«Верующий, не пью, не курю, а тут - наркотики». Фермеру грозил срок до 20 лет, но его отпустили в суде
Леонид Приходько до июня 2018 года никогда не имел проблем с законом. У него большое подсобное хозяйство и тем летом его занимала, как всегда, работа на поле и в саду. Но неожиданно к нему приехали с обыском правоохранители из Минска, при поддержке бойцов «Алмаза» с автоматами. Искали наркотики. «Это был шок. Я верующий человек, баптист, матом не ругаюсь, не пью, не курю, а тут — наркотики, — говорит мужчина. — Забрали и меня, и сына. В деле против нас ничего не было, реально ни-че-го». Полтора года отец и сын провели в СИЗО, проходили как участники наркобанды и грозило им до 20 лет лишения свободы.
К концу судебного заседания их неожиданно выпустили из клетки на свободу. «Нельзя словами описать те чувства, — вспоминает Леонид. — Я будто родился заново».
«Оперативники предлагали: „Возьми на себя хоть что-нибудь, тогда сына отпустим“»
В эти дни у Леонида Приходько полно забот. Он уже засадил на поле 3 гектара картофеля, в саду проклевываются яблоки и груши, в пруду показываются большие карпы и белые амуры.
— Раньше у меня была своя техника, но когда случилась беда, жена все распродала, потому что и на адвокатов деньги надо, и на передачи, — рассказывает собеседник. — Меня же зимой выпустили, так что это первый сезон, когда я восстанавливаю свое хозяйство. К нам пришли с обыском 12 июня 2018 года, разгар летнего сезона. Все оборвалось, поля засаженные картошкой, 3 гектара, все пропало, а я ведь столько сил и средств потратил. Что жена одна сделает? Сад тоже пропал, хотя я каждый год на яблоках и грушах 8 тысяч рублей имел. И рыба в пруду пропала.
Леонид вспоминает, что с обыском приехали из Минска: человек 15 к нему и столько же к сыну, который живет в деревне по соседству.
— Там были бойцы «Алмаза» в масках и с автоматами. Прибежали, начали требовать какие-то наркотики, маковую соломку. Я понятия не имею, что они хотят. Начали обыск проводить, изъяли часы вот эти (показывает на руку — Прим. TUT.BY), долларов 50 они стоят, еще одни часы, 40 рублей, водительское удостоверение и паспорт. И сразу же нас увезли, хотя не должны были забирать, потому что в отношении нас еще проходили оперативно-розыскные мероприятия, но нас все равно арестовали и предъявили обвинение по ч.4 ст. 328 УК (незаконный оборот наркотиков, совершенный организованной группой — от 10 до 20 лет лишения свободы. — Прим. TUT.BY).
Леонид и его сын (тоже Леонид) проходили фигурантами так называемого «макового дела». Обвинение было предъявлено 41 человеку, судили тремя группами. По данным Следственного комитета, организованная преступная группа с 2015-го по 2018 год поставила в Беларусь 14 тонн мака и маковой соломки.
— Раньше мой сын занимался грузоперевозками, официально как индивидуальный предприниматель, платил налоги, грузовики у нас свои были. И я ему иногда помогал, — поясняет Леонид Приходько. — Контакты были наши в интернете. И если человеку нужно было что-то перевезти — цемент, например, или комбикорм, — он нанимал нас. В том числе мы перевозили мак — в 2011, 2012 году, когда частникам можно было еще им торговать, «антимаковый» указ президента был принят в 2014-м, и тогда государство получило монополию на продажу семян мака. Мы этот мак воспринимали, как обычный груз, как зерно, например. Мак тогда на рынке продавали, как сухофрукты.
Собеседник говорит, что никого лично из заказчиков ни он, ни сын не знал. К грузу относились, как к любому другому, и даже предположить не могли, что за это их могут упрятать за решетку.
— В ходе оперативно-розыскных мероприятий на нас ничего не нашли, хотя и наблюдение велось, и телефонные разговоры наши прослушивались, — продолжает Леонид. — В 2015 году сын продал грузовики, мы больше занимались подсобным хозяйством, у меня же много земли, работы хватало.
