Путешествие по Индии и Китаю: отправиться на месяц, а остаться на годы

Москва, 3 сентября. Путешествовать хочется многим, но не каждый может решиться уйти от привычного уклада жизни - как правило, поездки ограничиваются отпуском. Тем не менее опыт многих людей доказывает, что «свободный полет» вовсе не означает маргинальную голодную жизнь - при желании долгие путешествия можно прекрасно совмещать с семьей, работой, профессиональным развитием. Павел Борисов и Антонина Захарова - удачный тому пример. Павел - выпускник физтеха родом из Хабаровска, Антонина - москвичка, журналистка по образованию с пятью годами МГУ за плечами. Оба - большие любители спорта и «автономного» туризма, причем иногда их путешествия затягиваются на годы.

Походы пешком по горам, с тяжеленными рюкзаками, да еще иногда и велосипедами многим кажутся слишком тяжелым занятием, но именно так можно добраться до нетронутых цивилизацией мест и почувствовать разнообразие мира. Наши герои обошли и объехали добрую часть Азии, уделив особое внимание Индии и Китаю. «МИР 24» узнал, как готовиться, чтобы не просто увидеть, а понять эти страны, об особенностях местных жителей и развенчании стереотипов.

- Я знаю, что вы собирались поехать в Азию на несколько месяцев, а остались на три с половиной года. Как это произошло?

Паша: К моменту отъезда мы уже долго путешествовали. Небольшими порциями: поход один раз в год в отпуск, микропоходики на два-четыре дня в выходные, в праздники тоже часто ездили в горы. То есть у нас был солидный практический опыт.

Тоня: За год до нашего большого путешествия мы полтора месяца провели в Средней Азии. Сначала это был спортивный двухнедельный горный поход с турклубом (с альпинистским снаряжением, серьезными перевалами). Потом - сольный месяц, в течение которого мы тоже ходили по горам, немного посмотрели города Киргизии, познакомились со многими прекрасными людьми. Еще через год мы созрели для длительного путешествия, хотя боялись, особенно я - ведь «надо уходить с работы, как ее потом найти». Мне было страшно спрыгнуть с накатанных рельсов, а Паша был настроен более решительно.

- В каком формате вы путешествуете - это поездки с гидами и ночевками в гэстхаузах или автономные походы со снаряжением и полностью самостоятельно продуманным маршрутом?

Паша: На 70% это автономные походы. Мы предпочитаем места, которые с одной стороны мало изучены и далеки от цивилизации, но в то же время доступны без специального снаряжения. Если концентрироваться на самых технически сложных маршрутах, нужно такое количество «железа», что более-менее длительная автономия - под большим вопросом. Или уже надо ходить с «шерпами». В то же время количество абсолютно диких, не населенных и интересных со спортивной и географической точки зрения мест, которые при этом можно пройти ногами, весьма впечатляюще. Это, к примеру, практически весь Тибет за исключением некоторых хребтов и перевалов. Оставшиеся 30% приходятся на населенные места, интересные нам с точки зрения жизни людей, принадлежащих к разным не очень обычным культурам. Там, где есть гэстхаузы, мы не стесняемся в них ночевать, но гидов мы никогда не привлекаем.

Тоня: Какие прекрасные тибетцы встречаются в тех местах, куда нельзя заехать на машине! Кроме ощущения, которое получаешь от гор, очень вдохновляет и общение с людьми. Очень приятно, когда нас приглашают в гости или когда мы приглашаем к себе в палатку кого-то. Это очень интересный опыт. Мы можем позвать к себе пастухов с Памира и общаться с ними на языке жестов и мимики. Они более открытые, чем городские люди, и не стесняются объяснять, привлекая к этому весь свой артистизм.

