Сергей Долидович: попал под норвежский каток

Сергей Долидович: попал под норвежский каток

Зная о том, что тему досадного падения на финише марафона, лишившего его стопроцентной медали, не обойти, сразу после чемпионата мира в Осло Сергей ДОЛИДОВИЧ попросил отложить интервью. Не желая сыпать соль на рану, мы пошли навстречу многолетнему лидеру лыжной сборной.

Вскоре по возвращении из Мончегорска, где завершил соревновательный сезон и провел «закатку», Сергей охотно согласился ответить на все вопросы. Правда, приехать в редакцию с самого утра не смог, сославшись на… тренировку, чем несколько удивил, ведь апрель — начало мая для лыжников — время отдыха. Как подтвердил потом при встрече, это на самом деле так, но он все равно старается поддерживать форму:

— Я действительно в отпуске. Это классное время, когда можно проводить утром дочку в сад и провести день по своему усмотрению. Серьезных тренировок я сейчас, конечно, не делаю. Просто катаюсь на коньках в свое удовольствие. Естественно, ни о каких ускорениях, ни о какой длительной работе речь не идет. А часик покататься — в радость. Кроме того, дома повесил турник, специальные камни на стене — для того, чтобы поднять силовой компонент, который несколько утратил. При этом максимально снизил нагрузку на свои проблемные спину и ноги — связки должны отдохнуть. Начал использовать также криосауну.

— По зиме скучаете?

— Да. В теплую погоду приятно окунуться в бодрящий морозчик, тем более всего на три минуты. Хотя в первый раз два года назад, помню, было страшновато, смущала не столько температура, сколько замкнутое пространство. Это резкий стресс для всего организма, хорошее восстановление. На себе убедился в ее оздоровительном эффекте.

— В целом прошедшим сезоном довольны?

— Конечно, особенно его концовкой. В начале зимы мы и не планировали суперрезультаты показывать, сделав ставку на чемпионат мира. И рад, что все, что наметили, получилось. Такое нечасто бывает.

— Какими словами охарактеризуете главный старт — планетарный форум в Холменколлене?

— Достаточно будет, наверное, одного — феерический. Мы жили в обычной гостинице, наполовину заполненной спортсменами и простыми норвежцами и гостями. Никакой специальной деревни, охраняемой полицейскими, как в 2001 году в Лахти, не было. Это уже плюс. И если там праздник не сильно чувствовался, то при подъезде к трассе все менялось. Стоило увидеть бесконечную красную колонну, настроение сразу же поднималось. Все шли с детьми, с флагами. Осло буквально вымирал на время соревнований. У меня до сих пор стоит перед глазами эта контрастная картина: белый снег, голубое небо и красное людское море. Красное — потому что это национальный цвет норвежцев. В связи с этим у каждого местного болельщика если не куртка, так шапочка или флаг были красными. В подобной атмосфере прежде приходилось соревноваться только на Олимпиаде в Лиллехаммере, которая была для меня первым крупным стартом, почему ее слабо помню, и чемпионате мира 1997 года в Тронхейме.

— Поскольку болели трибуны прежде всего за своих лыжников, в полной мере оправдывавших ожидания, не было ощущения, что присутствуете на чужом празднике?

— Было. Особенно после марафона. В тот день наиболее заметно было, что норвежцы чувствовали себя победителями. Их спортивная наглость, настырность, к сожалению, сыграли со мной злую шутку. Что называется, попал под норвежский каток. Думаю, если бы с кем-то другим проходил тот последний поворот, избежал бы неприятности. А Йердален очень жестко действовал и к тому же с нарушением правил. За контакт с лыжей его запросто могли снять. Но мы не стали подавать протест, потому что следующим тоже устроился норвежец. Да и не думаю, что Тор Ашле сделал это специально. Кстати, по словам главного тренера, на следующем этапе Кубка мира он подошел и извинился, похлопав по плечу: мол, что было — то было.

