Коммунизм: проект, пытавшийся изменить мир

21 августа 1991 года на знаменитом, высеченном из цельной глыбы, памятнике Карлу Марксу в центре Москвы появилась сделанная красной краской надпись: "Пролетарии всех стран, простите меня!".

1991-2011: постсоветские хроники. Инфографика >>>

Обозреватель bbcrussian.com Артем Кречетников размышляет о том, как через 20 лет после развала СССР поживает пресловутый "призрак".

Россия

Электорат Зюганова постепенно сокращается в силу естественных причин.

Коммунистическая идея, родившаяся в головах европейских интеллектуалов, нашла в России вторую родину. Именно Россия стала "отечеством победившего пролетариата", "депо мировой революции", "лидером социалистического лагеря". Коммунисты видели в этом повод для особой гордости, их оппоненты – либо историческую вину России перед собой и человечеством, либо заговор враждебных сил.

Русский коммунизм пал по очевидной причине: за 70 лет он так и не сумел достойно удовлетворить ни материальные, ни духовные потребности человека.

Однако компартия России остается второй политической силой страны по числу приверженцев и парламентских мандатов. Впрочем, по практически единодушному мнению аналитиков, перспектив у нее нет.

Круг сторонников КПРФ ограничен "ядерным электоратом", в основном относящимся к старшему поколению, и постепенно тает в силу естественных причин. Оппозиционная молодежь придерживается не коммунистических, а националистических взглядов либо берет пример с западных анархистов и антиглобалистов.

Существующая ностальгия по СССР – это ностальгия не по уравниловке, очередям и политзанятиям, а по великой державе, которая "строила ракеты и покоряла Енисей" и которую "все уважали и боялись".

Постсоветские государства

Бывшие союзные республики очень отличаются по уровню развития и менталитету, но ни в одной из них коммунистическая идея большим влиянием не пользуется.

Единственное постсоветское государство, где компартия является реальной политической силой – Молдова. Но сторонники Владимира Воронина реставрировать советский образ жизни и в мыслях не держат. Это партия бывшей номенклатуры и колхозных председателей, приватизировавших госсобственность.

Общественный строй в Молдове – капитализм с постсоветской спецификой. Политическая борьба идет, главным образом, вокруг национальной идентичности и идеи присоединения к Румынии.

Меньше других отошла от советской жизни и ценностей Беларусь.

Беларусь – самое "советское" из государств бывшего СССР.

В свое время экономическая либерализация и разрыв старых хозяйственных связей ударили по ней сильнее, чем по другим республикам, поскольку она не имела полезных ископаемых, и в союзном разделении труда ей отводилась роль сборочного цеха.

Беларусь больше, чем кто-либо, пострадала от нацистской оккупации, и у части ее населения до сих пор сохраняется инстинктивное недоверие ко всему, что идет с Запада.

На волне этих настроений и пришел к власти Александр Лукашенко.

Однако о Компартии Беларуси давно ничего не слыхать, а правящий режим не апеллирует к авторитетам Маркса и Ленина. Его идеология - смесь патерналистской роли государства, диктатуры харизматичного вождя и дремучего провинциализма.

"Батька" убеждает свой народ "пойти в землянки", но не поддаться "врагам" на Западе и на Востоке, которые якобы только и думают, как ухудшить жизнь белорусов. Все эти "ценности" намного старше коммунизма и, в сущности, не имеют к нему никакого отношения.

Республики Средней Азии к моменту появления большевиков еще не вышли из феодализма и фактически 70 лет сохраняли феодальный уклад в обертке из коммунистических лозунгов и учреждений.

Хан или бай кланяется и платит более сильному владыке, оставаясь полновластным господином жизни и имущества подданных. "Белый царь" имеет право требовать почестей, дани и рекрутов, но не должен докучать баю вопросами о том, как тот обращается со своими рабами.

