столицу Мцхета-Мтианети, и в Шида-Картли, и в Дарьяльском ущелье, в мае пострадавшем от оползня. Абсолютное большинство – асфальтовые. Гораздо более долговечное бетонное полотно укладывают только на магистрали Тбилиси-Кутаиси.

«Это на нас бросали русские»

В сентябре 1973 года в Батуми проходила всесоюзная научная конференция. Надо понимать, с какой неохотой отделы кадров академических институтов отпускали своих сотрудников в командировку на черноморское побережье Грузии в бархатный сезон. Слухи об этом дошли до председателя оргкомитета академика АН СССР Фреда Тавадзе. На открытии этот грузин с прекрасным чувством юмора предупредил всех:

- Следующую конференцию мы проведем севернее! В Сухуми!

Вдоль дороги на черноморское побережье постоянно встречаются указатели SUKHUMI, TSKHINVALI (недалеко от Тбилиси). Для грузин это по-прежнему грузинские топонимы, оканчивающиеся на "и". Трасса Тбилиси-Кутаиси проходит над дорогой Гори-Цхинвали. До 2008 года Гори преимущественно был известен как Родина Иосифа Сталина. После августа – как место, до которого дошли российские танки.

На проспекте Сталина в центре города находится Музей боевой славы. Напротив него сквер памяти грузинским спортсменам-олимпийцам. Часть фамилий вместе с годами сбита вандалами. Вывеска самого музея не тронута – на ней даже осталась пятиконечная звезда. Название, дублированное на английский: «Музей войны». Рядом с барельефом, изображающим советских солдат в Великой Отечественной войне, реет грузинский флаг. Директор музея Дарья Важапашвили убеждает нас, что вандалы им не интересуются. Про изуродованный через проспект сквер она не слышала.

Музей встречает остатками «снарядов, которыми нас бомбили русские».
- Кто вас финансирует?
- Государство, - отвечает Дарья Важапашвили. – Министерство культуры.
- По остаточному принципу?
- Да, денег не хватает, - соглашается она, глядя на растрескавшийся потолок.

Начало экспозиции выглядит каноническим. Мобилизация страны. Вероломное нападение. Битва за Москву. Блокада Ленинграда. Сталинградская битва. Курская дуга. Битва за Днепр. Взятие Берлина. Капитуляция. Завершение войны на дальневосточном фронте. На стенах – настоящие знамена грузинских частей с профилем молодого Сталина. Реликвии, которые исчезают по ниточке, разваливаясь во влажной атмосфере. Дальше – лживые сообщения из Афганистана о том, что «сын, тяжело заболев, умер». Естественно, «выполняя интернациональный долг». После афганской экспозиции стенд с именами погибших в войнах в 1990-1993. Это уже первые внутригрузинские конфликты: с Абхазией и Южной Осетией. Потом война 2008 года.

- Почему до периода 90-х подписи к экспонатам сделаны на грузинском и русском, а после – дублируются на английском? – спрашиваю у директора.
- Такое принято решение. У нас будет переоформление экспозиции, и все будет на грузинском и английском.
- А вам не обидно, что русский так потихоньку исчезает из вашей жизни? Вернее, его отталкивают…

Дарья Важапашвили отвечает тяжело, расставляя многоточия:

- Я очень люблю русскую культуру… У меня много друзей в России… Но после того, как русские танки вошли в Гори… я видела их… они стояли под окном нашего дома… солдаты бегали по подъезду… нет! Мне не обидно!
- Но ведь Саакашвили начал войну. Провокации были, но даже комиссия Тальявини посчитала, что ваш президент начал войну обстрелом Цхинвали из «Градов».

Экскурсия завершается – круг замкнут – госпожа Важапашвили возвращает нас к выходу, снова указывая на оболочки снарядов в полтора метра длинной:

- А это на нас бросали русские.

«Сталин раздаёт wi-fi»

Через 10 метров от музея боевой славы проспект Сталина превращается в широкий бульвар, ведущий к музею его имени. Перед музеем визуализация борьбы с культом личности в виде остатков постамента. На самом деле памятник не снесли, а лишь переместили ближе к зданию музея. Постамент обнесен опалубкой – вероятно, его заново зальют бетоном, чтобы вернуть вождя на место.

