КОРЕЯ — ПОДВЕТРЕННЫЙ ПОЛУОСТРОВ ИСТОРИИ

(Продолжение.
Начало в №№48, 49)
Донован слушал доклад с такой миной на холеном лице, словно пытался отсюда, из вашингтонского кабинета, за тысячи миль от Японии разглядеть скрытое за каждым словом азиатское коварство.
— …«Монах» встретился с «Мимозой» в ресторане нашего друга, — продолжал Майк Фентон. — Как потом оказалось, совсем не лишняя предосторожность. Там, в ресторане, «Монах» сделал «Мимозе», как вы и велели, прямое предложение.
— И тот?!
— И тот отказался…
— Ублюдок!
— Вполне возможно, сэр… Естественно, его пришлось ликвидировать. Причем на месте, прямо в отдельном кабинете ресторана.
— Рискованно!
— А что было делать? Предложи «Монах» вместе покинуть ресторан через черный ход, он бы уже не рискнул пойти — тертый калач. А выходи они через парадный подъезд, «Мимоза» мог легко скрыться в толпе. И вообще больше не явиться на судно. Нет, упускать его было нельзя!
— Согласен, — процедил сквозь зубы Бешеный Билл. — А «Монах» не засветился? Полицейское расследование начато?
— С этой стороны все спокойно! Тело потом вынесли на задворки. «Монах» же замаскировал убийство под расправу якудзы — он применил свой коронный удар карате — а дела, связанные с якудзой, местная полиция даже не рискует начинать.
— Ладно, — недовольно крякнул Донован. — Давай посмотрим, с какими картами мы остались и как нам дальше разыгрывать эту партию в «покер»...
…Эта «партия» началась с шифровки, поступившей всего неделю тому от молоденькой секретарши из японского посольства в Вашингтоне. Секретарша не входила в круг посвященных, ей на глаза никогда не попадался ни один конфиденциальный документ — в японском посольстве придерживались очень строгого режима секретности. Ее обязанностью было подавать настоящий кофе со сливками, диковинный в Японии, но очень востребованный среди многочисленных американских гостей господина посла. А еще (будучи лучшей выпускницей школы гейш, завербованной американской разведкой еще там, на родном острове), она исправно посещала господина посла для «вечерней диктовки» часов эдак в девять-десять. И всего пару раз в неделю — насколько хватало дряхлеющих сил господина посла. Однако этих разочков хватало на то, чтобы по обрывкам фраз, по телефонным разговорам и по ночным пробуждениям, когда случалось что-то экстренное и посол неожиданно, прямо в халате, покидал их общую постель, а потом за стенкой слышалось громкое «щелканье» печатной машинки, молоденькая секретарша пришла к выводу: сверхсекретную переписку со своей родиной японское посольство осуществляет с помощью какой-то «чудо-механики». Когда Донован — конечно же, в самых общих чертах! — «провентилировал» этот вопрос с друзьями из английской разведки, в частности со своим приятелем Яном Флемингом, будущим автором романов про Джеймса Бонда, а тогда всего лишь офицером по связям вашингтонских «мастеров плаща и кинжала» и знаменитой «Ми-6», кое-что стало проясняться. Британцы по разным признакам уже почуяли: немцы (союзники японцев по Антикоминтерновскому пакту) пользуются какой-то быстродействующей шифровальной аппаратурой. Причем она компактна, сделана в виде обыкновенной пишущей машинки, с электрическим приводом каретки. Вот в этой-то каретке, соединенной еще с радиопередатчиком, и заключен весь фокус. И весь секрет — в буквальном смысле! Когда машинистка нажимает своим пальчиком на клавишу с обыкновенной буквой, «суперкаретка» тут же поворачивается так, что на бумаге буква отпечатывается уже в зашифрованном виде… Шифровальщик не нужен — все происходит автоматически. А когда требуется принимать транслируемое по радио сообщение, процесс начинается в обратном порядке: «каретка» воспринимает зашифрованный электрический импульс, «дергается» на нужное расстояние и печатает уже расшифрованную букву. А за ней — и весь текст!
