«Мариуполь знает, что такое война». Как живет украинский город в 20 километрах от линии фронта
Мариуполь — самый близкий большой город к Донецку, который в 2014 году был отрезан от Украины. Тогда же город принял около ста тысяч переселенцев, по соотношению к количеству местных жителей это самый большой показатель в стране. «Это был большой вызов, потому что никаких государственных программ по обеспечению жильем, работой, пособиями еще не было, — говорит руководитель городского центра семьи детей и молодежи Любовь Гальченко. — За пять лет в Мариуполе появилось социальное жилье, обновленные медицинские центры и университеты. Мы не называем людей, которые бежали от войны, переселенцами. Мы говорим, что это новые мариупольцы. Хотя, конечно, каждый из них надеется, что вернется домой».
По историческим меркам Мариуполь — совсем молодой город, в прошлом году отмечали 240-летие. По внешнему виду — классический индустриальный советский город. Здесь находятся крупные металлургические заводы, благодаря которым Мариуполь считается одним из самых обеспеченных украинских городов. Хотя внешне город выглядит запущенным — старое советское жилье, которое есть и в любом белорусском городе, здесь давно не видело ремонта, может быть, даже никогда. А дороги во многих частях города напоминают стиральную доску. При этом активно развивается малый бизнес. Как в любом украинском городе, все завешено билбордами с рекламой, а на первых этажах простых хрущевок можно найти даже милые кофейни с авторскими пирожными. Цены, кстати, такие же, как в Киеве.
«Все надеются вернуться домой»
Мы приезжаем в спальный район, где год назад в здании бывшего старого общежития оборудовали социальные квартиры для специалистов, которые приехали в Мариуполь, спасаясь от военного конфликта. До линии фронта — 20 км. Когда стреляют, местные жители это слышат.
— Когда стали прибывать люди, не было никаких государственных программ по обеспечению их жильем. И это был вызов для города, — говорит руководитель городского центра семьи детей и молодежи Любовь Гальченко. — Большую поддержку оказал Евросоюз. В кратчайшие сроки провели реконструкцию помещения под общежитие. Стоимость проекта — 8,5 млн гривен (это около 366 тысяч долларов), из которых 8 млн — средства ЕС, 500 тысяч выделили из местного бюджета. Это был первый опыт подобных объектов в Украине. С него начали разрабатывать программы и законы, которые бы позволили и в других городах организовать такую помощь. Дальше в Мариуполе была реконструкция двух объектов под социальные квартиры, на эти проекты финансирование уже было 50 на 50 — средства государственного и местного бюджета. Потом стартовала государственная программа по покупке квартир для новых мариупольцев (мы не называем людей, которые бежали от войны, переселенцами). Приобретено 170 квартир, в очереди стоят еще 70 семей, мы понимаем, что это не предел. Чтобы стать на учет, есть ряд критериев. Основной фактор — уровень дохода. Но мы по балльной системе также определяем востребованность специалистов. Конечно, город заинтересован, чтобы обеспечить жильем учителей, врачей и других специалистов, которые к нам приехали. Новые мариупольцы помогли нам заполнить недостающие кадры.
В социальных квартирах — 1- и 2-комнатных — есть все необходимое для семьи: мебель, базовая бытовая техника, отдельный санузел. Директор общежития Инна Разинкова говорит, что от идеи общежития решили постепенно отказываться, потому что периодически случались бытовые конфликты. В квартире, пусть и социальной, семья чувствует себя увереннее. В доме, который нам показали, за год в двух семьях уже родились дети. Здесь живут медики, педагоги, правоохранители, государственные служащие. За аренду платить не надо, только за коммунальные услуги. Благодаря этому семья может сэкономить 200−250 долларов в месяц. Малообеспеченные люди могут получить льготы на коммунальные услуги, в том числе многодетные семьи, люди с инвалидностью.