Задержание стало настоящим шоком для фермера. Говорит, «до 2018 года ни одной седой волосинки на голове не было, а теперь посмотрите, какой я».
— Я очень сильно переживал за сына! У него двое маленьких деток, жена была в декретном. Нас забрали в Минск и сразу же разделили с Леней, так как мы проходили как соучастники. Встречаться с ним, переписываться было запрещено. Поэтому через жену узнавал, как он там, жив-здоров. Иногда на допрос идешь, в коридоре встретишь другого задержанного, успеешь тихо спросить: «Из какой камеры? Может, сына моего видели?» Мне говорили, что он очень переживает за жену и детей. Леня похудел сильно, на нервной почве почти 30 кг скинул за полтора года. Сначала предъявили ч.4 ст. 328 УК, а потом ст. 233 УК — незаконная предпринимательская деятельность, ст. 285 УК — какая-то организованная преступная группа, а я вообще никого из обвиняемых не знал, и сын мой тоже. Предъявили обвинение, что якобы я получал прибыль с людьми, которых я в глаза не видел, реально не знал. Вину я не признавал и сын тоже. Оперативники мне предлагали: «Возьми на себя хоть что-нибудь, тогда сына отпустим. А не признаешь — и тебя, и сына на 20 лет посадим». Я не знал, как себя повести в этой ситуации. У меня реально был шок, я простой деревенский мирный человек. У меня земля, сад, огород, как себя вести на тех допросах? Я не знал.
На двух адвокатов — для отца и сына — у семьи в итоге ушло около 9 тысяч долларов. Жена Леонида-старшего — работала уборщицей на пенсии, жена Леонида-младшего была в декрете с маленьким ребенком.
— Представьте, на жене одной все осталось — и дом, и хозяйство, и муж с сыном в СИЗО. Она до сих пор не может отойти, перепугана, боится звонков. Ей кажется, что снова за нами придут, — продолжает собеседник. — Когда у нее закончились деньги на адвоката, мой защитник Виктория Корзун сказала: «Адвокат должен быть, я все равно буду защищать ваши интересы». И надо отдать ей должное — она вселила в меня надежду, щепетильно изучила дело, каждую запятую, можно сказать. Она мне говорила: «Леонид Николаевич, наберитесь терпения. До суда трудно что-то сделать, не паникуйте, я уверена — суд вас оправдает».
Медицина в СИЗО на «троечку», пломба из зуба выпадает на следующий день
Леонид говорит, что даже не мог себе представить, что когда-нибудь попадет за решетку. Из нарушений за всю жизнь у него разве что были штрафы за превышение скорости. С правоохранительными органами и судом до этого он сталкивался два раза, когда был свидетелем и помог раскрыть преступления — о краже и ДТП. Так что как функционирует правоохранительная и судебная система, пришлось узнавать по ходу.
— Я не мог себе представить, что попаду в эту среду, в тюрьму. Я никогда не матерился, не курил, не пил, даже когда нанимал людей, никогда никому не наливал, потому что считал это грехом. И меня обвинили в распространении наркотиков. Ну какой с меня наркодилер? — говорит мужчина. Его семья — прихожане баптистской церкви. — Для меня это такой шок был, не могу передать. В СИЗО все говорили: не верь в правосудие, не верь прокурорам, не верь судьям. Говорили, посадят на 15 лет минимум. Когда я, возвращаясь из суда в камеру, рассказывал, что судья ведет себя корректно, внимательно всех слушает, на меня даже злились: «Что ты такое говоришь! Даже слушать не хотим!»
За полтора года, проведенных в минском СИЗО на Володарского Леонид, вспоминает, повстречал разных людей.
