Папа, который судился из-за сообщений в школьном вайбер-чате, снова пошел в суд. Хотя прошло два года

Два года назад в вайбер-чате одного из пятых классов минской школы возник конфликт между родителями. В ситуации разбирался суд. В декабре 2019-го Максим (имена всех героев изменены) — истец в прошлом процессе, снова обратился в суд. Причина — все та же переписка, но ответчик — второй родитель. В общем чате, рассказывает Максим, Евгений — папа одной из учениц, назвал его «параноиком» и «любителем чужого грязного белья». Эти слова, считает Максим, порочат его честь и достоинство.

Процесс назначен на февраль. Сейчас прошло предварительное заседание. Еще до него Максим пояснил TUT.BY, что из-за конфликта в вайбере в прошлом учебном году ему пришлось перевести ребенка в другую школу. К этому учебному году в тот же класс привел свою дочь и Евгений. Кто дает гарантии, спрашивает собеседник, что в вайбер-чате нового класса ответчик снова его не оскорбит. Поэтому Максим и решил пойти в суд — хотя с момента конфликта прошло уже два года.

— Конечно, это его право выбирать место учебы для своего ребенка, — сказал в суде Максим. — Но ответчик знал, что конфликт не исчерпан. И не предпринял никаких действий, чтобы принести мне извинения. Он мне написал сообщение, о том, что хотел бы, чтобы наши вопросы остались в прошлом.

Ранее Максим пояснял: конфликт начался из-за ситуации с фотографом. Как-то классная предупредила, что в школе будет работать мастер, и поинтересовалась: не хотят ли мамы и папы поснимать детей. В ответ Евгений предложил услуги знакомого специалиста. Однако, вспоминал Максим, ни количество снимков, ни сумма не оговаривались.

Готовые снимки, рассказал он уже на заседании, истцу не понравились. Он набрал фотографа, поинтересовался, на каких условиях тот работал. При этом уточнил: поговорили они спокойно.

— После этого ответчик, вместо того, чтобы написать мне лично какие-то претензии, сразу же в чат с классным руководителем написал, что якобы я его проверяю […], — говорит Максим. — Ответчик начал выяснять в чате отношения, в итоге написал сообщения, которые порочат мои честь и достоинство.

Переписка, о которой идет речь, в январе 2018 года состоялась в чате, в где участвовало 35 человек. В своих сообщениях, продолжил Максим, ответчик назвал его «параноиком» и «любителем чужого грязного белья». Тем самым, пояснил свою позицию мужчина, ответчик, который не имеет медицинского образования «фактически поставил ему диагноз». Хотя такового у Максима нет. В доказательство он предоставил документ, что не состоит на психиатрическом учете в наркодиспансере.

В чате, продолжает Максим, отмечалось, что переписку взрослых читают дети. «А если не читают, то слышат разговоры родителей», — считает он. В связи с этим Максим стал волноваться, что данная ситуация коснется его ребенка. Так, говорит, и случилось: в какой-то момент началась травля одноклассниками. В итоге мальчику пришлось уйти в другую школу.

Сумма моральной компенсации, которую указал Максим в исковом заявлении, — 500 рублей. Почему именно столько? Пояснил: страдания были причинены не только ему, но и его семье. При этом, уточнил, после данной ситуации у него начались проблемы с сердцем.

— Я хочу, чтобы все участники различных мессенджеров сделали из этого процесса выводы, что нужно уважительно относиться к другим людям, — сказал Максим, заметив в ходе заседания, что, по сути, ему все равно, какой будет сумма компенсации. — Нельзя опускаться до оскорблений и порочить честь и достоинство других людей.

«Слово „параноик“ написано с большой буквы и со смайликами»

По словам Евгения, никакой травли в отношении ребенка Максима в классе не было, и их дети хорошо общаются. Он также отметил, что разногласия у истца были не только с ним, но и с другими родителями. С чем, возразил Максим, он не согласен. Евгений не отрицает, что написал в чате слово «параноик», но просит суд учитывать контекст, в котором это произошло.