— В 2014 и 2015 годах цены на съемное жилье были заоблачными, — не скрывает Инна Разинкова. — В город массово приезжали люди из Донецка, Луганска, конечно, нашлись те, кто хотел на этом заработать. Но процентов 20 местных жителей пускали к себе домой пожить бесплатно. Социальные конфликты между мариупольцами и переселенцами случались в очередях в социальных центрах. К сожалению, были те, кто возмущался, мол, почему им помогают, а нам не помогают. На рынке раздавали гуманитарную помощь от Рината Ахметова (украинский бизнесмен. — Прим. TUT.BY), вот там тоже случались стычки. Но это были единичные случаи. Вообще новые мариупольцы принесли городу очень много хорошего. Ведь сюда приехали инициативные, идейные люди, которые за Украину, поэтому не смогли остаться там, где им угрожает опасность. Например, из Донецка в 2014 году к нам переехала руководитель театра и стала проводить в Мариуполе фестивали, выигрывает гранты. Город за то, чтобы профессионалы оставались. Понаехавшими их никто не называет, это наш потенциал, наши люди. Но они все надеются вернуться домой. У нас здесь живет гинеколог, так она два раза в месяц ездит в Донецк, потому что у нее там мама старенькая осталась. И такая история у многих. Военные, конечно, поехать не могут — они в списках (тех, кому въезд запрещен. — Прим. TUT.BY).
— У нас открыт Центр поддержки семьи, где мы помогаем в том числе людям с посттравматическим синдромом, — добавляет Любовь Гальченко.
— Есть ли программы реабилитации для демобилизованных?
— Люди пережили серьезную травму. Но, чтобы им помочь, они должны сами это осознать. Это очень сложная группа, довольно закрытая. У нас работает группа взаимопомощи для демобилизованных участников АТО и центр помощи участникам АТО и членам их семей, с ними работают психологи.
Всего в Мариуполе около 97 тысяч «внутренне перемещенных лиц». Но не все они живут в городе постоянно. Часть приезжает для получения социальных выплат — пенсии, например, и возвращаются на территорию, которую контролируют самопровозглашенные власти.
— По нашей информации, 70 тысяч постоянно проживают в Мариуполе, — говорит Любовь Гальченко. — Население города до 2014-го было — 460 тысяч. Представьте, какая была нагрузка, когда люди массово начали сюда приезжать. Всего из временно оккупированных территорий уехало более 2 млн человек. Если взять соотношение изначального населения города и прибывших, то в Мариуполе самая высокая цифра в Украине. Во-первых, Мариуполь самый близкий крупный город. Во-вторых, у нас проще найти работу. И наш город первый начал реализовывать программы по обеспечению жильем. Даже сегодня единицы городов, где такие программы запущены. Все боятся, что местный бюджет не потянет.
Мариуполь стал и студенческим центром, куда после конфликта переехали три университета — переехали частично преподаватели, вся материальная база, конечно, осталась в Донецке. Власти рассчитывают, что молодежь после учебы тоже останется в городе.
«Всё держится на энтузиазме врачей»
В этом году в Мариуполе открылась обновленная детская консультативно-диагностическая поликлиника, где оказывают помощь узкие специалисты. Здесь не только яркий и запоминающийся интерьер, но и современное оборудование — например, испанский рентген-робот с подвижной системой — единственный такого рода аппарат в Украине. Благодаря ему врачи смогли диагностировать онкопатологии, редкие заболевания костно-мышечной системы, при этом лучевая нагрузка — минимальная. Обновление произвели за бюджетные средства. В поликлинике, к нашему удивлению, почти нет очередей. Специалисты объясняют, что теперь каждая запись на прием фиксируется в специальной базе, родителей приучают к тому, чтобы они приходили только к своему времени. На плановые обследования есть очередь — минимум месяц, без очереди — только экстренные случаи. Проблема, которую пока не удалось решить, — зарплата врачей, удержать специалистов при сегодняшних выплатах очень сложно.