— Свое выступление в Холменколлене вы собирались начать со спринта. Почему передумали?

— Мы действительно планировали участие в этой дисциплине. Специально вылетели на день раньше. Но уже в Норвегии решили, что в этом все же нет смысла. Ну попал бы я, может быть, в тридцатку. А дальше что? Поэтому и не стали заявляться. И правильно сделали, что не стали распыляться.

— В дуатлоне заняли самое обидное — четвертое место. Как его восприняли?

— Нормально. Это очень хороший результат. Конечно, будь я немного увереннее в себе, наверняка не остался бы без медали. Но после кубкового этапа в Рыбинске, где реально мог бороться только за 15—20-е место, в Холменколлене выходил на эту гонку, толком не зная, чего ждать от себя и соперников. Сменив инвентарь, почти сразу убедился, что мышцы работают хорошо. Обычно, перейдя на другой ход, поначалу чувствуешь дискомфорт, а тут абсолютно безболезненно перестроился. И естественные волнения, касающиеся подготовки лыж, снялись на первом же спуске, где объехал нескольких соперников. Благодаря хорошему состоянию, потолкался на равнине, еще пару человек оставил позади. То есть я шел, контролируя ситуацию, и при этом не форсировал события — постепенно выбирался вперед. Единственное, не проанализировав предыдущие гонки, не учел, что на финишной прямой больше одного человека опередить никому не удается. И в дуатлоне Черноусов, выйдя на стадион четвертым, смог вклиниться в тройку, а я с пятой позиции, обойдя того же шведа Маркуса Хельнера, переместился на четвертую.

— Классические лыжи тоже хорошо работали?

— Однозначно не хуже, чем у соперников, а коньковые даже лучше, чем у других. И это всегда придает уверенности. Ты знаешь, что подъемы можешь с той же скоростью, что и лидеры, преодолевать, а на спусках — и вперед вырываться. Если же и состояние отличное, тогда вообще можно горы свернуть.

— Перед марафоном сильно волновались?

— Нет, абсолютно. Был спокоен, как удав. У меня была хорошая поддержка в лице приехавшей супруги. Да и четвертое место я уже завоевал. Конечно, надеялся, что на «полтиннике» улучшу этот результат. Хотя некоторые сомнения присутствовали. Все-таки 50 км — это не 30. Но я понимал, что состояние хорошее, за неделю оно никуда деться не могло. По ходу гонки убедился, что сервисмены тоже отлично сработали.

— На большей половине дистанции вы держались в глубине группы и, как правило, по соседству с Нортугом. Надо полагать, не случайно «сидели» именно за ним?

— Нет. Петтер всегда такую тактику выбирает — вплоть до решающих разборок в тени находится. И я не видел смысла в том, чтобы в первых рядах маячить. В марафоне стартовые 25—30 км никто и близко не идет в максимальном темпе. Только на второй половине, как правило, начинают натягивать струну, и сразу «лишние» отваливаются. Постепенно группа лидеров просеивается.

— Она то сокращалась до семи человек, то потом увеличивалась до 22-х. Смена ритма сильно чувствовалась?

— Скорее чувствовалось, кто может тянуть, а кто уже выдохся. Отставали, как правило, на подъемах, а на спусках потом подъезжали. Думаю, наш и мой в том числе промах в том, что, пока можно было, не натянули струну так, чтобы нашу семерку больше не достали. Тогда бы на финише было чуть проще. Но все предугадать в гонке невозможно. В этот раз я вроде все просчитал. Вторым выходил на финиш, чтобы наверняка оказаться с медалью, однако и тут нашелся человек, который ударил по лыже и перечеркнул все усилия. Себя мне не в чем винить — все, что мог, сделал. Как и тренеры, сервисмены. Но так получилось, что удар сзади оказался настолько неожиданным и сильным, я бы сказал — ошеломляющим, что не успел не только переместить центр тяжести, но даже понять, что падаю. Такое стечение обстоятельств, увы…

