Путешествия Синдбада Морехода. О чем говорят на небесах
Путешествия Синдбада Морехода. О чем говорят на небесах
Сидели как-то с Синдбадом, выпивали. Смотрели правильное кино "Достучаться до небес". Кто не видел эту киноленту, тому не рассказать – слишком все просто: грань жизни и смерти. И еще о том, что можно взять с собой. Туда, где заканчивается то, что называют жизнью. Это надо чувствовать.
Один из персонажей в конце фильма объясняет герою:
– Пойми! На небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно. О закате, который они видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым, как кровь. О том, как море впитало энергию светила в себя… О том, как xертовски здорово наблюдать за огромным шаром, как он тает в волнах, и еле видимый свет, словно от свечи, горит где-то в глубине… А ты? Что ты им скажешь?! Ты никогда не был на море… Там наверху тебя окрестят Лохом! На небе только и разговоров, что о море и о закате!
Синдбад стоял у окна, за которым падал снег. Он смотрел на заснеженный город, которому никогда не суждено стать приморским, и, казалось, мысли его были где-то далеко-далеко отсюда.
– Синдбад,– окликнул я его. – Расскажи о море. Я так думаю, что если то, о чем говорят в кино, правда, то, наверное, там, на небесах, тебе уготована участь не самого скучного собеседника. Я думаю, тебе будет что рассказать тем, кого встретишь.
Синдбад повернулся ко мне, улыбнулся, налил в опустевший к тому времени стакан янтарной вкусненькой жидкости и... начал рассказывать.
– Судьба была благосклонна: она подарила мне свидания со всеми океанами. Мне посчастливилось побывать на берегах десятков морей, и, когда я вспоминаю об этих встречах, что-то необъяснимое, радостное и приятное просыпается в моем сердце. Да и разве можно иначе вспоминать, к примеру, филиппинский остров Баракай, где каждый вечер жители побережья выходят на берег моря Сулу, чтобы проводить за горизонт необычайной красоты солнце, погружающееся в бирюзовые воды?
Или Большой Барьерный риф в нескольких десятках километров от Австралии, во время полета над которым может показаться, что солнце упало в Тихий океан и разбилось на миллионы крошечных осколков, которые искрами стали отражаться в каждой капле воды.
А у побережья Салвадора, в Бразилии, грохочущий и ревущий Атлантический океан был совсем не похож на тот, каким я видел его в Рио-де-Жанейро.
Там он был тих и спокоен.
На Занзибаре, на берегу Индийского океана во время отлива можно без устали рассматривать оставшихся на мелководье разноцветных морских звезд и множество других диковинных моллюсков, поражаясь безграничному разнообразию узоров и форм, придуманных природой.
Или выйти в океан на рыбалку на легкой крестьянской лодке.
Не забудется и первая встреча с айсбергом в Северном Ледовитом океане, воды которого поздней осенью похожи на расплавленный свинец. Посчастливилось мне плавать и в подводном царстве Красного моря у берегов израильского Эйлата и египетского Шарм -эль-Шейха.
А в Мертвое море посреди Иудейской пустыни даже нырнуть никому не удалось из-за большой концентрации соли в его водах.
Я собирал устриц в Южно-Китайском море, безрезультатно стараясь найти в них хоть одну жемчужину...
...плавал рядом с двухметровыми морскими змеями на Каспии, ловил знаменитую таранку в азовских водах и спасался от сумасшедшей жары на юге Франции, часами не вылезая из Средиземного моря.
Оказавшись на Мысе Доброй Надежды, смотрел, как сливаются два океана...
Но на какой бы край света ни заносили пути-дороги, как бы красивы и неповторимы ни были далекие моря и океаны, самым любимым и близким по-прежнему для меня остается Черное море. С ним у меня сложились особо теплые отношения. Может быть потому, что оно в каком-то смысле наше, родное. А может быть потому, что в небольшом курортном городке Сергеевка, находящемся на побережье этого моря, родилась моя дочь Мария.
Для того чтобы понять, что это за местечко – Сергеевка, чтобы влюбиться в него сразу, с первого взгляда, туда надо приехать в середине мая, в то время, когда скосят травы, когда их аромат, смешанный с волшебными запахами теплых дней, зависнет томным маревом в прозрачном воздухе.
Весной южное солнце еще не раскручивает на полную мощь свою тепловую машину и не осветляет яркие цвета бескрайних полей своим жаром. Подросшие птенцы-первогодки, которых заботливые птахи-родители к первому покосу травы уже обучат летать, взвиваются над широкими просторами к безупречно прозрачному небу. В это время море одного цвета с небом, и если смотреть с высокого обрыва в морскую даль, то не сразу можно определить, плывут ли белые корабли и парусники по морю, или же они летят по небу.