Паша: Как-то в велопоходе в горах Уйгурии после 23 дней абсолютной автономии мы выехали к двум братьям-пастухам - единственным людям на 100 километров вокруг. Около 40 дней каждое лето они пасут в этой почти безжизненной высокогорной полупустыне своих овец. Каждый сезон откапывают и раскладывают зарытую на зиму большую палатку на металлических стойках, у них там печка, небольшое глинобитное место для матрацев... Мы поставили нашу палатку рядом и два вечера с ними общались. Пастухи по национальности оказались уйгурами, а мы по-уйгурски ничего не понимаем. Но хорошо получилось объясняться жестами. В русском языке много слов с тюркским корнями, например, «чайник», «очаг». И у них есть поздние заимствования из русского - «лампочка». Достали блокнот, записали русский алфавит и уйгурский, сопоставили все вместе. Они записали на заднем форзаце Корана... В итоге множество вопросов обсудили, узнали об их быте и даже немного об экономике содержания отар в условиях сезонного выпаса.

- Создается впечатление, что такие походы требуют огромных денег. Вам удается зарабатывать столько на фрилансе?

Тоня: Перед путешествием, во время и после учебы в университете, я работала по своей специальности - журналистом и редактором. Потом уволилась, и мы поехали в наше большое путешествие. Все это время я работала на фрилансе, иногда более интенсивно, иногда менее, и сейчас тоже продолжаю. И все же, как зарабатывать достаточно, не жертвуя свободой - для нас открытый вопрос. Чтобы получать эквивалентно московским офисным зарплатам, надо тратить как минимум столько же времени, сколько на работу в Москве. Этот вариант в путешествии нам не подходит - мы, собственно, едем для свободы. Не просто, чтобы пожить за границей, а чтобы ходить в походы, реализовывать и развивать собственные интересные некоммерческие проекты, делать открытия.

Паша: В бюджете наших путешествий большую часть составляют сбережения. До путешествия мы работали в Москве, а заработки именно в путешествии были довольно небольшими. Мы и не стремились заработать какую-то определенную сумму в месяц и не рассматривали это как источник, который полностью бы нас обеспечивал. Приоритетом были наши планы и проекты. Поскольку наш профиль - в основном автономные походы, то в теплый сезон мы ходили в горы, а работали, когда это неудобно - например, зимой.

- Расскажите о том самом большом походе, о котором мы здесь уже упоминали не раз. Какие страны вы посетили?

Паша: Мы собрались в это путешествие в 2009 году, планируя пересечь Тибет. Полной определенности в маршрутах не было. Нашими источниками стали подробные топографические карты, которые доступны в Интернете, другой информации было довольно мало. Начали свой поход в Центральной Азии - провели около месяца в Узбекистане и Таджикистане, затем поехали в Китай на три месяца. Осенью логично было двигаться на юг, по мере того, как становится холоднее. Сначала приехали в Уйгурию, немного походили в районе китайского Памира, затем попытались проехать в Тибет по западно-тибетской дороге, но это нам не удалось из-за ограничений на передвижение иностранцев со стороны Китая. Тогда мы отправились в Тибет на поезде, жили в Лхасе, сходили в два похода в Тибете и затем направились в Непал – все это заняло четыре месяца.

Тоня: Оказалось, что путешествовать дешевле, чем мы думали: деньги даже не думали заканчиваться. Серьезной причины возвращаться не было, мы решили продолжать. Находясь в Непале – там очень приятная, расслабленная атмосфера, особенно после Китая – мы стали думать, куда направить наши стопы дальше.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Паша: Подступал декабрь, поэтому мы решили поехать в теплую страну и выбрали Индию, затем на полгода - в Индонезию, потом снова в Китай. На зиму отправились на остров Борнео, после чего купили велосипеды и поехали в высокогорные места Индии. Немного пожили в Непале. Зимовали в предгорьях главного Гималайского хребта. Под конец в третий раз вернулись в Китай.

- Все шло гладко или бывали моменты, когда становилось страшно?

Тоня: В Непале у нас был интересный опыт постройки плота из бамбука и автомобильных камер. Мы случайно заплыли в заповедник, так как на туристической карте его границы были изображены очень схематично. Причаливаем и - видим следы тигра на песке! Решили переночевать на острове (для безопасности - так нам казалось). Только поставили палатку, как заметили еще следы тигра неподалеку. Тут нам стало очень страшно, мы насобирали огромное количество дров и всю ночь их жгли. А как только стемнело, какие-то большие животные в темноте начали прыгать в воду. Плюх, тишина, и один из нас (в этот период мы были вчетвером) говорит гробовым голосом: «Это, наверное, носороги!».

