В Беларуси с каждым годом фиксируется все больше преступлений, где жертвами сексуального насилия становятся дети. В среднем с момента выявления преступления до оглашения приговора проходит от 6 до 12 месяцев. По существующей практике, ребенок до десяти раз пересказывать свою историю. Зачастую потерпевшего вызывают в суд, где он лицом к лицу сталкивается с насильником, получая колоссальную психологическую травму. В Литве, для сравнения, ребенка допрашивают всего один раз. На следующий день с ним начинают работать психологи.

— С ребенком могут разговаривать о произошедшем, уточнять детали, когда, например, открываются новые факты, когда необходимы уточнения. И всякий раз происходит вторичное травмирование жертвы, — рассказывает основатель международного общественного объединения «Понимание» Андрей Маханько, вместе с коллегами он помогает жертвам насилия и их родителям.

— Апогеем зачастую является вызов ребенка в суд, когда он лицом к лицу сталкивается с насильником и его группой поддержки, — уточняет член правления общественного объединения Андрей Солодовников. — Потерпевший получает колоссальную психологическую травму, которая, возможно, даже несравнима с травмой, которую он получил в результате преступления.

Как понять, что ребенок пережил сексуальное насилие. И чего не стоит делать, когда об этом узнали

Специалисты привели в пример уголовное дело в Слуцке, где мужчину осудили за то, что он насиловал свою сожительницу и ее дочь. На момент суда девочке было 14 лет.

— Ребенка допрашивали в присутствии подсудимого, его адвоката, а также других участников процесса. Ребенок шел в зал суда по коридору, в котором сидела группа поддержки подсудимого, — рассказал Маханько. — Мать, которая также была жертвой преступления, допрашивали при дочери, были озвучены все подробности.

За последние пять лет в 15 (!) раз увеличилось количество преступлений против половой неприкосновенности подростков. Счет потерпевших идет на сотни. Правоохранительные органы стали эффективнее работать по выявлению педофилов. Сложность таких преступлений в том, что жертвы в 80% случаях боятся рассказать о случившемся.

При этом бывают и противоположные примеры, когда детей, которые стали жертвами сексуальных преступлений, вообще не вызывают в суд или когда их допрос в суде проводится максимально корректно — например, в специальной комнате, чтобы потерпевший не сталкивался с обвиняемым.

— Во многих странах следственный опрос ребенка проводится только один раз, — рассказал Андрей Солодовников. — Не будем далеко ходить за примерами — даже в соседней Литве. Там в большинстве случаев опрос проводится спустя короткое время после совершения преступления судьей, фиксируется на видео, и больше ребенка никуда не вызывают. Полученный видеофайл используется в качестве доказательства в суде, ребенка на процесс не вызывают. На следующий день после опроса с ним начинают работать психологи. Если жертве насилия своевременно не оказать психологическую помощь, когда она становится взрослой, к сожалению, тоже превращается в преступника. Проблема вторичной травматизации остается актуальной для нашей страны до сих пор.

Специалисты «Понимания» отмечают, что не первый год добиваются, чтобы в Беларуси приняли изменения, согласно которым один видеодопрос ребенка-жертвы будет достаточным для суда. Кроме того, эксперты настаивают, что детям, потерпевшим от насилия, в обязательном порядке должны предоставлять адвоката по назначению, то есть за счет средств местного бюджета. На сегодня потерпевший и его законный представитель могут за свой счет нанять адвоката, в случае обвинительного приговора взыскать средства с обвиняемого.