Сергей Рутенко: «Поехал к специалистам в Испании: «Как у вас дело обстоит с навозом?» Они смотрят огромными глазами: «Ты? Навоз? Как это, блин, соотносится?»
Белорусский гандболист Сергей Рутенко рассказал о своем бизнесе – производство органического удобрения и переработка куриного, свиного навоза.
— Когда вы стали задумываться о жизни после спорта?
— В 24. А за три-четыре года до конца карьеры у меня уже была фирма. Вот сейчас мы сидим в офисе — это ее часть. Головной в Москве. Там инженеры и проектировщики. Под Могилевом мы с нуля построили завод. Недавно ввели в эксплуатацию и наращиваем мощности до полных. Потому самый большой штат — там. А здесь — координационный центр, который помогает держать связь между Москвой и Могилевом.
— Как родилась идея с заводом?
— Мир спорта априори достаточно плотно соприкасается с инвестициями. В правлении «Барселоны» хватало бизнесменов. Бывало, подходили: «У меня есть интересы в Беларуси». Не знаю, чем все заканчивалось, но информацию я предоставлял. Последний разговор был года два назад с одним из директоров про какой-то аппарат для сердца. Компания тогда выходила на Россию и хотела зацепить Беларусь.
Обычно на такой основе у спортсменов и начинается бизнес. Но у меня получилось немного по-другому. Мы жили на набережной недалеко от Порт Олимпик. Там располагается жилой комплекс, квартиры в котором принадлежали многим выходцам из русскоязычных стран.
Был у меня сосед-россиянин. Подружились возле бассейна, территория закрытая, все свои. После жены стали общаться, дети. Первые три-четыре года ни о каких делах не разговаривали, просто приятно проводили время. И как-то вечером зашла у нас беседа на тему «жизнь после спорта». «Я сейчас присматриваюсь. Есть какие-то предложения, но хочется найти человека, которому поверю. С таким можно работать. Бизнес, конечно, важен, но и комфорт в общении — тоже». — «Есть тема по сельскому хозяйству». — «Интересно, с тобой я поработал бы». Шаг за шагом — все завязалось.
В его распоряжении оказалась инновационная технология по производству органического удобрения и переработке куриного, свиного навоза. Год-полтора я в это вникал.
— То есть вечерами изучали навоз?
— Ну практически. Хотя на самом деле пошел немного по другому пути. Попросил помощи у боссов и спонсоров клуба: «Можете связать с каким-нибудь крупным животноводческим комплексом?» — «Да, можем». В Каталонии очень большое производство мяса. Поехал к специалистам: «Как у вас дело обстоит с навозом?» А они знают, кто я такой, и смотрят огромными такими глазами: «Ты? Навоз? Как это, блин, соотносится? Что здесь вообще происходит?!» Но в итоге ответили, что проблема серьезная и пока не решенная.
Я рассказал про нашу технологию. Ребята парировали: «Это невозможно!» После этого я нашел двух профессоров с мировым именем в области машиностроения. Оба из Мадрида. «Есть предложение съездить в Подмосковье и посмотреть нашу экспериментальную установку». — «Ты — спортсмен, ты не понимаешь, про что говоришь». Но я все-таки уговорил их.
Я вдохновился, стал еще глубже изучать вопрос. После мы решили создать компанию и перевезли пилотную установку в Испанию. В этом сегменте сельского хозяйства было столько мошенников, что нам не верили: «Все просят деньги, мы их даем, а проблема не решается». Мы, правда, просили не деньги, а навоз. Так что на нас смотрели с очень большим удивлением.
В итоге без особых попыток куда-то пробиться получили выход на национальное телевидение. Про нас сделали передачу. Пилотная установка стояла на свинокомплексе, который считается самым инновационным в Испании. Затем меня нашли люди из Министерства сельского хозяйства. Ходил на прием к министру. Начали развиваться. Но потом началось: «Вы стройте, а после мы подумаем, подписывать договор или нет». А строится все за свои деньги. Шаг серьезный. Так что решили сделать это в Беларуси. Все как раз совпало с завершением моей карьеры.
— Так какую проблему решает ваша инновация?
— Официальное заключение испанских экологов следующее: в Каталонии не осталось незараженных земель. Так много там навоза. На планете растет население, людям требуется больше еды. Увеличивается поголовье свиней и кур. Куда девать навоз от них, никто не знает. Люди пытаются выбрасывать в землю. Но навоза такое большое количество, что его просто не успевают буртировать необходимым образом.
А сырой навоз очень опасен для почвы: все выжигает. Если посмотреть статистику по урожайности, то она сильно падает на полях, на которые навоз просто выкидывают. Да, в теплице, если перемешать небольшое количество с землей, эффект будет. Но в промышленных объемах навоз необходимо буртировать. То есть наполнять специальные ямы, в которых он по технологии отлеживается как минимум восемь месяцев, и только после этого вносить его в почву.
Пока я не нашел ни одного хозяйства, которое делает это должным образом. Большая и острая проблема. Не только у нас — везде. Как бы смешно ни звучало, это сфера, в которую я окунулся, и теперь могу долго рассказывать.
— А вы буртируете?
— Нет. Есть технология, которая все это «жарит», грубо говоря. В итоге высокие температуры уничтожают полезные вещества. Состав получается не настолько богатым. А мы делаем все на низких температурах благодаря вакууму. За день на одной установке перерабатываем сто тонн навоза. Но можем больше.
— Почему все-таки Беларусь?
— Завод стоит под Могилевом, деревня Подбелье. И я уже как-то раньше говорил, что в Беларуси нормальный деловой климат. Мне заявляют, будто я излишне комплиментарен. Но, честно, не вижу смысла кому-то льстить. В Испании стоит наша пилотная установка. Мы пытались разговаривать с местными животноводческими комплексами, и, поверьте, там есть свои сложности. Да, хватает и плюсов, но нам было выгоднее строить первый завод именно здесь, – рассказал Рутенко.