В Сергеевке море от берега отделяет Будакский лиман. Эта ландшафтная особенность является причиной того, что многие при выборе места отдыха отдают предпочтение соседним Затоке и Каролино-Бугазу. Но в чем одни находят неудобство, другие видят достоинство. Во–первых, прогулка вдоль лимана и по мосту, который соединяет берег с морем, очень полезна для здоровья; во-вторых, сам лиман служит своеобразным санитарным коридором между берегом и морем, отчего море здесь, как правило, всегда чистое.
Кроме того, грязи лимана имеют целительные свойства. Их используют в здравницах курорта при лечении многих заболеваний. По минеральному составу они схожи с грязями Мертвого моря, но не так агрессивны, как те. К тому же, доказано, что купание в водах лимана укрепляет иммунитет и лечит некоторые аллергические заболевания.
Узкая, протяженностью в несколько километров песчаная коса отделяет лиман от моря. Она поросла камышом и высокими травами, которые постоянно колышет вечно торопящийся куда-то морской ветер. В зарослях непроходимых колючек и чертополоха вьют гнезда чайки и бакланы, среди болотных трав нет-нет да и промелькнет пепельно-рыжий хвост степной лисицы. И тишину нарушает лишь шелест накатывающих на берег волн и скрип белого намывного песка под босыми ногами.
Приезжая туда, я просто брожу по берегу. На мой взгляд, нет лучшего занятия, чем рассматривать выброшенные волнами ракушки, обломки каких-то сосудов, местами монетки, местами отполированные водой до блеска диковинного вида коряги. Или смотреть, как набегающие волны смывают следы на песке, словно стирая что-то из памяти.… Или просто сидеть на берегу и слушать дыхание моря… Волны накатываются на берег: выдох, возвращаются обратно – вдох. Выдох – вдох, вдох – выдох. И так бесконечно. Кажется, время останавливается и жизнь замирает.
Хорошо бы здесь построить небольшой домик, причем непременно с желтой верандой. Из него всегда можно было бы смотреть на море, встречать и провожать солнце, наблюдая за никогда не повторяющимися закатами и рассветами.
Вокруг Сергеевки – места исторические.
Здесь проходили древние торговые пути. Эти земли были частями Римской империи, Византии, Золотой Орды, Молдавского княжества, Венгерского королевства и Османской империи. Естественно, что смешение разных культур и даже разных цивилизаций не могло не сказаться на обычаях и культурных традициях проживающих здесь народов.
В первом веке до нашей эры в днестровских степях жили киммерийцы. Потом на их место пришли скифы, фракийцы, затем – древние греки. Свой исторический след здесь в разные времена оставили даки, римляне, сарматы, древние славяне, готы и гунны, болгары, печенеги, половцы и татары.
В конце VI века до н. э древними греками на берегу Днестровского лимана был основан город Оффеус, немного позже ими же переименованный в Тиру. Остатки его древних крепостных стен находятся на территории современного города Белгород-Днестровского, у Аккерманский крепости.
В древние времена он был одним из основных перевалочных пунктов на так называемом Великом Шелковом пути. О значимости этого города говорит тот факт, что в нем даже чеканили свою монету.
А крепость по своим фортификационным данным, по ландшафтному расположению, по сложности и разнообразию архитектурных приемов не имеет себе равных в Европе. С трех сторон она обнесена глубоким двадцатиметровым рвом, а с четвертой нависает над водами Днестровского лимана. Высокие 12-метровые крепостные стены протяженностью в два с половиной километра и толщиною более пяти метров опоясывают крепость со всех сторон, делая ее неприступной.
В праздничные дни крепость превращается в место массовых гуляний.
Посмотреть на рыцарские поединки приходят красны девицы, добры молодцы и представители верховной власти Украинского казачества.
Рядом - город мастеров.
Но, безусловно, главным событием праздников остаются рыцарские бои.
В древнем городе почитаемы еще несколько исторических святынь: на скалистом берегу лимана находится крыница Иоанна Сочавского, замученного татарами в XIV веке и позже причисленного к лику святых, а также церковь Иоанна Предтечи, в которой хранятся фрагменты каменного склепа "Скифская могила", обнаруженные археологами в окрестностях города.