А утром выходим из палатки и видим, как из тумана выходит слон. Как выяснилось, на слоне приехали егеря, которые делали обход и увидели наш костер. Стало ясно, что мы в заповеднике. Плот мы разобрали. Ненужные нам бамбуковые жерди и железные лопасти весел егеря просто прямо в заповеднике выбросили в реку - на востоке часто должностные лица ведут себя странным для европейцев образом. Зато устроили «бесплатное сафари на слонах» - везли нас в администрацию заповедника, даже большую реку переходили вброд. В итоге мы показали директору нашу карту, написали объяснительную, мило побеседовали.

- Как я поняла, большое внимание в ходе путешествий вы уделили Индии и Китаю, давайте поподробнее коснемся этих стран. Сложно ли получить визу в Китай?

Паша: Индия и Китай – очень большие, разнообразные и особенные страны. Это своего рода два полюса всей азиатской культуры. Для того чтобы продуктивно по ним путешествовать, требуются существенные усилия на подготовку. Каждый из трех маршрутов по Китаю мы прорабатывали по три-пять месяцев, не считая чтения книг для общего понимания культуры, чем можно неспешно заниматься годами. Визы Китая один раз получали в Москве через турфирму - с этим не было проблем, и два раза за границей – и оба раза это было легко. Но в некоторых посольствах, по нашей информации, получить труднее, например, в Бангкоке.

Тоня: Если хочешь туристическую китайскую визу дольше, чем на два месяца, придется подробно объяснить, зачем, описать маршрут - в общем, приложить некоторые усилия, но не запредельные.

- Куда стоит съездить в Китае, чтобы прочувствовать традиционный колорит?

Паша: Две колыбели именно китайской культуры - в долине реки Хуанхэ в Центральном Китае и в Кантоне на юге. Это районы равнинные, в том числе есть прибрежные. При этом эти очаги культуры хань подверглись и наибольшему влиянию со стороны культурной революции. Многие традиционные атрибуты были уничтожены и остались в виде туристических объектов ЮНЕСКО, окруженных безликой современностью или лубочных суррогатов. Оставшееся, правда, тоже впечатляет.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Тоня: Нас в Китае гораздо больше интересовала культура основного народа хань, а малых народов: уйгуров, тибетцев и гораздо более малочисленных народностей, в изобилии населяющих юго-запад Китая, например, наси.

- Какой путь наиболее удобен, если вы решили отправиться из Китая в Тибет?

Паша: Формально все пути удобны, если у тебя есть пермит - разрешение от властей Китая. Но пермит можно получить через турфирму, поэтому приходится выбирать те пути, которые предлагает туристическая компания – это всего три варианта: поезд, самолет или нанятый на весь период пребывания автомобиль. По нелегальным путям нам известно огромное множество самых оригинальных рассказов: люди умудрялись нелегально приехать в Тибет и на поезде, кто-то приезжал в ТАР легально, а потом «отбивался» от своей группы. Были люди, которые пытались добраться автостопом, у некоторых получалось. Те пути, которые становятся популярными, китайцы постепенно пресекают. За последние годы китайские власти серьезно затянули гайки и для получения пермита, и, наверняка, для нелегально проезжающих. Граница Тибета и Китая не охраняется, то есть если кто-то в состоянии прийти в Тибет не по дорогам, пешком или на велосипеде, то теоретически он попадет в Тибет без проблем. Правда у этого варианта есть серьезные технические трудности в виде очень больших расстояний. И мы, разумеется, не рекомендуем никому идти нелегально.

Тоня: Автостоп еще затруднен в связи с тем, что водители очень боятся проверок на постах полиции и многие отказываются подвозить в Тибете иностранцев-путешественников, не разбираясь, есть у человека пермит, или нет.

