Лыжи. Сергей Долидович уверен, что на олимпиаде у него все получится

Лучший белорусский лыжник Сергей Долидович в пятый раз будет соревноваться на олимпийских играх.

Долидович дебютировал на Играх в Лиллехаммере в 1994 году, а в Турине стал, наверное, самым невезучим белорусским спортсменом. Сперва из-за повышенного уровня гемоглобина в крови он был отстранен от гонок и вернулся в Минск, где тренировался на лыжероллерной трассе в Дроздах. Вернулся в Италию лишь для того, чтобы в последний день Игр пробежать свою любимую дистанцию - 50 километров. На 40-м Долидович вышел на первое место. Однако судьба будто бы продолжала издеваться. Именно в этот момент один из тренеров австрийской сборной вдруг выбежал на трассу. Произошло столкновение. Сергей упал, сломал палку и с отставанием в десять секунд занял двенадцатое место. О своих планах на предстоящую олимпиаду спортсмен рассказал «Советской Белоруссии».
- Такой цепи нелепостей и злоключений, как накануне прошлой Олимпиады, и врагу не пожелаешь...
- Сейчас раны зарубцевались, но все равно не покидает ощущение, что это был какой-то злой рок. Так хорошо 50 километров мне давно  не бежалось, гонка моя была, а  тут этот австриец... Самое смешное, что он выбежал, чтобы дать стаканчик  с водой моему давнему знакомому - Мише Ботвинову, с которым я вместе на Олимпиаду летел. Вот и еще одна случайность. Ботвинов, кстати, бронзовым призером стал.
- Были еще у  вас и проблемы с гемоглобином...
- Накануне Игр  все было нормально. Перед Олимпиадой провели сбор на высокогорье в Рамзау, гемоглобин существенно поднялся. В Турине перебрались на высоту 1.600 метров, потом разместились в Олимпийской деревне на высоте 2.000. Что и спровоцировало новый скачок. Меня отстранили от соревнований.
- Сейчас подобных проблем не будет?
- Мне наконец-то должны выдать кровяной паспорт спортсмена. Что это такое? Не буду вдаваться  в специализированную терминологию, скажу кратко: теперь я вхожу в  группу людей, у которых от природы  повышенный уровень гемоглобина. Они могут быть допущены к соревнованиям.
- Почему вам  лучше удаются марафонские и  сверхмарафонские дистанции?
- Я воспитанник  советской школы, а тогда делался  акцент на выносливость. Конституция  тела у меня такая, что на мощные рывки не способен. Взрывных качеств нет. Понимаю, что надо было больше внимания спринту уделять, но уже поздно.
- Мне друг-лыжник, чемпион СССР, рассказывал, что настоящий  марафон начинается после 45-го километра.
- Правильно. После 45-46 километров, как правило, начинается увеличение темпа. Особенно это видно на примере масс-стартов. Бежим все в куче - 20 - 30 человек. Начинается отрыв. Удержался в нем - можешь быть в призерах, нет - свалишься далеко за пределы двадцатки. Нужно стиснуть зубы и последние 5 километров рубиться.
- Какие ощущения перед нынешним олимпийским сезоном?
- Главное, ничего не болит.
- В прошлом  сезоне вы решили не лететь в Канаду на этап Кубка мира. А ведь могли  познакомиться с олимпийской  трассой.
- Не видел смысла в этом длинном перелете. В феврале проведем перед стартом в Ванкувере 8 дней. Времени для знакомства достаточно. Шансы есть. На «полтинник», как всегда, главная надежда. Есть мысли и по поводу дуатлона. На прошлом чемпионате мира пробежал первые 15 километров «классикой» лучше, чем «коньком». В спринтерской эстафете планирую взять старт вместе с Леонидом Корнеенко. Надеюсь, у нас получится...