— Проблема с кадрами есть всегда, — говорит заместитель главного врача Галина Коровина. — Мы собирали узких специалистов по всему городу. Среди наших врачей есть и переселенцы, например, из Луганской области. На первичном уровне уже прошла медицинская реформа. В Мариуполе открыты пять центров первичной медико-санитарной помощи. В центрах работают участковые педиатры и семейные врачи, терапевты тоже пока есть, но постепенно они должны перейти в разряд семейных врачей. Пациент заключает договор с врачом на обслуживание. К нам направляют на диагностику, дополнительные консультации, если у врача первого уровня не хватает квалификации или данных для оказания помощи. Зарплаты у семейных врачей зависят от декларации — сколько пациентов они пролечили. В среднем выходит 16 тысяч гривен (около 690 долларов). Теперь реформа подошла ко второму уровню, то есть коснется нашей поликлиники, которая станет коммунальным некоммерческим предприятием. На 60% всех услуг будут выделяться средства из бюджета, по факту — за каждый пролеченный случай. 40% должно заработать медицинское учреждение за счет платных услуг. Новая система начнет работать с апреля 2020 года. На втором уровне у нас пока мизерные оклады у специалистов.
Аллерголог Елена Бояренко говорит, что ее зарплата — 4500 гривен «чистыми» (около 200 долларов). Спрашиваем, берут ли врачи дополнительную нагрузку — полторы ставки и выше.
— Это невыгодно, — отвечает Елена Александровна. — Мне выгоднее подработать в частном центре. В поликлинике все держится на нашем энтузиазме. Ждем, что все изменится после реформы. А если не дождемся, точно уйдем полностью в частные медцентры.
«Пока к нам будут относиться как к официантам, ничего хорошего не будет»
В одном из отделений больницы скорой помощи сейчас работает сосудисто-кардиологическое отделение, основной профиль пациентов, которых принимают здесь, — больные с острым инфарктом миокарда. Была разработана государственная программа для приобретения оборудования, в том числе ангиографа за 18 млн гривен (775 тысяч долларов), с помощью которого производятся операции, также за бюджетные средства была произведена реконструкция здания. Директор центра Сергей Орленский — один из оперирующих хирургов, к нам на встречу он выходит сразу из операционной.
— Раньше ближайший сосудисто-кардиологический центр был в Донецке. После того как город отошел от Украины, было решено открыть такой центр в Мариуполе. Работают здесь наши, местные врачи. Из Донецка многие уехали в Киев, Днепропетровск, Одессу, большая часть врачей осталась там. У каждого свои мотивы. Это большая политика и большая трагедия для людей.
Директор центра быстро проводит экскурсию по отделению. Вход в палаты здесь — по специальным картам. Больные после операции лежат по шесть человек, тут же, в палате — пост медсестры.
— Мы решили делать центр на европейском уровне, чтобы комфортные условия были и для пациентов, и для сотрудников больницы.
Но самая большая гордость — это оборудование, с помощью которого удалось за полтора года сократить летальность с 14 до 7%.
— Когда не было современных методов лечения, медикаментов, умирал каждый третий. Сейчас летальность 7%, но за год мы хотим снизить ее до 4%. Важную роль играет, чтобы люди вовремя обращались. Процедура эффективна в первые шесть часов от начала приступа, — говорит Сергей Орлеанский. — На вторые-третьи сутки наши пациенты встают и ходят своими ногами. Без оборудования половина из них бы умерла, половина бы стала инвалидами. К сожалению, инфаркты молодеют. К нам недавно поступил парень, которому 27 лет. Но в основном возраст пациентов — 60 лет.
Сергей Евгеньевич говорит, что кадров в больнице не хватает.
— Я вот директор, но продолжаю оперировать. И таких, как я, еще трое. Больше никто не идет — 6,5 тысячи гривен зарплата (280 долларов), водитель троллейбуса 12 тысяч получает (517 долларов). Ну да, я дежурю день и ночь, получаю за интенсивность, премии, ну максимум выйдет 20 тысяч (860 долларов), но сантехник заработает больше. Эта проблема по всей стране. Звонил из Киева коллега, у него медсестры уезжают за границу, с нашими дипломами принимают и в Польше, и в Германии. То, что мы можем делать, не имея под руками ничего, там этого сделать не смогут. И попробуйте вы молодого человека, которому нужно пройти три года интернатуры, уговорить остаться в Украине. Да у него семья уже, нужно же и жить за что-то, и есть что-то. А еще надо учиться постоянно. Сейчас мы уйдем, а за нами никого нет.