Паша: Китай – исторически очень сильно зарегулированная страна. Действия каждого китайца четко «прописаны» его окружением, семьей, со стороны властей - в гораздо меньшей степени. Я думаю, поэтому административные и юридические ограничения исторически у них плохо разработаны – они обычно просто не требуются. Китаец понимает, что в определенных случаях в любом случае будет наказан своим окружением, поэтому многие стремятся жить и действовать какими-то таким стандартными методами, принятыми в обществе. Быть стоящим человеком в глазах окружения - это очень полезно в Китае. Так как шанс, что китаец будет нарушать общепринятую норму очень невелик, то и к нелегалам-иностранцам зачастую относятся как к чудакам, а не правонарушителям. Кроме того, долгое время и до середины 80-х годов Китай был закрыт для иностранцев (за исключением некоторых городов) и в отдаленных местах и жители, и полиция толком не знают, как обращаться с этими «динозаврами»-иностранцами. Примерно как в СССР было. Скажешь что-нибудь американцу «а потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си». Смутная зависть, смутные опасения. И противодействия нет, и помогать тоже опасаются.

- Вам удалось попасть в Тибет без пермита, как вам это удалось?

Тоня: Исторический Тибет сейчас разделен. Только часть его находится в Тибетском автономном районе Китая (ТАР). Другие входят в состав китайских провинций Сычуань, Юньнань и Цинхай, самый краешек - плато Чангтанг - находится в Индии. КНР наложила ограничения на передвижение иностранцев только в ТАР. Во время нашего первого путешествия по Китаю мы побывали в ТАР, попав туда на поезде, — это было не так уж сложно, просто сели в поезд и доехали. Потом нам несколько раз пришлось общаться по поводу пермитов с полицией, но это было проблемой скорее для полицейских, чем для нас. В следующие разы мы решили поехать в те, другие районы, лежащие за пределами ТАР, но тоже являющиеся частью исторического Тибета. Мы ожидали, что культура там в связи с меньшим контролем властей сохранилась лучше, тибетцы будут более открытыми, а кроме того не надо никаких пермитов, а значит, туров, гидов и прочих трудностей на нашем пути. Так и получилось.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Паша: Обширная восточная часть Тибета - вполне тибетская и культурно, и географически, но никаких ограничений для иностранцев в этих районах нет. Китайские полицейские, которые создают проблемы нелегальным иностранцам в Тибете, там, наоборот, нам помогали.

- По вашим наблюдениям, влияние Китая сильно отразилось на культуре Тибета?

Паша: С давних времен из-за большой рассредоточенности культура разных областей Тибета различалась. На восточной границе Тибета, как раз там, где мы два раза делали свои длительные проекты, наблюдается некий сплав культур Тибета, Китая и местных племен, который отличается от культуры Центрального Тибета. Буддизм жителей восточной границы Тибета испытывает меньше давления со стороны китайских властей. Например, в ТАР фотографии Далай-Ламы, как государственного преступника КНР, считаются запрещенными и их скрывают. В других провинциях они выставляются в сельских храмах или на домашних алтарях вполне открыто.

Но жизнь на восточной границе Тибета, более доступной для путешественников, испытывает при этом сильное давление модернизации. Например, некоторые тибетцы уже сгоняют стада яков на пастбищах на мотоциклах вместо коней. Многие пользуются мобильной связью, а ведь еще век назад уклад жизни здесь напоминал европейский феодализм. Вместо традиционной еды, основанной на ячмене (цампа), предпочитают более дешевую и, возможно, вкусную еду на основе китайской лапши, пшеницы и риса. Мясо яка, которое раньше было в избытке и которое было трудно сбыть из-за сложностей транспортировки, сегодня ценится в равнинном Китае и зачастую тибетцам очень выгодно продавать мясо, а автодороги в равнинный Китай сейчас первоклассные.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Тем мне менее, на восточной границе Тибета есть достаточное количество отдаленных ущелий и мест, где можно лицезреть традиционную тибетскую сельскую жизнь, еще не претерпевшую влияния модернизации. Но города уже современные, там культура не такая интересная. Центральный Тибет, являясь более отдаленным районом, испытывает меньше давления со стороны модернизации. Меньше всего изменений в северных отдаленных районах Тибета. Там до сих пор можно десятки дней путешествуя, ни разу не встретить людей. Но в 50-е годы ХХ века большая часть населения Центрального Тибета стала беженцами. Это наложило серьезный отпечаток на культуру, поскольку множество интеллигентов, монахов и философски мыслящих людей, являющихся носителями более сложных ее аспектов, покинули Тибет.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Тоня: Кроме того, сейчас китайские власти пытаются тибетских пастухов-кочевников, которые тысячелетиями живут этим, полунасильственно переместить в какие-то постоянные места жительства. Для них строят новые города наподобие коттеджных поселков в голой степи с параллельно-перпендикулярной планировкой, одинаковыми бетонными домами – очень некрасивые. Адаптация этих людей к новым видам деятельности хромает: промышленность там еще не развита, и идти по большому счету некуда, кроме как на шахты, или уезжать из родных мест на равнину. Поэтому многие не могут реализовать себя в новых условиях и ведут маргинальную жизнь. С этим, на мой взгляд, связано и браконьерство, и чрезмерное увлечение азартными играми, и кордицепсовая «золотая лихорадка», и известные протесты. Подобные тенденции сильно меняют картину традиционного Тибета и в самом Тибете, и в притибетских районах Китая, где мы путешествовали. Там все еще есть кочевники, но их становится все меньше и меньше.