Во время распада СССР центральноазиатские партийные боссы держались за него дольше других, опасаясь остаться без экономической подпитки, а затем охотно избавились от подчинения, контроля и чуждой идеологии.

Экономический строй этих стран – государственный капитализм, политическая система - светский авторитаризм с конъюнктурно используемыми исламскими элементами.

На мировой арене они больше тяготеют к Москве, которая не пристает к ним с правами человека, но более всего дорожат свободой маневра и возможностью получить что-нибудь и от России, и от Запада в обмен на аренду военных баз и вступление, или невступление, в те или иные региональные организации.

Комментировать роль коммунистов в общественной жизни Украины, государств Кавказа и Балтии не приходится в связи с отсутствием таковой. В этих странах идет своя политическая борьба, порой весьма ожесточенная, но между другими силами и по другим поводам.
Китай

Если русская революция произошла хотя бы частично "по Марксу", то китайская не имела к научному коммунизму никакого отношения по причине практически полного отсутствия промышленности и рабочего класса.

За 22 века своей истории китайская империя пережила несколько периодов распада, смуты и хаоса. В 1949 году к власти пришел очередной император-объединитель.

В буквальном следовании коммунистическим принципам Мао превзошел Сталина.

Выходец из крестьян, Мао Цзэдун не скрывал ненависти к городской цивилизации, считал себя вождем "мировой деревни" в борьбе с "мировым городом" и, в общем, глядел в корень.

Его поклонник и сателлит, камбоджийский диктатор Пол Пот, довел тезис учителя до логического конца, проредив городское население своей страны ударами крестьянской мотыги по черепу.

В мировоззрении Мао усвоенные в молодости марксистские постулаты смешивались с китайским национализмом и древними традициями азиатского деспотизма, коллективизма и подчинения авторитетам.

Одна из основных коммунистических догм заключалась в том, что "империализм - источник войн", а между "братскими странами" конфликты невозможны. Жизнь опровергла теорию. Как только в "социалистическом содружестве" появилась страна, достаточно большая, чтобы бросить вызов Москве, как она немедленно это сделала.

В стремлении превратить личность в безотказный винтик и заменить материальную заинтересованность коммунистической сознательностью Мао зашел гораздо дальше советских вождей. Китай при нем выглядел, как злая пародия на СССР.

Поэтому все и закончилось раньше. После смерти "великого кормчего" Китай очутился на грани физического голода. Его лидеры начали проводить рыночные реформы при сохранении своей монополии на власть.

Российские коммунисты часто представляют китайских коллег образцом для подражания. Но тем сегодня не до коммунизма - они куют деньги и наращивают золотовалютные резервы.

Жители КНР ущемлены в гражданских правах, но в частной жизни, по отзывам иностранцев, пользуются такой же свободой, как люди на Западе.

Согласно опросам, процент граждан, у которых слово "капитализм" вызывает положительную реакцию, в Китае выше, чем в США.

Мао Цзэдун по-прежнему лежит в мавзолее, размерами раз в десять больше ленинского, но его заветам давно никто не следует, и он все больше превращается в китчевый персонаж массовой культуры. На любой же серьезный разговор об эпохе Мао в Китае наложено негласное табу. По словам китайцев, они видят в "кормчем" прежде всего сильного правителя, железной рукой объединившего страну после 30 лет смуты, а о "народных коммунах" и "культурной революции" предпочитают не вспоминать.

Вьетнам и Монголия

Ближайший сосед Китая, Вьетнам, проделал абсолютно аналогичный путь.

Монголия – единственная страна, начавшая строить социализм еще до Второй мировой войны. Революции там не было, новые порядки в бедную скотоводческую страну, управлявшуюся буддийскими ламами, принесла Красная Армия, в 1921 году занявшая Монголию в погоне за отступавшими колчаковцами. Историки высказывают разные мнения относительно того, почему Сталин не превратил ее в еще одну союзную республику.

После распада СССР Монголия отказалась от советской модели и встала на путь рыночных реформ и многопартийности. Переход на новые рельсы обошелся без ожесточенной борьбы.