— У вас есть надежды в связи с реформой?
— Никакой надежды. Там о зарплате ни слова не говорится. Пока на государственном уровне к нам будут относиться как к официантам, ничего хорошего не будет.
«До войны судоремонт составлял в два раза больше, чем сейчас»
До начала военного конфликта на Азовском судоремонтном заводе, одном из градообразующих предприятий, работало 1500 человек, сегодня — 600. С одной стороны, в Мариуполь бежали от войны, с другой стороны, мариупольцы сами покидали родной город, который пытались взять под контроль сторонники самопровозглашенной ДНР. Работники судоремонтного завода поехали в Литву, Латвию, Польшу, а самые опытные — в Норвегию.
— В связи с кризисом в Азовском море и военными действиями возле Мариуполя мы потеряли часть заказчиков, — говорит исполнительный директор Дмитрий Тимофеев. — В этом и прошлом году у нас в основном военные заказы. До войны к нам приходили частные судостроители под разными флагами, в том числе и российскими. Заказов на судоремонт было в два раза больше, чем мы имеем сейчас. Страховые компании не покрывают все риски. Но есть компании, которые с нами работают, несмотря ни на что. Турки, например. Они знают наше самоотверженное отношение к работе.
Средняя зарплата на предприятии — 10 тысяч гривен (430 долларов), у специалистов высокого класса — до 30 тысяч гривен (1290 долларов).
— К нам очень многие приехали в 2014 году, конфликтов не было, — говорит пресс-секретарь завода Лариса Конева. — Людям нужно было посочувствовать, потому что они многое потеряли. Главным энергетиком у нас работает Ваня Сорокин, отличный парень. Он из Донецка, периодически туда приезжает, потому что там осталась мама старенькая. И квартира закрытая стоит. Здесь он на съемной квартире с женой и двумя детьми. Он говорит: «Приезжаю в Донецк, открываю свою квартиру, падаю на кровать и плачу. Потом встаю, закрываю квартиру и возвращаюсь в Мариуполь». В 40 лет не так просто начать жить с нуля. Те, кто переселились, ждут, что смогут вернуться, что Украина будет едина и весь этот кошмар для нас закончится. Война происходит в умах политиков, мы же все нормальные люди. Но знаете, у этого времени есть своя небольшая романтика: мы стали ближе, сгруппировались.
Мариуполь — на первом месте по средней зарплате
Заместитель мэра Мариуполя Сергей Орлов говорит, что крупнейшее в СССР машиностроительное предприятие «Завмаш» не пережило последствия конфликта с Россией. В хорошие годы на предприятии работало 35 тысяч человек, сегодня — 3 тысячи.
— Можно говорить, что оно практически перестало существовать, — отмечает Орлов. — Порт работает, но на треть своей полной мощности. На это несколько причин — потеря товарооборота с Россией, вторая причина — Керченский мост, который ограничивает высоту судов и ограничивает логистику прохождения судов в наш торговый порт. Металлургия продолжает развиваться — в Мариуполе два крупнейших металлургических комбината полного цикла, которые могут производить порядка 12 млн тонн стали в год. Вообще из-за войны бюджет Мариуполя уменьшился в два раза, и только сейчас мы выходим на докризисные цифры.
В декабре 2015 года пришла новая команда управления Мариуполем. Большинство управленцев пришли из бизнеса и раньше не были чиновниками.
— Мы считаем, что у этого есть как плюсы, так и минусы, — говорит Сергей Орлов. — Минус — у нас не было опыта, и понадобилось время, чтобы освоиться, переходный период занял до года. Плюс — опыт и экспертиза, с которой работает бизнес. Мы начали ее применять в муниципальном управлении. У города появилось то, чего никогда не было, — стратегия, по которой мы живем, долгосрочные трех-, пяти- и семилетние программы развития, бренд, сайт, международное сотрудничество. Наша миссия — стать витриной восстановленного украинского Донбасса.