- Говорят, что путешествие в Китай без знания китайского языка грозит большими проблемами, так как английский мало кто знает, а надписи не переводятся. Это правда?

Паша: Минимальное количество китайских слов нужно выучить, и это несложно – это цифры, слова «где», «сколько», «гостиница», «автобус», «куда», «здравствуйте», «спасибо» и так далее. Произношение будет ужасное, но китайцы чрезвычайно умные, они видят, что говорит иностранец, и пытаются понять правильное значение. Если не закрываться, китайцы обязательно помогут. Например, нужно купить билет в кассе, стоишь на вокзале, смотришь по сторонам, и какой-нибудь китаец, знающий английский язык, обязательно подойдет и предложит свою помощь. Даже потратит свое время, постоит с тобой в очереди и объяснит, что тебе надо, совершенно бескорыстно. Еще у китайцев на смартфонах часто стоят программы-переводчики. Бывает, они предлагают такой способ коммуникации: позвонить по телефону другу, который знает английский и общаться через него, передавая трубку по очереди. Иногда помогает пантомима. Правда однажды мы пытались купить какой-то молочный продукт в сельском магазине и пытались изображать корову. Мы мычали, изображали рога и процесс доения, а в итоге нам предложили зонтик.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Взаимопомощь в Китае имеет глубокие корни – она широко развита у всех народов, выращивающих рис. Технология предусматривает сложный процесс, и достигнуть хорошего результата можно только сообща, в отличие от технологии выращивания пшеницы, например. Китаец не мыслит о себе в категории индивид, он всегда веточка какого-то коллектива, в первую очередь семьи.

- Каковы ваши впечатления от общения с местными жителями?

Паша: Китайцы – довольно закрытый народ. На поверхности они очень приветливые и дружелюбные. Всегда окажут небольшую помощь. Но чтобы стать близким другом китайцу, нужно понимать и разделять их ценности и взгляды на жизнь. Многое из того, что европейцы считают в китайцах странным и некультурным, объясняются, если знать культурную подоплеку. Например, мы считаем харкание признаком нечистоплотности, низкой культуры или болезни. Они же считают, что в горле может поселиться демон, который приводит к болезням, а, харкая, китаец выгоняет демона, не дает ему там прижиться, и это вполне приемлемая и правильная привычка для цивилизованного человека, который хочет сохранить свое здоровье.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Китайцы громко рыгают после еды, чтобы выказать восхищение повару, удовлетворение яствами. Кости и пищевой мусор бросают на пол, потому что это - деревенский обычай: земля по умолчанию считается грязной и не пострадает особенно, а вот стол культурного человека, конечно, должен быть идеально чист. Один раз мы обедали в деревенском китайском ресторанчике, перед едой там подают подсолнечные семечки. Мы стали складывать шелуху на стол – нас тут же поправил владелец, смахнув ее на пол.

- А как насчет стереотипов о высокой духовности тибетцев?