Перед основным зданием музея, строительство которого было начато еще при жизни Иосифа Сталина, естественно, в стиле сталинского ампира, стоит под саркофагом первый дом Сосо. Тогда он был еще Джугашвили, его отец работал сапожником в мастерской, которую видно в подвале ниже первого этажа маленького домика, половину которого занимала семья. Гори – почти что Заандам. Разница в том, что дом Герета Киста стал домиком Петра, а арендованная семьей Джугашвили комната – домом Сталина. Он оставлен на том месте, где построен (в конце XIX века – окраина Гори) и где Иосиф Джугашвили родился. Это потом уж над ним вырос саркофаг, позади него – музей, слева на вечную стоянку встал литерный вагон, спереди – на монумент сам вождь, к которому проложили бульвар с елями, лавочками и фонтаном.

Экскурсовод, показывая на мостовую, патетично говорит:
- Вот здесь стоял маленький Сталин.
Т.е. не красавец-гигант, воплощённый Михаилом Геловани, а именно «маленький».

Вход в музей для взрослых по грузинским меркам стоит весьма прилично – 10 лари, т.е. 200 рублей (ещё 5 лари платят те, кто хочет увидеть вагон, в котором Сталин ездил, в т.ч. на Тегеранскую и Ялтинскую конференции). Вместе с русскоговорящей группой в музей заходят китайцы. И сразу оккупируют известное фото очень красивого мужчины – молодого Кобы перед первой ссылкой – с зачесанным влево густыми волосами и хипстерским шарфиком. Вооруженные фотоаппаратами китайцы толпой накидываются на фото, чтобы сделать свои. Ссылать царское правительство не умело совсем, и даже платило три рубля ссыльным. Будущий «отец народов» постоянно сбегал, активно любил женщин, нагуливал детей и вообще ограничения режима игнорировал. Наверняка молодой хипстер Джугашвили начала века учел свой ссыльный опыт, и из ссылок товарища Сталина уже не возвращались.

К нашей группе подходят русские. Я радуюсь:
- О! Русские! Здрасьте!
Человек в очках смотрит на меня чуть свысока и медленно сцеживает сквозь зубы:
- У-к-р-а-и-н-ц-ы.
Сглатываю.
- А из какого города?
- Из Киева. А вы?
- Из Москвы.

Больше мы не разговаривали.

На фоне новостей из Москвы об очередных санкциях Запада и охлаждении отношений с ним заходим в зал, посвященный индустриализации. Услышав Ford, американцы начинают фотографировать фото Сталинградского тракторного завода, построенного «архитектором Детройта» Альбертом Каном. Иосиф Сталин, позднее «опустивший железный занавес по всей Европе», знал цену технологиям. Тракторный завод, который в войну будет снабжать РККА танками – и есть «Форд», с которого поставили нам линию станков. Да и сам выписанный Сталиным Кан, словно Петром из немецкой слободы – Лефорт, спроектировал не одну сотню автомобильных, литейных, прокатных заводов по всему СССР и был одним из организаторов индустриализации. Когда в стране не было технологий, вождь смотрел на Запад. Днепрогэс проектировали американец Хью Купер и немецкие инженеры из Siemens, консультировавшие советских спецов. Оборудование для тракторных заводов в Челябинске и Харькове, комбайновых заводов в Ростове и Саратове поставлял Caterpillar. Нынешний космический завод имени Хруничева в Москве – бывший самолетостроительный Junkers. Смотришь на «Форд» в Сталинграде в конце 30-х, думаешь про импортозамещение по всей стране в середине 10-х и понимаешь: «Сталина на них нету!»

Время не властно над имиджем вождя. На первом этаже рядом с портретом с указующей дланью находится wi-fi-роутер. Шутка «Сталин раздаёт wi-fi» рождается моментально. Название сети заставляет задуматься о соотношении прогресса и вечности.

Личные вещи «отца народов», включая шинель, трубки, папиросы Herzegovina Flor, табаком которых он набивал трубку, аутентичный интерьер его первого кремлёвского кабинета занимают отдельный зал. Два огромных зала отведено под подарки со всего мира к 70-летнему юбилею вождя в 1949 году. Тульский самовар стоит прежде баяна из уральских самоцветов. Видеоряд фильма «Падение Берлина», когда «слава Сталину» на своих языках кричат русские, евреи, французы, британцы – нынче только памятник сталиниане и культу личности. Одни китайцы просто фотографируются рядом с подарками КНР, другие показывают перед камерой большой палец вниз. А один – вообще средний.