— Виктор Камоцкий потом пришел к выводу, что главная ваша ошибка в том, что изначально не нацеливались на победу…

— И я согласился с ним. Почувствовав, что сил достаточно, мне действительно следовало еще за три километра до финиша пробовать атаковать. А я пересидел, перестраховался. И запоздал с решающим рывком. В итоге опять победил Нортуг. Хотя по ходу гонки в тот день я стопроцентно был не слабее его. Не беру последнюю стометровку. На заключительной прямой с Петтером конкурировать бесполезно, а на дистанции я чувствовал себя увереннее. И потому можно и нужно было предпринимать какие-то шаги.

— Как пережили эту неудачу?

— А что тут сделаешь? Слава Богу, жизнь на этом не заканчивается. Если бы не было рядом жены Ирины, пришлось бы, наверное, тяжелее — и ей тоже. А вместе всегда легче найти нужные слова.

— Какой сочли норвежскую трассу?

— Тяжелой. Но благодаря тому, что во время заключительного сбора провели немало тренировок в Логойске, чувствовали себя на ней довольно уверенно.

— Как относитесь к финишным выходкам Нортуга?

— Фортель, выкинутый им в эстафете, не понравился. Он не столько некрасивый, сколько глупый. Хотя, как я читал в Интернете, у него своя предыстория. Те же шведы заявляли, что у них сильнейшая команда, которая покажет себя на чемпионате мира. Думаю, такими категоричными заявлениями они Петтера и спровоцировали. А вообще люди хотят увидеть шоу. И он старается его всячески приукрасить.

— В этом сезоне вы выиграли заключительный третий этап и общий зачет серии «Дуатлон-Трофи». Чем эти соревнования нравятся?

— Во-первых, рассматривал их как подготовительные к главному турниру сезона — мировому. Там всегда сильная компания собирается, обязательно бежит второй состав сборной России, а на первом и Максим Вылегжанин из основного участвовал. Плюс масстарт — это хорошая закалка. Во-вторых, это возможность немножко заработать.

— Весной свой рекорд по числу побед в марафонах на «Празднике Севера» вы довели уже до пяти…

— Нынешняя виктория далась, в общем-то, легко. На 12-м километре, почувствовав в себе силы, уехал от всех. Решил впервые в карьере попробовать пробежать марафон в одиночку. Хорошо, что все так закончилось. Потому что в конце уже подустал. Если по ходу отрыв достигал трех минут, то к финишу сократился до минуты. Отчасти это можно объяснить сильным встречным ветром.

— Заодно вы взяли реванш у известного российского марафонца Сергея Ширяева, который опередил вас на «полтиннике» в Демино неделей раньше?

— Да. Там он точно так же, как я в Долине Уюта, большую часть гонки провел впереди в одиночестве. Но в итоге Сергей выиграл у меня только пять секунд. А вообще в конце сезона, когда основная задача выполнена, голова ни о чем не болит, бежишь раскрепощенно, не переживая за результат. Еще через неделю в Мончегорске я участвовал в чемпионате России на 70 км. Когда у меня спросили, как готовился к этой гонке, прямо сказал, что никак. Я только в третий раз в карьере бежал такую длинную дистанцию и лишь однажды на тренировке проехал больший километраж. Надо сказать, в тот день нам с погодой повезло — подморозило. И лыжи разрешили менять. Скольжение было хорошее, поэтому и пробежали быстро — за 2:47, тогда как в Мурманске иногда на 50-ти показывали 2:30. Вылегжанин выиграл чемпионский титул, я финишировал вторым. И эта гонка далась даже легче, чем предыдущая.

— Некоторые белорусские специалисты убеждены, что Долидович тренируется самостоятельно, по собственному плану...