— Скажу честно, многие проблемы создают сами люди, которые там сидят — правила не выполняют, людей не уважают. Предположим, есть люди которые не курят, но на них всем наплевать, курят прямо в камере, которую невозможно проветрить. Или сидел со мной человек, 71 год, а ему 20-летние ребята тыкают, как пацану, никакого уважения, разве можно так? Со мной сидели начальники, которых судили за коррупцию. Я смотрел на них и не понимал, как они могут командовать людьми, какой пример они могут показать, если у них одна брань на языке, мат-перемат, ужас просто. Атмосфера меня эта удручала. Я старался ко всем на «вы» обращаться, корректно, не конфликтовать, но там так не принято. Надо сказать, что я там встретил и много порядочных людей. Например, бывший судья Хованский (Александр Хованский осужден на 5 лет лишения за коррупцию, вину не признал. — Прим. TUT.BY) очень меня поддерживал, изучил мое дело, сказал: «Леонид Николаевич, вас домой должны отпустить, ничего против вас нету». Мэр Жодино (Юрий Шарый за коррупцию приговорен к 8 годам лишения свободы, вину не признал. — Прим. TUT.BY) со мной сидел, очень верующий и достойный, считаю, человек. От него никогда слово плохо не услышишь, всегда поделится, уступит. С пастором в СИЗО я не встречался, хотя мог бы написать заявление. Просто я разочаровался в церкви после того, что со мной произошло, не в вере, а именно в церкви, потому что я очень много помогал, а когда помощь понадобилась мне, все отказались, кроме жены и детей. И еще для меня был шок, когда председатель сельского совета сфабриковала на меня характеристику, всю жизнь я, как мог, помогал деревне, сельскому совету и школе, а меня выставили неизвестно кем.
На условия пребывания в СИЗО Леонид Николаевич не жалуется. Говорит, еда сносная, никто не голодает, разве что фрукты никогда не дают. С чем есть проблема, так это с медициной.
— Медицина там на троечку, — говорит он. — Как такового стоматолога там нет, я на свободе зубы не долечил, арестовали меня, пока сидел, потерял зубы. Там пломбу поставишь, через день-два она выпадает. Здоровье за эти полтора года я сильно подорвал. Из-за нервов никакого аппетита не было. Чувствую, что с памятью что-то стало. Раньше прочитаю — и сразу запоминаю, теперь мне нужно раз пять перечитать, чтобы запомнить.
«Зачем писать то, чего не было? Присягу же принимал»
Своих так называемых подельников Леонид Приходько впервые встретил в суде. В двух больших клетках было 17 человек.
— Мне вменяли, что я делил прибыль с Крачиком, а его знать не знал. Обвиняли, что с Лагодичем совершал преступление, я и его не знал. Потом Муратова какого-то называли, Соболевского — руководителя группы… Смотрел я на все это и думал: кто все эти люди? В деле было упоминание, что когда-то на красном грузовике приезжали, привозили мак. Так мы в 2011 году этот грузовик продали, официально. Вот за это зацепились — и все. Говорили, что мной руководил Цыбень из Бреста, я его пару раз видел, когда он приезжал к нам в деревню, покупал у меня яблоки и груши, а у соседа мед. Но его в 2015 году посадили в тюрьму в Польше, а в обвинении указано, что он с 2016-го по 2018 год якобы мной руководил, я же его вообще не видел в это время и не созванивался я с ним! Просто для массы меня и сына включили в дело. То, что делает Следственный комитет… Думаю, до президента вся правда не доходит. Я не понимаю, как они против меня довели дело до суда. Меня за все время допрашивали три следователя. Одна из них посмотрела на меня и тихонечко сказала: «Леонид Николаевич, мне и вас, и сына вашего жалко. Вы должны быть дома, но там (показала наверх) решили, я ничего сделать не могу». Следственную группу возглавлял Прохоренков (Игорь Прохоренков известен также как руководитель следственной группы по громкому «делу семнадцати» о незаконном обороте наркотиков. — Прим. TUT.BY). Написал мне в обвинении такого, наркодилером меня сделали, а я вообще ничего не совершал. Прокуроры во время прений отказались от обвинения, для меня это было неожиданно, хотя адвокат говорила, что все к тому идет. И другие адвокаты ко мне подходили, поддерживали: «Леонид Николаевич, мы же тоже изучали дело. Вы здесь, как наклейка, непонятно, что вы тут делаете, вообще ничего не вас нет». Я же переживал сильно, два раза в суд скорую вызывали, давление поднималось 200 на 130, сознание терял.