Столицы: парламентская и туристическая

Кутаиси, город на 200 тысяч человек, - столица края Имеретия, одного из грузинских царств, объединенных под властью империи в начале XIX века. Нынешняя парламентская столица Грузии – символ архитектурной борьбы с наследием Михаила Саакашвили. В центре города расположен Колхский фонтан, по признанию третьего президента Грузии, его любимый. Архитектурная доминанта площади – явно на любителя, но иностранцев привлекает и на увозимых ими фото остаётся. Незадолго до президентских выборов 2013 года, когда Михаил Саакашвили вовсю играл роль «хромой утки», мэрия Кутаиси заговорила о демонтаже фонтана. Потом успокоились.

Сам Михаил Саакашвили сносом памятников предыдущих эпох отметился тоже. И тоже в Кутаиси. В 2009 году по его личному приказу был снесен Мемориал воинской славы (из-за неосторожности взрывотехников погибли 2 человека). На месте снесенного мемориала менее, чем за два года возникло новое здание парламента. В 2013 году парламент переехал из Тбилиси, однако, голоса критиков, не принимающих аргументы о необходимости рассредоточения органов власти по территории страны, раздаются до сих пор.

Логика партии Саакашвили «Единое национальное движение» состояла в том, что новые здания госорганов будут способствовать развитию региональных центров. Здание парламента и стоящий в двухстах метрах от него стеклянный куб правительственного дома до сих пор занимают пустырь. Вокруг них ухожено, однако пруд уже зарос тиной, трава пожухла, да и сам голубой хай-тековский купол выглядит, как пузырь, неожиданно вздувшийся из земли на окраине города. 2 сентября власти Грузии приняли соломоново решение: в историческом здании на проспекте Руставели в Тбилиси осенняя сессия откроется, а проходить пленарные заседания будут в Кутаиси.

В трех часах езды от Кутаиси находится Кобулети – субтропический курорт, напоминающий, скорее, Прибалтику гигантской полосой сосен вдоль пляжа. Длинные полосы общественного пространства – это суть города. Часть Кобулети лежит на пляже, способном по количеству тел на квадратный метр соперничать с Сочи в высокий сезон, другая сидит в кафе на набережной, слушая российскую попсу, третья культурно отдыхает в соснах, четвертая охлаждается в домах слева от трассы. В остальном Кобулети – город, который переходит дорогу. Даже грузинские водители не разгоняются в Кобулети свыше 40 км/ч, потому что пешеходы идут, кто с моря, кто на море – для автомобилей это означает постоянно возникающие и вальяжно передвигающиеся препятствия вне зебр.

Ещё через 21 км в сторону Турции после очаровательных запахов более, чем сотни гектаров батумского ботанического сада, состоящего из девяти зон, представляющих растения со всей планеты, располагается туристическая витрина Грузии. Приморский курорт Батуми – это смесь царской архитектуры второй половины XIX века, советского ампира, грузинской очаровательно-разваливающейся старины и саакашвилевских новоделов. В море тут лучше не плавать, ибо оно совсем мутное (если море – то в Кобулети), но есть шанс, что хостел в центре города окажется самым настоящим грузинским двориком с кучей переплетенных сверху проводов, с разноцветным бельем, свисающим на веревке, с кряжистыми громадами незаконных пристроек, с бабушкой, качающей внука в коляске, с красной черепицей, отвалившейся наполовину, с кричащим непонятно где телевизором, с клаксонами, доносящимися с проспекта Чавчавадзе, с соседями, переговаривающимися сквозь открытые окна и листья свисающего свысока платана.

В центре города стоят туристические красные будки. Под кондиционером отлично говорящие по-русски и по-английски грузинки раздают карты, буклеты, объясняют, как дойти-доехать туда, куда хочется, и советуют туда, куда пока еще не захотелось.

Русский государством не поддерживается, но русские газеты все равно покупают, пусть и с нижнего ряда. Русские на третьем месте по турпотоку. На втором украинцы. На первом поляки. Неудивительно, что рядом с набережной есть улица Леха и Марии Качинских, президентской четы, разбившейся в Смоленске на Ту-154.

- Почему поляки?
- Потому что авиабилет стоит 40 евро.

Когда-то почти сорок рублей стоил билет Москва-Тбилиси. Это одна из основных тем для ностальгии у местных таксистов. Именно 37 рублей просил в 1978 году Мимино у Волохова, чтобы вернуться в Тбилиси на самолёте. Анонс гастролей Вахтанга Кикабидзе – на фасаде драмтеатра имени Чавчавадзе. И продукты тут русские.