Паша: Тибет окружен плотным кольцом предрассудков. Считают, что это страна Шамбалы и высокой духовности, и все там йоги и мистики. Когда знакомишься с Тибетом и начинаешь понимать склад людей, которые там живут, поверхностные представления отпадают.

Тоня: Тибетцы в целом весьма суеверные, достаточно агрессивные и очень вспыльчивые. Те, кто хотят найти в них сплошь пребывающих в медитации высокодуховных людей, глубоко ошибаются. А еще тибетцы не единый народ, там много разных этносов и культура в разных местах очень сильно отличается. Есть, конечно, и тибетцы-паломники, и монахи, и люди с серьезным пониманием философии буддизма и жизни. С образованными тибетцами зачастую выходит очень глубокое и интересное общение.

- Как я поняла, подготовка к поездке в Китай была очень серьезная, с изучением источников и даже языка. Путешествие в Индию требует такой же серьезной подготовки?

Паша: Наше первое путешествие в Индию было, пожалуй, самым разнообразным по сравнению со всеми последующими. Но Индия - огромная страна, и имея недостаточно тщательную подготовку, мы очень сильно устали от переездов между интересным местами. При этом переезды на поезде по две тысячи километров даже не очень дорогие, но утомительные. Мы пытались читать и готовиться в свободное время, но в активном путешествии - это только вечера получаются.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Тоня: Мы недостаточно хорошо были знакомы с культурой и историей тех мест, которые посещали: недостаточно тщательно выбирали места, зачастую основываясь на путеводителе. В результате мы чувствовали некоторую бесцельность и поверхностность. После этого мы поняли, что надо очень хорошо готовиться, изучать источники, особенно если это первое путешествие в страну. Сейчас мы прочли уже некоторое количество базовых трудов, которые дают общее представление - это и учебная, и научная, и художественная литература. Знакомство с такой базой позволяет еще и отсекать множество разных ложных представлений, которыми наполнены некоторые поверхностные источники, например в Интернете.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Паша: Во второй раз в Индии у нас уже был конкретный и локальный план проехать по северо-западной части страны на велосипедах – в штатах Джамму и Кашмир, Химачал-Прадеш. Эти районы очень хороши для велопутешествий и даже горных походов. По ландшафту и культуре они напоминают Тибет и очень сильно отличаются от Индии. Кроме того, они очень слабо населены, что в этой стране - редкость. Эта самая западная часть Главного Гималайского хребта интересна и с точки зрения культуры, и спорта.

- В одном из ваших отчетов я прочла, что худшее впечатление после посещения семи индийских штатов у вас осталось от города Калькутта. Чем так ужасна Калькутта?

Тоня: Мы попали в Калькутту после того, как сутки ехали в поезде. В Калькутте было жарко, люди вели себя так, как нам не кажется нормальным… Сейчас мы несколько более лояльно относимся к таким проявлениям индийцев, как ходить в туалет прямо на улице под открытым небом, а тогда нам это казалось чрезвычайно отталкивающим. Я думаю, негативное ощущение от города возникло потому, что нам была тогда некомфортна конкретная ситуация, в которой мы оказались. Возможно, если бы сложилось по-другому – от места жительства до знакомств – у нас были бы совсем другие впечатления.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Паша: Калькутта – это плотно населенный город, который, хотя и имеет интересную историю, с первого взгляда выглядит как обнищавший Мумбай. Прямые невзрачные улицы застроены ветхими, неприятными домами, много народу. Глазу зацепиться практически не за что. Грязь, коровы – это в любом индийском городе, но обстановка в Калькутте казалась действительно угнетающей.

- Обычно когда речь заходит о неприятных местах Индии, вспоминают Варанаси, куда индийцы привозят тела умерших для ритуального омовения и сожжения…

Паша: В Варанаси принято жить в небольшом райончике около берега Ганга. Там переулки, не такие большие дома, нет автомобильного движения. Вид кремируемых человеческих тел напоминает о том, что жизнь временна - и в этом нет ничего отвратительного, тем более, что если не стремиться попасть прямо к погребальному костру, то видишь это лишь издалека.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

- В туристических местах, таких как Гоа, индусы достаточно навязчивые. В менее разрекламированных для иностранцах районах по-другому?