Северная Корея

КНДР – единственный в мире нетронутый заповедник коммунизма, а точнее, сталинизма. Элементы рынка в экономике практически отсутствуют. Коллективизм доведен до запрета иметь на окнах занавески.

Теперь такое можно увидеть только в Пхеньяне.

Впрочем, официальной доктриной КНДР является не столько марксизм-ленинизм, сколько "идеи чучхе", что в переводе означает "опору на собственные силы", а практически выражает стремление Ким Ир Сена и сменившего его Ким Чен Ира никому не подчиняться.

Мир почти ничего не знает о происходящем внутри этого закрытого общества. Неизвестно, существует ли в северокорейской верхушке потенциальная оппозиция. Что касается рядовых граждан, то репрессивная машина настолько сильна, что их, по мнению экспертов, может толкнуть на бунт только смертный голод, да и тогда протест, скорее всего, выразится в неконтролируемом бегстве через границы.

Человечество, скорее всего, вообще забыло бы о существовании КНДР, если бы не ракетно-ядерная проблема.

Единственное государство, поддерживающее с КНДР более или менее развитые отношения – Китай. По оценкам аналитиков, Пекин колеблется между желанием постепенно трансформировать этот режим во что-нибудь более приличное и опасениями, что это приведет к объединению двух Корей и росту влияния США в регионе.

Восточная Европа

В Восточную Европу социализм был принесен на штыках, ассоциировался с оккупацией и национальным унижением и сколько-нибудь массовой поддержкой никогда не пользовался.

СССР всегда вынужден был "подкармливать" сателлитов и позволять их населению вольности, которые не снились его собственным гражданам. Тем не менее попытки освободиться от власти Москвы не прекращались. В ГДР, Венгрии и Чехословакии они были подавлены Советской армией, в

Незадолго до падения Берлинской стены Эрих Хонеккер уверял, что она простоит еще 100 лет.

Польше президенту Войцеху Ярузельскому пришлось самому объявить военное положение под угрозой ввода советских войск.

Как только "большой брат" перестал грозить танками, восточноевропейские страны избавились от коммунизма мгновенно и с огромным удовольствием.

Символический эпизод случился во время "бархатной революции" в Чехословакии. Огромная демонстрация двигалась по центру Праги. Внезапно перед колонной появился одинокий полицейский офицер, который размахивал руками и, надрываясь, кричал: "Сюда нельзя! Налево! Поворачивайте налево!!!". 

"Никогда больше не пойдем налево!" – хором ответила толпа.

Единственным исключением оказалась Сербия, и то на время, и потому, что Слободан Милошевич воспринимался не как коммунист, а как борец за национальную идею.

Смена строя сопровождалась насилием лишь в Румынии, не столько из-за особенностей общества, сколько из-за свойств характера Николае Чаушеску. В Венгрии и Болгарии правящие партии добровольно перешли на социал-демократическую платформу и провозгласили рынок и многопартийность. В ГДР, Чехословакии и Польше власти пытались что-то запрещать, но применить силу не решились и скоро капитулировали.

Во всех странах бывшего Варшавского Договора посткоммунисты сегодня являются респектабельными европейскими партиями умеренно левого толка. В Польше, Венгрии, Румынии, Словакии и Болгарии они побеждали на выборах и находились у власти, но о реставрации социализма не было и речи. Немногочисленные коммунистические организации влиянием не пользуются.

Третий мир

Латинская Америка

Эксперты утверждают, что кубинский социализм вряд ли надолго переживет своих основателей.

Латиноамериканскому менталитету близки мысли о том, что все должны быть равными и что не в деньгах счастье. В былые времена тамошние левые охотно поминали Маркса и Ленина, чтобы заручиться поддержкой СССР. Но движущей силой многочисленных революций на "пылающем континенте" был скорее не марксизм, а ненависть к Соединенным Штатам.