Леонид Николаевич признается: когда услышал, что прокурор отказывается от обвинения против него и сына, «чувство было такое — не передать словами, как будто заново родился, как будто долго тяжело болел и наконец выздоровел».
— Вначале прокурор Еленя Крупеня объявила, что прокуратура отказывается от обвинения в отношении сына. Я уже так был рад за Леню, просто словами передать, о себе я не думал. Потом гособвинитель сделала паузу, я заметил, посмотрела на меня и говорит: «А Приходько Леонида Николаевича…» Ну, думаю, раз сказала «а», сидеть мне в тюрьме, но потом добавила — тоже отказывается от обвинения. Не передать, как я ей благодарен. Обнимал ее прямо в суде, готов был на руках носить! И не потому что меня отпустили, а потому что видел, как она глубоко вникла в дело. Судья Дмитрий Цикал тоже внимательно подходил к рассмотрению, я даже удивился, какое у него железное терпение, потому что в клетке шумели, за полгода процесса он только один раз удалил из клетки одного фигуранта, а на всех у него хватило терпения. Я благодарен и судье, и прокуратуру. Когда мы с сыном выходили из клетки, ребята нам аплодировали, они тоже понимали, что вины нашей нет. Я поддерживал других фигурантов, особенно мне жалко было молодых ребят, девушка там была — 22 года, два парня — по 25 лет. В последнем слове просил, чтобы им не давали большие сроки.
В тот же день отец и сын поехали домой в Кобринский район. Жене хорошую новость уже успела сообщить адвокат по телефону. Хотя прокурор отказалась от обвинения, Леонид Приходько и его сын должны были и дальше присутствовать на суде. 20 января 2020 года был оглашен приговор: в отношении старшего и младшего Приходько, а также еще одного фигуранта — Андрея Шидловского — уголовное дело прекратить в связи с отказом прокурора от обвинения, два человека — Николая Лагодича и Павла Евменчика — оправдать, остальные получили сроки — от 6 до 14 лет лишения свободы (при рассмотрении апелляции большинству фигурантов один год был сокращен по амнистии).
— Я вернулся домой, начал обходить владения свои. Сад запущен, пруд запущен. Жена, бедная, одна — ей и за домом смотреть, и на работу ходить, и нам передачи возить. Хулиганы местные знали, когда она уходит, оборвали сетку на заборе, воровали рыбу из пруда, 80% рыбы украли. Жена испугалась, что конфискация будет, все развезла, спрятала, полтора года жила без холодильника с перепугу. Потом все свозили обратно.
В деревне, признается Леонид, многие удивились, когда они вернулись.
— Обида у меня осталась на председателя сельсовета, что на меня сфальсифицировали характеристику. Следователи, которые допрашивали меня… Ну что они сделают? Обида только на Прохоренкова, он же руководил группой, он писал обвинение. Зачем писать, чего не было? Он присягу принимал, Родине должен служить! Я ему ничего плохого не желаю, пусть живет счастливо и растит детей, но так поступать нельзя. Со слов бабы Дуни на деревне, можно сказать, сделать так, чтобы я и сын сидели полтора года в СИЗО. Это же какие государство понесло затраты! Я считаю, что Следственный комитет должен больше ценить государственные деньги. И подходить с экономической точки зрения, половина людей в СИЗО до суда просто могли бы быть дома.
За полгода на свободе Леонид Приходько и его сын восстанавливали хозяйство и свое здоровье. Скоро планируют пойти на работу — дальнобойщиками. А еще у Леонида Николаевича в планах посадить тысячу кустов голубики. Кстати, кусты он закупил у Николая Лагодича, того самого, которого суд оправдал по «маковому делу». После «той беды» они сдружились.
— Будете ли подавать в суд на компенсацию? — спрашиваем у Леонида Николаевича.
— Мне говорят: не подавай, посадят в тюрьму, придумают что-нибудь, подкинут наркотики. Но я не боюсь. Я же в демократической стране живу, поэтому подам на компенсацию, в пределах разумного.