Сто метров одиночества
Сто метров одиночества
Олимпийский чемпион — это навсегда. Правда, у медали этой есть и обратная сторона. За 7 лет, прошедших с момента ее триумфа в Афинах, Юля Нестеренко, думается, не раз хотела спрятать эту злополучную награду под диван и хоть ненадолго свалить с плеч этот олимпийский груз. В Пекине, например, где она не смогла даже приблизиться к своим секундам четырехлетней давности. На провальном для всей национальной команды берлинском чемпионате мира. Или на нынешнем чемпионате страны. 11.58! По меркам олимпийского спринта медленнее бегут только черепахи.
— Мне сложно объяснить, что чувствует олимпийская чемпионка, финишируя на чемпионате страны с таким временем, — Юля, как всегда, искренняя и эмоциональная. В глазах недоумение, в голосе — досада. Не напускная — настоящая. — У меня порой возникает ощущение, что Афины, вся эта шумиха, победа — все это было не со мной и вообще в какой–то другой жизни. Прибежишь вот так на финиш — и даже не верится, что тогда смогла обставить темнокожих соперниц и стать чемпионкой. Вот и сейчас вновь возвращаюсь в мыслях, вспоминаю...
— И к какому выводу приходишь?
— Я не умею злиться. Мне постоянно мешало, что я слишком мягкий человек. Что бы ни делала, в какие бы жизненные ситуации ни попадала, даже сейчас, уже имея богатый опыт, я в первую очередь думаю о других. Что они скажут, как сделать для них удобнее. В жизни это в общем–то хорошо. В спорте — почти катастрофа. Там нужно быть злым и эгоистичным. Стал в колодки — будь зверем. А меня это стремление быть хорошей для всех чуть с ума не свело. Серьезно!
— Это как?
— Я до сих пор себя не очень хорошо чувствую, оказываясь где–то среди людей. Нужно идти в магазин, куда–то на процедуры, а у меня ступор: «Там люди!» И все — даже из квартиры выйти не могу. В первые годы после Олимпиады это было настолько невыносимо, что до сих пор осталась неадекватная реакция на телефонный звонок. Как током прошибает: кому там еще что от меня нужно? Особенно если номер высвечивается незнакомый. По–хорошему мне нужно было бы давно закрыться, научиться отфильтровывать мешающую информацию и людей. Я так не умею. Будь то министр спорта или просто обычный болельщик, подошедший ко мне в магазине с расспросами, — я всегда общаюсь абсолютно искренне, открываюсь вся и полностью. Настолько, что потом уже ни с кем не хочется говорить. А в результате начинаются сплетни, что, дескать, Нестеренко зазвездилась, что ни до кого ей дела нет. И все это давит еще сильнее, накапливается как снежный ком, давит... В прошлом году я согласилась пойти к психологу. Научилась восстанавливаться во время соревнований, отвлекаться. Но мои внутренние страхи, давние комплексы и переживания все равно остались при мне.
— И что с ними делать?
— Ты бы знал, сколько мы с мужем об этом думали! Пришли к выводу, что причина всех моих бед — гонка за результатом, которую я продолжаю все эти 7 лет. Сейчас я понимаю, что в какой–то период нужно было вообще не выступать. У меня же полноценного разгрузочного сезона не получилось. Даже в «базовые» годы я тренировалась, что–то делала. Все боялась, что отстану, не оправдаю... И за тот объем работы, который я сделала за это время, мне ни перед кем не стыдно.
— А за результат?
— Все хуже и хуже с каждым годом. При этом каждый сезон я начинаю с твердой уверенностью, что вот сейчас–то уж точно получится. И оно поначалу получается, но потом я срываюсь. Своего рода кульминацией этого процесса стал чемпионат мира в Берлине. Накануне отъезда в Германию поймала себя на мысли, что утром просто не хочу открывать глаза. Потому что опять начнется эта гонка, эти нервы. Павел Дриневский — наш командный доктор — когда увидел мои анализы, за голову схватился. Говорит: «Я, Юля, такие показатели впервые в жизни вижу. И как тебя из этого состояния выводить — одному Богу известно». В диспансере, кстати, тоже все в недоумении были. Я этим желанием выжать все возможное просто окончательно загнала себя. Иммунная система, сердце, мышцы — сбоило все, что только есть в организме. Ну и результат, понятное дело, был соответствующим.