— Дешево и сердито! — улыбнулся Флеминг. — А главное — оперативно. И гениально! По-моему, на такое способны одни лишь немцы с их механическим мышлением и стремлением к дешевизне. Ну а раз они союзники японцев, то почему такой «штучке» не появиться еще и в ставке самураев?! — Флеминг хитро посмотрел на Донована. — Ну, колись, Билл, откуда у тебя информация про «машинку»?
— Так… — Уильям замялся. — Ничего определенного! Просто один агент в Токио поделился своими догадками.
А у самого сердце уже забилось от скрытой радости!
— Кстати, Билл, — ухмыльнулся Флеминг, — скажу тебе по секрету, за этой «догадкой» королевские ВМС послали целую стаю противолодочных кораблей. Их задача — захватить в Атлантике хоть одну немецкую подлодку из тех, что, по нашим сведениям, оснащены подобными приборчиками! На что, ты сам понимаешь, шансов крайне мало! Если они вообще есть… Но, кажется, — сарказму Флеминга не было предела, — это единственный путь, чтобы раскрыть тайну «машинки»!
Бешеный Билл призадумался:
— Ты говоришь, Ян, все происходит автоматически? В это трудно поверить! Должен же быть ключ к шифру, а значит, и шифровальщик?
— Нет! — Флеминг замотал головой. — Ни ключа к шифру, ни шифровальщика. В том-то и проблема: нам с тобой, Билл, нечего выкрасть и некого подкупить! Нам надо добыть саму «пишущую» машинку: она и шифровальщик, и ключ к шифру. Но немцы охраняют свои железные «чечетки» не хуже, чем наша королева-мать свою лучшую фамильную диадему из бриллиантов и сапфиров!
— А где в машинку вводится ключ к шифру? — не унимался Донован.
— Ключ — сама вращающаяся каретка! На ней в определенном порядке изначально расположены буквы и символы. Только и всего. А затем она начинает вращаться… И чтобы прочитать сообщение, нужно лишь иметь две одинаковые каретки на двух концах провода! А вот если менять ключ, надо менять и всю машинку! Во всяком случае, так думают наши ученые, весь год ломающие голову над этим ребусом…
Впрочем, уже через месяц благодаря тихой, покорной и нежной, но, главное, сметливой секретарше Донован знал о чуде японо-немецкой техники гораздо больше Флеминга. Удалось выяснить: шифровальщик все же требуется. В японском посольстве это незаметный серый человечек Сандзё, носящий вышедшие из моды буржуазные шляпы-цилиндры, а также неопределенное звание «архивариуса». В любое время дня и ночи он отстукивает в задней комнате, за спальней посла, секретные тексты! А также сжигает в камине соседнего кабинета — опять же господина посла — дешифровки приходящих из Токио сообщений. «Бабочка» — такова кличка завербованной гейши-секретарши — не раз видела по утрам среди остывающих углей камина обгоревшие клочки бумаги. А пару недель назад Сандзё притащил и поставил поближе к камину какой-то железный шкаф, подключил к нему усиленный электрический кабель, а у каминной решетки появились необычные щипцы — такие увидишь разве что в кузнице.
Миниатюрная плавильная печь — к столь неожиданному выводу пришли эксперты, изучив сбивчивое описание, данное маленькой японкой! Зачем, черт возьми, в кабинете посла такая штука, способная выдать до тысячи градусов по Цельсию?! Бумажки сжигать?
Но когда через неделю стук за стенкой опочивальни прекратился, а сам посол вдруг отправил в отпуск, да еще прямо на родину не кого-нибудь, а скромного господина Сандзё, никогда не имевшего ни одного выходного дня, а главное, когда радиообмен между посольством и Токио неожиданно снизился на 20%, стало ясно: грядут события! В Вашингтон из Токио готовятся привезти «машинку» №2, призванную заменить №1. А «сердце» старой машинки, пишущей секреты, — ее каретку — для уверенности банально расплавили прямо в кабинете посла!