По словам Евгения, стоимость снимков оговаривали, но, несмотря на это, Максим позвонил фотографу, а затем выложил в чат этот разговор. Суть беседы, уточнил ответчик, сводилась к тому, чтобы «выяснить, какую именно стоимость снимков оговаривали». После этого, продолжает ответчик, четверо или пятеро родителей уточнили у Максима, чего он добивается.

Затем сообщение со словом «параноик», написал Евгений.

— Причем, слово «параноик» написано с большой буквы и со смайликами, — обратил внимание ответчик, заметив, что заболевание не пишется с прописной буквы. А позже уточнил, что оскорблять никого не собирался. — Я не врач, чтобы ставить диагнозы. Если бы я написал — у вас параноидальная шизофрения. Это одно. А когда пишется «Параноик» и в конце смайлики, контекст абсолютно очевиден.

Вспомнил Евгений и ситуацию, когда Максим сбросил в общий чат ссылки со статьями об ответчике. Ситуация, напомнил он, была такая: в январе 2018-го Максим добавился в чат класса и предупредил всех, чтобы они готовились к смене руководства (на суде не разъяснили, где должно было смениться руководство). А затем выложил ссылки на интернет-материалы об уголовном деле в отношении Евгения, которое «было закрыто в связи с отсутствием состава преступления».

— Однако все эти ссылки были выложены в чат с родителями, которые не имеют никакого отношения к данному делу, — сказал Евгений и процитировал подпись Максима к ссылкам. — «Считаю, что решать свои финансовые проблемы подобным образом подло, низко. Извинись, Евгений, за оскорбление меня, и все будут жить спокойно. […] До встречи в судах Минска, там разберемся».

В связи с этим Евгений пояснил, что выражение «копаться в грязном белье» использовано в переносном смысле и обозначает выносить на всеобщее обозрение информацию о чужой личной жизни. Максим, правда, позже уточнил, что ссылки он выложил через восемь месяцев после «спорных» сообщений. Причина тому, говорит, угроза в одном из сообщений Евгения.

Обратился ответчик и к лексическому значению слова «распространение». «Это, — сказал он, — доведение информации до тех, кто ее не знает». Но «история по поводу паранойи», заметил он, всплывала на родительском собрании.
— Поэтому является ли это распространением — большой вопрос.

Евгений сообщил, что, когда его дочка перешла в другую школу, Максим принес новому классному руководителю скрины «спорных» переписок и сообщения о личной жизни ответчика, «которые никаким образом не касались классного руководителя». Максим пояснил: сообщить учителю, что между ними конфликт, ему посоветовал участковый. Кроме того, продолжил ответчик, в чате нового класса, где никто не в курсе конфликта, Максим написал, где, когда и в каком суде состоится заседание о защите чести и достоинства. И указал, кто истец и кто ответчик.

— Написал: «Приходите, будет интересно», — отмечает ответчик.

На вопрос суда, зачем он это сделал, Максим пояснил: все имеют право на получение информации и отметил, что ожидает подвоха от ответчика.

— Если будет что-то в чате они должны знать, откуда растут ноги, — пояснил Максим свою позицию.

В ходе заседания Евгений отметил, что по поводу сообщений в чате Максим писал на него заявления в милицию, но в возбуждении уголовного дела ему несколько раз отказали. Сам же ответчик, заметил, что по этой ситуации в органы не обращался.

— Я человек не конфликтный и мне проще забыть о существовании Максима, чтобы ниши дети спокойно существовали, — сказал он во время заседания, отметив, что может подтвердить это их августовской перепиской. — Когда мы пришли в новый класс, узнав, что будем учиться с ребенком Максима, первое, что я сделал — написал Максиму: «Я очень хочу, чтобы все наши вопросы остались позади и никаким образом не сказывались на наших детях».