В пригороде Белгород-Днестровского находится село Шабо, которое славится своими виноградниками. Шабские вина, которые в былые времена поставлялись даже к королевскому двору Франции, и сейчас известны далеко за границами Приднестровья. К сожалению, эти виноградники серьезно пострадали во время показательной борьбы за мнимую всеобщую трезвость в смутные времена передела власти. Сегодня виноградники возрождают. Какое счастье, что земля милостива к людям и пока еще прощает им их ошибки!
На берегу лимана давно работает яхт-клуб, известный своими спортивными результатами и традициями.
Белгород-Днестровский стоит на берегу Днестровского лимана, а Сергеевка –на берегу Будакского. Между этими лиманами в античные времена возвышалась башня Неоптолема, названная в честь сына Ахилла и служившая маяком для древних мореплавателей. В наши дни между судоходным Днестровским лиманом и морем построен большой мост с одним разводным пролетом, через который корабли заходят в порт Белгород-Днестровского и уходят обратно в море.
Примерно в двадцати километрах от берега, где глубины доходят уже до пятисот метров, находится подводное горное плато, известное всем местным рыбакам как "Банка". Об уловах в этом уникальном месте ходят легенды. Говорят, что здесь на крючок иногда попадаются гигантские рыбы. Плато поднимается почти на поверхность моря, и в этом месте глубины составляют не более 8 – 9 метров. На эту подводную возвышенность, где вода прогревается лучше, приходят греться креветки. Поохотиться на них сюда же приплывают хищники: камбала, черноморская акула-катран и морской бычок-кнут. Морские бычки, обитающие у побережья, как правило, небольшие, не более 10-15 см. Здесь же, на плато, они вырастают до 70 см.
Весят они около килограмма и очень похожи на ископаемых кистеперых рыб. Большую часть этой удивительной рыбины составляет голова с огромными раздувающимися колючими жабрами, посредством которых они отпугивают других, более крупных хищников, а пятнистое желто-зеленое гибкое тело и в самом деле напоминает кнут.
Рыбалка в открытом море доставляет истинное наслаждение: вдали от берега цвет воды меняется от изумрудно-серого до сине-черного в зависимости от глубин; свежий морской воздух пропитан йодом, и солнечные зайчики весело катаются на синих волнах. А если еще и рыбацкое счастье улыбнется, то за весь день не найдется ни единого повода, чтобы нахмуриться, и время пролетит незаметно.
Черное море уникально. Ученые утверждают, что его глубины достигают более двух тысяч метров, но из-за отсутствия вертикальных течений кислород не опускается ниже двухсотметровой глубины, поэтому все живое сосредоточено практически на поверхности. В глубинах моря, словно в огромном резервуаре, скапливается сероводород, и когда его концентрация выходит за допустимые границы, он вырывается на поверхность сквозь живую толщу воды из мертвых глубин. В это время резко понижается температура воды, и, несмотря на жаркие летние дни, она становится холодной, словно только что растаявший лед. Рыба в это время просто теряет ориентацию от газового удушья, она прибивается к берегу, и в этот короткий период ее можно в буквальном смысле слова просто собирать руками.
Еще одной особенностью этого моря является то, что оно, бывает, светится. Это необычное явление можно наблюдать в конце лета или в начале осени. Крохотные морские микроорганизмы – ноктилуки, или ночесветки, которые не видны невооруженным глазом, в определенный период своего развития начинают выделять люциферин – вещество, светящееся в темноте. В это время по ночам кажется, что тысячи светлячков устраивают в прибрежных водах праздник мерцающих огоньков.
Лето в этих краях, как правило, сухое и жаркое. Но все же, бывает, яркое солнце на какое-то время закрывают серые, неизвестно откуда взявшиеся тучи. Мощные солнечные лучи, пробираясь сквозь них, становятся похожи на световые потоки гигантских прожекторов, и гроза внезапно сбрасывает на землю миллионы тонн воды. Дождь смывает с благодатной земли летнюю усталость, и, кажется, весь мир снова становится прозрачным и вновь обретает растраченные чудесные краски. Но грозы на юге коротки, и очень скоро о буйстве непогоды будет напоминать только немного посвежевший воздух.
Тогда надо идти на морской берег, сесть на теплый песок и смотреть на море, бесконечное и прекрасное, и слушать музыку лета, которой пропитан местный воздух и которая словно спускается с небес.
А там, на небесах, только ведь и говорят, что о море….
Я посмотрел на Синдбада. Тот снова стоял у окна и смотрел на падающий снег.
– Что ты там увидел, Синдбад? – спросил я его. Тот помолчал и ответил:
– Море.