Но почему именно сейчас, в конце ноября 1941 года, токийские власти решили сменить шифр в своем вашингтонском посольстве? Обычная японская подозрительность? Или подозрительность, продиктованная экстренными обстоятельствами? Какими? Неужели затевают войну?!.. Неожиданное нападение?!..
Донован почувствовал, как у него все похолодело внутри. И первая мысль: «Где?!» — тут же обожгла мозг. Но затем мысли заспешили в привычном направлении, холодные и расчетливые. И сердце радостно застучало, как тогда, во время первого разговора с Флемингом…
На юг, в штат Джорджию, где прятался маленький элитный курорт «Горячий ручей», Донован вылетел на личном, причем гражданском, самолете — чтобы ни о чем не пронюхали даже ВВС. В «Горячем ручье», как старый медведь-гризли из рассказа Сетона Томпсона, президент Америки, единственный и всего год назад переизбранный на сей пост в третий раз, поддерживал свое пошатнувшееся здоровье, купаясь в теплых и тихих волнах озера. Здесь Рузвельт мог на несколько минут забыть о земном тяготении, о своем недуге и ощутить всю тщету политической возни! Выбираясь обратно на сушу, возвращался в инвалидное кресло и часто бывал мрачен. Вот и в этот раз, выслушав и задав всего пару вопросов по самой идее операции «Ориент», Франклин вдруг укутался в плед и отвернулся. Шли минуты… Донован успел затосковать — ему показалось, он уже проиграл…
— Вы знаете, Билл, — услышал вдруг из-за плеча скрипучий, а вовсе не бодрый голос Франклина, — одно мое выражение?
— Какое?
— Журналисты часто его цитируют. А я действительно люблю его повторять. — Президент, наконец, обернулся и посмотрел на свою «правую руку» — на Бешеного Билла. — Вот оно… В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так было задумано!
И Рузвельт снова засиял своей заученной, сверкающей улыбкой политического волшебника.
— Я все понял, Фрэнки. Пусть что-то случится!
…И сейчас перед ним лежали сводки, составленные «наружкой», о передвижениях маленького человечка Сандзё в родном тому Токио. Впрочем, сведения были отрывочными — японская контрразведка не блистала хитростью, зато компенсировала этот недостаток назойливостью! Поэтому все внимание морскому порту: когда же там появится Сандзё?!
— Ну, Майки, какие остались козыри!? — спросил Донован. И сам ответил: — У нас было два пассажирских судна и два кока. Теперь всего один кок. Значит, и судно должно остаться одно!
Фентон судорожно сглотнул. Он не хотел слышать следующей фразы шефа…
— А почему мы уверены, что машинку повезут морем? — спросил. И тут же встретил удивленный взгляд Бешеного Билла:
— Опять двадцать пять! Потому что японцы всегда возят свою диппочту по морю. Они везут ее на американском судне, за безопасность которого, а значит, и за безопасность вализы мы начинаем отвечать, едва судно отдаст концы от японского пирса! Очень удобно! Самолет же может совершить непредвиденную посадку в нейтральной зоне, где мы с тобой… — полковник мерзко усмехнулся — …можем состряпать любую провокацию, а вину свалить на «нейтралов». Нет, узкоглазые, пока не начнется война, будут плавать только на тех двух американских кораблях, что регулярно курсируют между нашими странами.
— Так что, второе судно мне потопить? — отдирая язык от неба, произнес Фентон.
— Вроде того… — Донован совсем мерзко захихикал. — Не полностью, конечно… Но пусть его «торпедирует» в наших водах какая-нибудь «немецкая» подлодка, пусть судно «доползет» до порта и станет в доки. И попроси нашего друга военно-морского министра Нокса, чтобы все было разыграно натурально! Запомни: теперь я могу контролировать только один корабль!