В Советском Союзе Фидель Кастро некогда был популярен наравне с Гагариным. Он показал, что коммунизм может быть и таким - молодым, озорным, демократичным. На Западе бунтари 1960-х стремились подражать не русской и не китайской – кубинской революции.

Сегодня она идет к финалу. От превращения в еще одну курортную зону бывший Остров Свободы удерживает только поколение 80-летних руководителей. Похоже, что именно Куба ставит последнюю жирную точку в мировом коммунистическом эксперименте.

Африка

Африка далека от проблем индустриального общества, которые пытались решить Маркс и Энгельс.

Часть лидеров антиколониальных движений тяготели к СССР из неприязни к бывшим метрополиям и потому, что их привлекал опыт модернизации через диктатуру и подавление оппозиции.

Жан-Бедель Бокасса одно время числился "другом СССР".

Африканские лидеры, за редким исключением, Маркса и Ленина не читали, и жить хотели по-своему. Но стоило любому из них ритуально произнести слово "социализм", как СССР начинал безвозмездно помогать оружием и деньгами, и охотники этим пользоваться не переводились.

Порой возникали казусы. Когда вспыхнула война между Эфиопией и Сомали, обе страны числились в Международном отделе ЦК КПСС "государствами социалистической ориентации", и Москва долго решала, кого поддерживать, в конце концов, сделав выбор в пользу Менгисту.

Диктатор Центральноафриканской Республики Жан-Бедель Бокасса, который не только убивал, но и поедал своих политических оппонентов, одно время тоже считался "прогрессивным деятелем".

Бывший главный кремлевский врач Евгений Чазов в своих мемуарах описывал, как Бокасса лечился в Москве, полюбил русскую еду и попросил откомандировать с ним советского повара. Тот обнаружил в холодильнике на президентской кухне человеческое мясо и в ужасе бежал в посольство. Вскоре после этого Бокассу занесло в другую сторону, и он провозгласил себя императором.

Проблем и конфликтов в Африке с распадом СССР меньше не стало, но тамошние лидеры теперь пытаются решать их, не прибегая к марксистской риторике.
Запад

В 1920-30-х годах у СССР имелась на Западе масса поклонников.

Анри Барбюс взахлеб расписывал сталинскую скромность. Лион Фейхтвангер выражал полное доверие всему, что говорилось на "больших московских процессах". Из видных деятелей британской культуры антисоветчиками были только Редьярд Киплинг и Джордж Оруэлл.

Симпатизировать "стране большевиков" или, по крайней мере, благожелательно интересоваться ею считалось в интеллектуальных кругах хорошим тоном. Европейская интеллигенция почти поголовно придерживалась левых взглядов, не любила общество, в котором жила, и радовалась тому, что где-то на земле, пускай с перегибами и крайностями, проводится альтернативный эксперимент.

Бернард Шоу восторгался СССР, но жить предпочитал в Британии.

Испытывать эти крайности на себе она, разумеется, не хотела, но списывала их на счет отсталости России, либо вовсе не желала о них слышать.

Бернард Шоу, посетив СССР в разгар Голодомора, по возвращении на родину заявил на пресс-конференции, что никакого голода не видел, лично он никогда в жизни так не обедал, а на вопрос одного из журналистов, почему бы ему, в таком случае, не перебраться в советский рай насовсем, ответил, что Британия, несомненно, ад, но он старый грешник, и его место в аду.

Немало сочувствующих было и среди рабочих. Пожалуй, только в США и Британии массового коммунистического движения не возникло.

Первый удар по авторитету западных компартий нанесли хрущевские разоблачения Сталина. Туристы, которых стали пускать в СССР, повезли домой рассказы о тотальной несвободе, засилье бюрократии, скудном быте и зажатости советских граждан.

Крах СССР, а по мнению циников - снятие с финансового довольствия добили мировое коммунистическое движение окончательно. Сегодня настоящих марксистов, по замечанию писательницы Татьяны Толстой, можно встретить только в университете Беркли.