— Нет худа без добра: зато теперь о тебе почти никто не говорит, можно наконец сконцентрироваться на работе.
— Это кажется! Говорят, и много. И сплетен вокруг полно. Наверное, даже больше, чем раньше. Дескать, «сдулась» Нестеренко. Но хуже всего то, что мы вот сейчас начали тренироваться и понимаем, что опять не восстановились. А значит, все повторится заново... И пойми правильно: я не жалуюсь. Просто мне 32 года, я хочу показывать высокий результат, я выполняю колоссальные нагрузки. И результат этот время от времени появляется. Бывает, на тренировках такие секунды показываю, что только держи. А потом все просто отключается.
— Не появлялось мысли, что зря все это? Что давно нужно было поставить точку в сказке и не мучить себя?
— Появлялись, и не раз. И почти решилась на это. Но потом проходило время, я отдыхала, восстанавливалась и понимала, что хочу и, главное, могу! Да и не вижу я себя в какой–то другой сфере. Кому я нужна вне дорожки?
— А когда было сложнее: раньше, когда Юля Нестеренко была нужна всем и каждому, или сейчас, когда она никому не нужна?
— Сложно и то и другое. Казалось бы, чего сейчас напрягаться? Живи в свое удовольствие, тренируйся... Но все равно все знают, что стартует олимпийская чемпионка. И отношение — соответствующее. Честно сказать, по этой причине я очень не люблю бегать в Беларуси. К сожалению, очень многие здесь радуются моим неудачам. Я просто физически чувствую это отношение. Не знаю, как его правильно назвать... Зависть? Злорадство? И о причинах можно лишь догадываться. Да и какая разница? А у меня в результате депрессия. Пульс в покое — 120 ударов. Лежу и стук сердца в ушах слушаю. То прошу мужа приготовить ужин, то выгоняю его с криком, что хочу быть одна, то звоню ему, срываю с тренировки, требую, чтобы срочно приехал и успокаивал меня. Истерика, короче. И ни медицина, ни успокоительные не помогают.
— Так, выходит, на первенстве мира в Дегу ждать повторения Берлина?
— В Дегу ничего не ждать. Я туда, наверное, вообще не поеду. Эстафету ты сам видел: нет у нас ее. За эти годы новое поколение не выросло, а старой гвардии от силы на три полноценных этапа наберется. Да и то... Ну а в личных соревнованиях с такими секундами делать нечего. Я ведь себя сегодня просто насиловала на дорожке, а результат — 11,58. Я даже сомневалась, стоило ли на этот чемпионат Беларуси ехать. Решилась лишь потому, что весь год тренировалась, готовилась к отбору на мир и глупо было даже не попытаться. А вдруг именно на этот день пришелся бы всплеск? Я не буду говорить, какие секунды я показывала на тренировках, но, поверь, если бы видела, что все совсем плохо, даже не дергалась бы. Да, нужно было все строить иначе. Нужно было, не обращая внимания на все эти «надо», дать себе полноценный отдых.
— Об Олимпиаде думаешь?
— Конечно. Не попасть туда было бы вообще грандиозным провалом. И более того, как бы смешно это ни прозвучало, я верю, что выстрелю там. Как тогда, в Афинах. Мне сложно объяснить. Но я знаю, что такое же чувство испытывала лишь тогда, в 2004–м, на последних метрах финального забега. Я тогда еще не знала результатов, а летела на финиш, не глядя на соперниц, и вдруг почувствовала: «Я — первая!» В меня ведь тогда тоже никто не верил. Да и сама я, признаться, тоже. И сегодня ситуация в точности такая же. Я точно знаю, что своего последнего слова в спорте еще не сказала.
Автор публикации: Дмитрий КОМАШКО