В Батуми крайне развита велосипедная инфраструктура – не в пример Москве. Весь центр города завоеван кроваво-красной разметкой, но самих велосипедистов очень мало, хотя действует городской прокат велосипедов (берешь в одном месте, возвращаешь в другом – там, где есть парковочные станции). От порта вдоль всего города проложена набережная, в постсоветские времена приобретшая очаровательный вид. Башня «Алфавит» - только смотровая площадка. В другой башне вставлено золотое мини-колесо обозрения. Третья присутствует на всех буклетах – казино «Шератон». В сторону Турции Батуми похож на предолимпийский Сочи – вдоль моря идет глобальная стройка. До олимпийской столицы можно добраться с морвокзала. С недавних пор ходит судно на подводных крыльях. Цена совершенно не рыночная. 4400 рублей для взрослого в одну сторону без багажа. Памятник судну с народным названием «метеор» приварен на вечную стоянку.

На набережной и пальмы, и скамейки, и бесплатные городушки для деток – полазать. Для семейных прогулок – набережная пруда с ресторанчиками, пальмами, велодорожками, цветами, клумбами, искусственными островками и мостками недалеко от моря. Вероятно, Батуми – единственный город Грузии, где, как во множестве российских городов, есть расписание автобусов на остановках (чтобы сесть в общественный транспорт, надо проголосовать рукой). Есть прекрасный парк с лодочками, которые, естественно, в +45 стоят у причала. Много фонтанов. Красивых и не очень. Много памятников. Глупых и умных. В общем, всего того, что туристы обязательно увозят домой на фото. Это все очень мило, красиво, удобно для жизни и отдыха. По-европейски, одним словом.

Одно из самых заметных и, естественно, критикуемых зданий – «кукурузный початок» батумского Дома юстиции. В рамках реформ Саакашвили в них, построенных в каждом крупном городе, объединили всевозможные отношения государства и гражданина. Рождение, брак, смерть, регистрация недвижимости, сдача на права, покупка авто, получение паспорта и т.д. Все автоматизировано. Помогает и Интернет, через который регистрируется большинство заявлений. Гражданин, как правило, приходит в Дом юстиции за итоговым документом. Ему не надо носиться (и заносить!) по инстанциям. Человеческий фактор сведен к минимуму – очередной удар по коррупции.

Негрузинская Кахетия

Дорожная инфраструктура (ограждения, разметка, знаки, само качество полотна) превосходна. На горных дорогах вроде перевала Гомбори в Кахетии дорога похожа на автосимулятор – в лобовое стекло природа транслирует извилистые серпантины, окруженные с обеих сторон нависающими кронами.

Панкисское ущелье – пожалуй, самое негрузинское место во всей Грузии. Из десяти тысяч кистинцев, разбросанных по миру, почти восемь проживают здесь. Также, как и чеченцы, ингуши и бацбийцы, кистинцы относятся к вайнахским народам и являются потомками чеченцев, в XIX веке перешедших Большой кавказский хребет с севера на юг. Язык у чеченцев и кистинцев почти идентичен, но региональные диалекты присутствуют. Самоидентификация кистинцев крайне затруднена. Как правило, разговор строится так:

- Ты чеченец?
- Да.
- Или всё же кистинец?
- Да, кистинец, конечно… и чеченец.

«Кистами» пришедших в Грузию чеченцев называли сами грузины. Грузинский язык жители Панкиси не знают или знают очень плохо. Те, кто постарше, помнят русский. С дочерью хозяйки Линдой Маргошвили мы общаемся по-английски (в школе два урока английского и три – русского, но английский – с первого класса, а русский – только с пятого). Хотя кое-где остаются проявления «советского грузинского» (надпись при въезде на плотину: «Водитель. ЗаглуЩи двигатель. автомаЩину к досмотру»), в целом до России отсюда далеко. В пятнадцати километрах от российской границы русского мира нет: русский Линда понимает, но не говорит.

С местными сложно общаться. Непонятно, грузины они или кистинцы. «Гамарджобат» или «салам алейкум». Хотя есть шанс посмотреть строгим взглядом старшего человека на сидящих на бревне пацанов и получить в ответ мгновенный отрыв поп от коры:

- Салам алейкум.
- Ваалейкум ассалам.

В целом переброситься парой слов с грузинами весьма просто. «Ю ту би» – youtube, «Москови», «Билайни», «Эмтээси», «эсэмэси» – понятно без перевода. «Мегапони» - не «гигантская лошадь», а один из российских операторов.