Среди наиболее успешных проектов чиновник называет коммунальную реформу — трансформацию советских ЖЭКов в управления, подобные нашим товариществам собственников. Опрос общественного мнения в городе показывает, что за последние несколько лет значительно улучшились коммунальные услуги в городе. Наконец-то стали убирать в парках, скверах, на набережных. Заменили технику, которая вывозит мусор.
— Раньше не было сотрудничества с международными финансовыми организациями. Сейчас со всеми крупными МФО у нас есть проекты — кредитные, грантовые. Суммарно на 160 млн евро, сейчас в стадии реализации проекты по замене автобусов и троллейбусов, замене городского освещения, а также строительство полигона для ТБО, строительство завода по очистке воды.
Прогуливаясь по городу, внимательный турист заметит повсюду видеокамеры. Вопрос безопасности — один из самых острых в регионе.
— Если вернуться в 2014—2015 год, то для жителей города вопрос безопасности всегда был на первом месте, потому что линия разграничения проходила по восточным районам, боевые действия могли проходить на краю города, — говорит заместитель мэра. — Все мы помним ужасный обстрел 24 января 2014 года, когда более 30 человек погибло и более ста были ранены, это произошло в мирный день, в субботу, был обстрелян микрорайон. Город каждое утро содрогался от залпов оружия. Мариуполь знает, что такое война, это оставило большой след в жизни каждого человека. С точки зрения внешней безопасности помогла работа «минского» и «нормандского» форматов, линия войны отошла от города на 20 км на восток. Это уже снизило определенную напряженность и частоту обстрелов. Кроме того, Мариуполь сейчас надежно защищен вооруженными силами Украины, здесь достаточное количество укомплектованных и мотивированных частей, и это придает жителям ощущение безопасности. Национальная полиция совместно с областной и городской властью создали Объединенный аналитический центр безопасности. По городу стоят смарт-камеры, изображения с которых сходятся в один центр, обрабатываются аналитической системой, которая распознает номера, лица, находит различные несовпадения. Это помогает быстро раскрывать преступления, решать конфликтные ситуации. Полиция ездит с планшетами, каждый сотрудник может оперативно получить нужную картинку. Сегодня мы можем сказать, что Мариуполь — безопасный город, это признано и международными финансовыми организациями. Если у серьезного бизнесмена есть план работать в Мариуполе и он придет за кредитом в Европейский банк реконструкции и развития, ему не скажут «нет», будут оценивать только его бизнес-план.
В опросах жителей о том, какие проблемы города их беспокоят, на первом месте идет стоимость коммунальных услуг, на втором — загрязнение воздуха и воды, на третьем — стоимость проезда в общественном транспорте, на четвертом — близость к зоне военных действий, на пятом месте — наркомания и алкоголизм.
Экологическая проблема заметна даже приезжему — прежде всего по смогу. Мариуполь — моногород, зависимый от заводов по производству стали.
— Руководство города эту проблему знает, но она не решается по щелчку пальцев, — говорит Сергей Орлов. — Нужны стратегия и деньги. Мы знаем опыт промышленных центров — Питтсбурга, Дортмунда, Дюнкерка… Решение вопроса занимает не менее 25 лет. Нужна государственно-частная программа, когда государство, с одной стороны, обязывает бизнес меняться, инвестировать в экологию, с другой стороны, дает поддержку в виде протекции на внутреннем и внешнем рынках. Нравится ли мне экология в Мариуполе? Нет, не нравится. Хуже ли она, чем в советское время? Нет, лучше, в советское время выбрасывалось 400 тысяч тонн вредных веществ, сейчас 200 тысяч тонн. У бизнеса есть программа, что они сделают до 2021 года, этот план помогает решить 80% экологических проблем Мариуполя. И мы видим, что пока план выполняется. Когда говорят: а давайте «Азовсталь» уйдет за территорию города — это просто несерьезно. По официальной статистике, Мариуполь — город с самой высокой средней зарплатой в Украине, — 17 тысяч гривен (730 долларов). Для Украины это неплохая зарплата. Средняя зарплата в металлургии — около 20 тысяч (860 долларов), а ключевые рабочие получают по тысяче долларов. Мы должны с этим считаться.