— Не знаю, откуда у них такая информация. В этом году я полностью работал по плану Виктора Камоцкого, который вместе согласовали. И почти на 99 процентов его выполнил. Незначительные отступления присутствовали, когда нога болела или что-то еще. Считаю, именно благодаря главному тренеру сборной мне удалось минувшей зимой добиться заметных подвижек. Раньше у меня МПК выше 67 не поднималось, а нынче на тестировании со сборной России в Раубичах было 84! О чем это говорит? О правильности тренинга. Да, не хватало резкости, специальной выносливости, но само состояние организма было отличным, что подтвердилось и во время обследования перед чемпионатом мира в Центре спортивной медицины. Какие-то критерии были низковатыми, но и их подтянули, в чем немалая заслуга очень многих людей, вложивших в меня свои душу и знания. Всем им я искренне благодарен.

— В этом сезоне в команде было много молодежи. Кто из ребят вам особенно импонирует?

— Не хочу никого выделять. В принципе, явных аутсайдеров среди них не было. Все выдерживали нагрузку. Все достигли хорошего уровня, созрели для гонок. Но, может, просто не перешли ту грань, которая позволяет почувствовать, что они способны показывать высокие результаты, поверить в себя. Если они еще немножко поменяют отношение к тренировкам, поймут, что в большом спорте мелочей не бывает, то непременно сбросят те полторы минуты, которые сегодня проигрывают мне на 15-ти километрах. И нам реально будет бороться за шестерку в эстафете на чемпионате мира и Олимпиаде. Если и я, конечно, смогу сохранить такую же форму.

— В следующем сезоне основным стартом определен «Тур де Ски»?

— Да. Уже решено, что мы побежим эту многодневку. Не знаю, правда, что покажем в ней. При нынешнем формате ударное выступление представлялось проблематичным, если только в последней «разделке». Но в расписание «Тура» вроде обещали внести коррективы. При лучшем раскладе 10—20-е место в общем зачете сочту успехом.

— А хочется выступить в ней?

— Да. Когда-то я бежал ее, но больным, и поэтому воспоминания остались не самые лучшие. Кстати, тогда Листопад, с которым я приехал, скооперировался с Камоцким, тренировавшим Хаслера. Они вдвоем готовили нам лыжи и все равно не успевали. А в таких соревнованиях мелочей не бывает. Как и на чемпионате, этапах Кубка мира. Если чуть-чуть чего-то не хватает, ничего серьезного не покажешь. Вроде проигрыш и фиспункты небольшие, а место далекое. И попробуй объясни людям, что это хороший результат…

— Не исключался вариант, что вы больше сосредоточитесь на марафонах?

— Виктор Евгеньевич предлагал участвовать в серии Ворлдлопет — чемпионате мира по марафонам, но я не согласился. Если не будешь готов к «пятнашке», тогда и 50 хорошо не пробежишь. Пока есть силы участвовать в соревнованиях высшего уровня, буду их бегать, а там — посмотрим. Хотя к какому-нибудь одному коньковому «полтиннику» можно и сейчас подготовиться.

— Свободного времени не много, но оно все же есть. Как его проводите?

— В основном — за книжкой. В последнее время Кингом увлекся. У него очень захватывающие сюжеты. Классиков с Ириной начали читать — Чехова, Достоевского. Очень нравятся их произведения, только заканчиваются они в основном печально. Совсем недавно электронную книгу купили, теперь сможем еще больше читать. В Интернете ведь любого автора скачать можно. Как уже говорил, на коньках с удовольствием катаюсь. Но уже совсем скоро вновь начнутся ежедневные тренировки. Признаться, даже не знаю, как в будущем буду обходиться без них. Может, поэтому и не завершаю карьеру, что страшно начинать новую жизнь. Шучу, конечно.

— Но до Олимпиады в Сочи вы не поставите лыжи в угол?

— Я надеюсь выступить на Играх. Конечно, если какой-то сезон получится провальным и скажут, что пора поставить точку, и сам признаю, что исчерпал себя. А если буду стабильно попадать в тридцатку, значит, есть еще порох в пороховницах. Поэтому ничего загадывать не буду.