В православной Грузии, у которой конкордат прописан в конституции, Панкиси занимает особое место. В селе Дуиси две мечети. В селе Тинубани мулла, как положено, по 5 раз в день созывает на намаз. Говорят, финансируется здешняя исламская экспансия арабами. Порядки здесь чуть послабее грозненских. Но все равно все барышни в платках и юбках ниже колена, старики при входе гостя встают обязательно. Когда хозяйка видела, что я мою за собой посуду и стираю вещи, чуть не хваталась за сердце. Да и завтрак гостю подавала такой, что полк накормить можно.

Рита и Линда Маргошвили любезно разрешили мне как гостю ходить, закатав рукава на майке и штаны подвернув до колена. В кафе местный авторитет Юсуп, представившийся 18-летним вором в законе, говорит сразу:

- Я, брат, так тебе ходить не советую, - и уходит курить.

Возвращается. Спрашиваю:

- Ислам запрещает ноги женщинам показывать?
- Да.
- А курить?
- Да.
- Ты куришь.
- Да.
- Я ноги показываю?
Пауза. Вынужденное:
- Да.

Но все же местных женщин я пугать не стал.

В Панкиси меньше всего Грузии не только по этно-национальным причинам. Местная жизнь бедна и по-сельски однообразна. Полицейский участок – в крупнейшем селе Дуиси, как и редкий в здешних местах магазин. Дороги в отличие от остальной Грузии разбиты. Пацанва ловит в занавеску мелкую рыбёшку на плотине. Медиа-магнат в одном из сёл продает карточки на интернет не за три лари официальной цены, а за 3,15. Прибыль – пятнадцать тетри, т.е. около трёх рублей. Хозяйка хранит советские деньги как память. Достаёт бережно из коробочки все купюры номиналом от трёшки до двадцати пяти, показывает с гордостью.

Долина реки Алазани – крайне живописное место, которое со времен снимавшегося здесь «Мимино» совсем не изменилось. В селе Омало жила семья Валико Мизандари и пристегивался на замок Ми-2 «пепела-бабочка». Утром овечки с гор сходят, пастухи поют, лягушки квакают, лошадки пасутся. Ножки у них передние связаны, чтоб не убежали. Жалко лошадок. Они, треньк-треньк, по травке еле скачут. Честное слово, подошел бы, разрезал бы, но тогда меня зарежут. Жалею лошадок на расстоянии.

В 90-е годы Панкиси, расположенное на чеченском участке российско-грузинской границы, вернее, той линии, которая исключительно на карте границу обозначала, в медиа соседствовало только со словом «боевики». Здесь они часто скрывались от российских федералов. В начале 2000-х при поддержке американцев их припугнул Эдуард Шеварнадзе своей антикриминальной операцией. После 2003 года Михаил Саакашвили со стороны Грузии боевиков добил. Со стороны Чечни и Дагестана их уничтожал Владимир Путин. Сейчас в ущелье остались только семьи террористов, в т.ч. всемирно известных, но живут они тихо, односельчанами уважаются (как, кстати, и некоторые убитые террористы, которых тут таковыми не считают) и незваных гостей сторонятся.

Панкисское ущелье – часть административного края Кахетия. В ее столице – Телави, том самом, куда из Европы пытался дозвониться Валико Мизандари, соединенный в итоге с Тель-Авивом, по рынку порхает Рита Маргошвили. Без провожатого тут можно заблудиться. Голова сама поворачивается в стороны. Валяются с недавно свернутыми шеями куры. Продается куча ржавых деталей, годных разве что для сбора нового Пепелаца. С орехов колоритными жестами прогоняются осы. Над прилавками развешана чурчхела. Продавцы громко ругаются – так, чтобы весь рынок слышал. Бабка с грязными ногтями лузгает одним зубом семечки, слушая грузинские напевы по шершавому радио. Зажав папиросу между губой и седыми усами, дед работает рубанком по доске.

Торговаться всегда есть смысл. Даже когда продавец наотрез отказывается. Потому что в итоге он скинет лари, и Рита передаст ему деньги едва заметно – через рукопожатие, как в шпионском боевике. Если соседи публично увидят, что продавец снизил цену, он уйдет с этого рынка. Не выдержав конкуренции (и побоев). Эта Грузия никуда не торопится и ничего не стремится заработать. Просто ежедневно в течение десятков лет она выходит на этот рынок, чтобы разложить товар по полкам. Эту часть жизни не прервать.

Алексей Токарев