Тоня: Индийцы мне нравятся своей открытостью и непосредственностью. Однако одна я бы не хотела там путешествовать. Все ситуации, когда я находилась в Индии одна, были для меня не очень комфортными, даже на севере. Представления о личном пространстве у разных народов отличаются. Из-за того, что они постоянно вторгаются в нашу зону комфорта, складывается ощущение, что все от нас чего-то хотят. А на самом деле просто они такие открытые.

Паша: Попрошайничество и корыстные устремления характерны для публичных или туристических мест, автовокзалов, гостиниц. При этом в Индии часто бывает и так, что тебе продают за ту же самую цену, что и индийцам. Оценивать общение с индусом хорошо, когда ты с ним один на один, а не в толпе на базаре. И огромную роль играет то, какой касты собеседник. Несмотря на то, что со второй половины ХХ века кастовое разделение в Индии формально запрещено, разница в общении и воззрениях индийцев двух разных каст одной деревни значительнее, чем между нью-йоркцем и жителем деревни в районе Подкаменной Тунгуски.

- В начале интервью вы сказали, что путешествуете в том числе для того, чтобы делать собственные открытия. Что вы имели в виду?

Паша: Одной из изюминок нашего большого похода было путешествие по Куньлуню – горной системе на севере Тибета, которая разделяет Тибетское плато и пустыню Такла-Макан. Это можно представить себе как очень длинную и узкую ступеньку высотой четыре тысячи метров. Снизу – пустыня Такла-Макан на высоте где-то 1300 метров, а следующая ступенька – пять тысяч метров. Эта «ступенька» по ширине всего в пару сотен километров, а длина у этой горной системы больше, чем у Гималаев. Не считая последних лет, когда сюда начали изредка приезжать китайские туристы, на многие сотни километров были если не единицы, то десятки людей. Местные жители туда не ходят - хозяйственного значения для них высокогорная полупустыня почти не имеет.

Несмотря на то что этот район впервые был фрагментами исследован в начале ХХ века нашими русскими путешественниками: Пржевальским, Козловым и другими – исследования продолжались в течение ХХ века небольшими темпами. Было несколько китайских и зарубежных экспедиций, где-то ведутся геологические изыскания, но еще остались большие участки, которые нанесены на карту весьма условно. Известна топография, поскольку ее можно изучать удаленно с помощью спутниковых измерений, но никаких подробностей вроде водного режима рек и ледников, особенностей годового климата, никто не знает. Там до сих пор есть естественные популяции яков, оронго и других животных, которых в более населенных местах уже не встретишь. На восточном краю Куньлуня у спорной сейчас границы Индии и Китая жила или живет птица - горный вьюрок Силема, которая известна всего по одному экземпляру 30-х годов ХХ века в европейском университете. Узнать, дожила ли она до сегодняшних дней, нельзя, так как ни индийские, ни китайские власти никого в приграничье не пускают.

В последнее время на краях этой системы начинается добыча полезных ископаемых, но восточный Куньлунь и северный Чангтанг до сих пор пустой, настоящее белое пятно. В центральной части там четыре хребта, и описано всего несколько проходов через них. В 2005 году наши соотечественники открыли новый проход и попали в Тибет так, как никто еще не ходил. Мы нашли еще один проход, такое микрогеографическое открытие.

Тоня: И открытия - это не только то, что никто-никто не знает. Когда ты что-то начинаешь понимать лучше, чем представлял до этого: о какой-то культуре, о поведении и жизни людей, о каких-то закономерностях, которые не приходили в голову раньше, о каких-то фактах, которые не очень широко известны - это тоже воспринимается как открытие, и такие открытия, если наблюдать и вдумываться, происходят очень часто.

- Какой необходимый запас вещей должен быть у человека, отправляющегося в путешествие по этому региону на неопределенное время?

Паша: Большинство утилитарных вещей можно приобрести в любой стране, зачастую это будет даже дешевле, чем в Москве. Но такие вещи, как фотоаппарат, ноутбук, желательно иметь с собой. И GPS – если ты любишь ходить в горы. Конечно, если что-то сломалось, приходится заменять, и зачастую сложность не только в том, чтобы купить, потому что приходится еще и восстанавливать карты, фотографии из резервной копии, если что-то пошло не так.

