Я живу в Луже. История крохотной лесной деревни и ее жителей: «мужика с бревном», медведицы Жизель и Тани с пони

На окраине Гродненской области (а кажется — вообще мира), в чаще леса, есть совсем крошечная деревня под названием Лужа. Из коренных здесь осталась только одна пожилая женщина, но местечко, затерянное среди вековых сосен, несколько лет назад приглянулось минчанам — и те начали скупать здесь дома. Теперь старые полуразвалившиеся хаты в чаще соседствуют с новенькими коттеджами. А еще на окраине деревни живут медведица Жизель, время от времени — «белорусский Грут» Иван Красовский (помните экстремала, который в 2018 году упал с высоты — и его плечо насквозь проткнуло бревно?), сирота Таня и шесть коней.

Асфальтированная дорога резко обрывается около последнего дома на окраине Мира (не мира вообще, а одноименного поселка), а дальше, в сторону, Лужи идет утрамбованная песчанка. Сначала между полей, а потом ныряет в густой лес, пересекает небольшой мостик, около которого — старинная полуразрушенная водяная мельница и бобровая плотина, потом — болотистые луга, и вот поворот на Лужу. Еще несколько метров — и появляется первый дом, еще несколько стоят в заросшем поле, следующие два дома — хорошо отремонтированный и посеревшая от дождя хата — на опушке леса.

Этим материалом TUT.BY продолжает проект «Я живу» — о деревнях, агрогородках, поселках с интересными (и порой даже смешными!) названиями, где нет гипермаркетов, парков развлечений, ресторанов и баров, порой — даже школ и рабочих мест. Зато есть люди — те маленькие и незаметные порой Личности, которые живут в нашей с вами стране: рождаются, заводят семьи, растят детей, встречают гостей, ищут работу, хоронят стариков — и очень любят свою родину.

Это проект не о попсовых и вылизанных турмаршрутах, это истории о настоящей Беларуси и настоящих белорусах, а еще — об искренней любви к месту, где остаешься по какой-то причине или всему вопреки.

 — Усе тут старыя памерлі. Глядзіце, там быў дом, там яшчэ — усё зарасло, — последняя коренная жительница Лужи Ирина рассказывает, как здесь было раньше: хат, конечно, стояло больше, а само местечко далеко-далеко тянулось вдоль проселочной дороги, которая петляет между сосен в лесу.

Ирина говорит, что дома раньше здесь строили на достаточно большом расстоянии друг от друга и держали большие хозяйства.

И правда: то здесь, то там из-за деревьев выглядывают дома: какие-то, — и это видно, — давно уже не жилые, в некоторых жизнь остановилась недавно — еще есть занавески на окнах, наколотые дрова во дворе, ухоженные дворы, но никто уже здесь не живет. А где-то вместо деревянных хат уже стоят большие двухэтажные коттеджи.

 — Было кароў многа, цялят, каней. Авечак трымалі, траву касілі. А чаму Лужа называецца Лужай — і ня ведаю. Можа таму, што балоты тут побач — залужаныя берагі ракі, — говорит бабушка Ирина.

Из дома женщина не выходит, говорит с нами через приоткрытую дверь — объясняет, что опасается чужаков, просит не обижаться. Места глухие, хоть посторонних здесь бывает мало, но на всякий случай надо быть осторожной. Показывает, как проехать к агроусадьбе.

 — Там жа ў іх мядзведзь ёсць. Пайдзіце паглядзіце, — бабушка прощается и закрывает дверь на ключ.

Отсюда по разъезженной дороге до агроусадьбы «Акрасила» Ивана Красовского, который запомнился белорусам как «мужик с бревном», еще километра два.

Строить свое «место силы» Иван начал несколько лет назад. Говорит, что главная причина, почему именно здесь — глушь и тишина. Такой вот «медвежий угол». А он и правда медвежий: два года назад Иван привез в Лужу бывшую цирковую артистку — 18-летнюю медведицу Жизель. Сейчас кормит ее, холит, лелеет и создает все условия для достойной жизни. Жизель, видимо, все устраивает.

 — Медведи — это такие животные, которые с возрастом становятся все более дикими и уже перестают слушаться дрессировщика. Так что в цирке с ними становится сложно. Да и жалко ее: что она там всю жизнь выступала… Теперь у нее большой вольер, время от времени выпускаем погулять по территории, она купается в бассейне, получает свою пайку и живет вполне счастливой жизнью. Конечно, выпустить такое животное в природу уже нельзя — она просто не выживет в лесу, — говорит Иван.

Про свою медведицу он может рассказывать долго и увлеченно. Говорит, что животное его любит и берет лакомство только из его рук.

Особенно же покладистой Жизель становится с апреля по июнь.

 — Это период так называемой «охоты». Вот тогда она ласковая. Но всегда надо помнить, что это дикое животное и может в любой момент «протянуть» лапой с когтями, — говорит Иван.

Жизель в это время сидит в своей «берлоге». Из-за теплой зимы в спячку она в этом году не уходила — просто лениво дремала все это время.

Когда Иван уезжает из Лужи, за хозяйством смотрит его сотрудница Татьяна. Вот она живет здесь постоянно. На ней не только Жизель, но и две собаки, а еще шесть лошадей — четыре больших коня и два пони.

Таня сначала осторожничает, а потом начинает рассказывать о себе и о своей жизни.

— Я сирота. Родилась в Минской области. Закончила в Мире училище. Однажды нас, сирот, отправили в Италию. Там я увидела белого коня и вдруг поняла, что очень хочу, чтобы у меня была лошадь. И вот с этой мечтой жила много лет. Работала и наконец купила себе Тыру, — говорит Таня и ведет нас на пастбище.

Громко зовет лошадей, растягивая слоги: «Ты-ы-ы-ы-ра! Л-а-а-а-ки! Пе-е-е-р-сик!». Лошади галопом мчатся к нам.

— Вы стойте на месте, тогда они вам ничего не сделают, — говорит Таня.

Но стоять на месте очень боязно, когда на тебя несется высокая вороная Тыра.

 — Она официально Тирамису, но так как девушка с характером — тычется везде, отгоняет всех от еды и тырит что-то у всех, — стала Тыра, — смеется Таня.

Кони тем временем действительно тычутся в руки, облизывают лицо и нагло шарят по карманам. Поняв, что ничего вкусного им никто не предлагает, разворачиваются и разочарованно уходят обратно на пастбище.

 — С первой лошадью стала работать на себя — катала людей около Мирского замка. Потом у меня появилась вторая. Потом еще. И как-то затянуло меня в эту лошадиную историю. Стало тяжело в поселке [Мире] с ними жить. То навяжи, то отвяжи. В это время познакомилась с Иваном, он предложил жить здесь, смотреть за усадьбой. Заодно и коням постой есть. Вот мы и переселились, — говорит Таня.

В Луже девушке хорошо. Уезжать она никуда отсюда пока не собирается. Да и, признается, с шестью лошадьми трудно куда-то сорваться: надо думать, как и куда поставить на постой животных, чем кормить, как выгуливать. Сейчас же у коней привольная жизнь — пастбища, луга, природа.

— Каждому же свое. В город я, конечно, приезжаю, но только по работе — катаю людей на лошадях на каких-то праздниках и на выходных. А вообще там, знаете, шумно как-то, неспокойно, а тут — тишина и простор. Да и заняться есть чем. Работы в сельской местности хватает, — говорит Таня.

«Мужик с бревном», или «белорусский Грут»

Дело в том, что хозяин «Акрасилы» Иван Красовский в деревне живет не постоянно: основное место его жительства — Заславль, но в Гродненскую область он приезжает каждую неделю. Летом проводит здесь больше времени, вывозя сюда семью.