Основная часть поклажи при автономном походе более чем на две недели – это еда. Когда мы шли в поход на месяц автономии, у нас только еда составляла 39 килограммов на двоих. Мы боялись за багажники наших велосипедов, задние колеса были накачаны с большим избытком давления и иногда от этого выходили из строя. Вещей, кроме еды, у подготовленного человека в горном походе не должно быть больше, чем по 10-12 кг на человека, включая одежду и обувь, надетую на нем.

Тоня: Наш горный набор вещей вполне классический, все по слоям: нижний слой – дышащая одежда, синтетическая; второй слой – что-то утепляющее, например, флис; третий слой – защита от дождя и ветра - мембрана. Это позволяет нам в любой ситуации чувствовать себя хорошо. В Азии большой перепад температур в горах и населенных местах, поэтом лучше иметь большое количество не очень теплой одежды, чтобы можно было надевать в разных комбинациях. Практически все наши походы мы прошли в легких кроссовках или сандалиях с хорошей подошвой. Свободный голеностоп позволяет ставить ногу разными способами на сложной поверхности очень точно и аккуратно, что прибавляет безопасности. В зависимости от той страны, где мы находились, мы адаптировали свой список снаряжения. Мы не брали теплые флисовые кофты в Индонезию и «вьетнамки» в Тибет. Что-то пересылали домой, что-то оставляли в камере хранения, или просили кого-то сохранить. Иногда оставляли велосипеды, а в серьезные походы не брали компьютеры.

Паша: Один раз в Китае мы даже переслали компьютеры в конец своего маршрута с помощью китайской почты.

Тоня: Конечно, компьютеры мы застраховали, а резервную копию всех фотографий несли с собой на отдельном диске. Мы очень быстро поняли, что нам нельзя хранить фото в одном экземпляре, когда компьютер положили в рюкзак, а рюкзак – на крышу непальского автобуса. Нам казалось, что с рюкзаком на пустой крыше ничего не случится. А потом туда залезло много непальцев, и они на нем во время езды сидели. В результате сломался жесткий диск.

- Почему Азия?

Тоня: В Азии все более откровенно, открыто, и это подкупает. И культура очень зовущая к себе. Все яркое, интересное, приятно чувствовать себя в гуще происходящего вокруг. Идет давление на наши органы чувств 24 часа в сутки, иногда устаешь, но это вызывает сильную привязанность. Хочется погружаться в это снова. В Европе нет такого. К тому же мы уже много знаем про культуру региона, но все еще недостаточно, чтобы почувствовать удовлетворение. Хочется копать вглубь. С каждой новой прочитанной книгой и посещенным местом мы узнаем такие вещи, которые побуждают «дергать за ниточки», составляя полную картину. И эта картина все еще очень далека от завершения.

- Год назад у вас появился ребенок, и сейчас вы живете в Москве. Причина в том, что путешествовать с маленьким ребенком проблематично?

Паша: Мы особо никогда не напирали на планирование на многие годы вперед. Сейчас получается жить и работать в Москве, и мы живем здесь, а завтра, может быть, поедем путешествовать. Мы стараемся не обременять свою жизнь долгосрочными финансовыми обязательствами, которые многих удерживают на месте, хотя, наверное и дают какую-то дополнительную защищенность. В любом случае мы бы хотели поездить с Левой до того, как он пойдет в школу.

Тоня: После трех с половиной лет путешествий мы приехали в Россию на несколько месяцев, чтобы навестить родственников, и не собирались оставаться. Неожиданно выяснилось, что мы ждем ребенка – это просто совпадение. Тут сама собой нашлась хорошая работа для Паши, которая ему сейчас интересна. В рамках России путешествовать тоже интересно. В будущем мы планируем еще путешествия в Азии. Может быть, через полгода, может быть, позже, а может быть – завтра.

Фото Павла Борисова и Антонины Захаровой

Беседовала Мария Аль-Сальхани