Иван запомнился стране как «мужик с бревном в плече». В 2018 в Минском районе возле деревни Лошаны упал паратрайк. Пилот получил травму плеча, налетев на елку. В правом плече застряло бревно диаметром примерно 12 см. Медики тогда говорили что, мужчине здорово повезло — ведь бревно не задело сосуды и нервы.

 — У меня просто светлая судьба, — смеется Иван. —  Говорили, что я не выживу, но вот я. Рука полностью функционирует, кстати. Было две операции. Нужна еще третья — она чисто косметическая. Дело в том, что в плече осталась не очень симпатичная впадина. Планируем это исправить. Надо ее накачать моим собственным жиром. Но это планы на лето.

Себя Иван сейчас со смехом называет «мужиком с бревном» или «белорусским Грутом». Тот полет, говорит, вспоминает, конечно, но тогда устал от известности. Это уже сейчас можно все спокойно рассказывать, когда все осмыслил.

Первый раз на параплане он полетал в 2003 году.

— Я сразу понял — это мое. Летал много, летал с удовольствием. Обзавелся всем, чем можно — парамотором, парателегой, разными видами крыльев, всяким снаряжением. Но вдруг оказалось, что уже летать не так интересно. Желание летать все угасало и угасало. Но в 2010 году я вдруг узнал, что параплан может не только парить в потоках воздуха (что уже стало не интересно), но и «акробатить». И я стал заниматься акробатикой на параплане. Прошел специальный курс в Турции и в 2015 году. Стал единственным пилотом, имеющим лицензию инструктора в Беларуси.

 — Падали с парапланом до случая с бревном?

—  Да, падал. Помню, проводил в агроусадьбе международные соревнования по парапланеризму. Тоже разбился разок. Все офигели, когда я рухнул с неба на парамоторе, встал из огромной ямы, отряхнулся: «Е-мое!» — и пошел летать дальше, — смеется Иван.

Полет, который сделал его знаменитым — а про Ивана тогда писали не только белорусские, но и мировые СМИ, — экстремал помнит в деталях.

 — Когда упал, подумал: ну вот опять. Думаю, сейчас встану и пойду. Потом смотрю — что-то все порвано у меня. Начал тянуть за одежду — ого, бревно! Крови, кстати, не было. И я как-то сразу не особо испугался. Это потом пришло понимание. Было больно, да, но бревно смягчило удар, — вспоминает Иван. —  Я, кстати, никому бы не советовал заниматься парапланеризмом или чем-то похожим. Меня, если честно, очень бесит, что экстремальное стало модным. Всегда стараюсь отговорить тех, кто приходит ко мне заниматься. Но есть упертые люди, такие, как я. Понимаю, какой надо к ним найти подход, что рассказать и как сделать, чтобы они не разбились. Они же все равно полетят. Чего их останавливать? Но тут важно понимать, что с тобой может быть, трезво оценивать риски.

— После падения на то самое бревно стали снова летать?

 — Конечно! Через полгода я снова летал на параплане.

 — Как изменилась ваша жизнь после того падения?

 — Слушайте, да это просто жизнь — она меняется и до падения, и после. Этот фильм, как я называю свою судьбу, мне очень нравится. Хороший сценарий, — смеется Иван.

Но экстремал Иван признается: несмотря на всю любовь к «движу» он долго искал тихое место — и вот нашел. В Луже.

— Вообще, я занимаюсь строительным бизнесом. Агроусадьба в Луже — это, конечно, тоже бизнес, но он пока прибыли совсем не приносит, к нам приезжает мало туристов. Может, потому что далеко ехать или мы не так рекламируемся. Однажды я даже хотел ее продать. Но семья начала уговаривать: не продавай, как же мы без нее. Привыкли.

Использование материала в полном объеме разрешено только медиаресурсам, заключившим с TUT.BY партнерское соглашение. За информацией обращайтесь на nn@tutby.com