Selo Company. Как деревенский парень вернулся домой из Китая - и открыл на трассе ночной клуб

Один год жизни Димы Василишина равняется двум годам обычного человека. В свои 23 он успел жениться и развестись, попасть под уголовку и стать на путь исправления, открыть в Москве компьютерный клуб для гастарбайтеров и успешно его закрыть, поработать в России, уехать в Китай — и вернуться в Беларусь развивать сельский клубный движ. В родном Бытене Дима арендовал бывшую райпошную столовую, чтобы выжигать музопротивную русскую попсу огнем транса и мечом дабстепа. Но поддался искусу юный падаван: перешел-таки на темную сторону, осквернив купленные в кредит колонки Лободой, Стасом Экстазом и дуэтом 2Маши. Смена музыкальных предпочтений благотворно сказалась на посещаемости. Бывшая столовая быстро стала причалом для клабберов из Бытеня, соседних деревень и Ивацевичей. Правда, ненадолго. Вместе с успехом на Диму обрушились жалобы от односельчан: на шум, ругань, мат, громкую музыку и пьяные разборки. Клуб в Бытене начинающий энтертейнер прикрыл, но сразу вместе с партнерами открыл новый. На этот раз подальше от сельской суеты — на трассе М1 под Ивацевичами.

Ночь, трасса, парковка с фурами, четыре фонаря и дорожка к двухэтажному зданию незамысловатой архитектуры с неоновыми вывесками: «Hotel», «кафе», «Пристань». На стоянке — парень в белой рубашке и джинсах. Это Дима — ведущий свадеб, юбилеев, корпоративов, детских праздников, музыкант-любитель, начинающий бизнесмен и сооснователь модного, но пока малоизвестного клуба Neon House. Заведение ютится в подвале той самой, оцелованной неоном «Пристани».

Прошли гардероб, спустились по лестнице, нырнули в подвал. Лазер рисует в темноте кислотные салатово-зеленые звездочки, линии, дуги, неон отбеливает скатерти на столах и чехлы на стульях. У входа стоит охранник — мужчина с короткой стрижкой среднего роста и возраста. Знает айкидо, ушу, кекусинкай и, по словам Димы, поднимает ногу выше его головы. За барной стойкой работает бармен из Бытеня — тоже Дима.

— Здесь висел телевизор, — показывает бизнесмен на стену возле входа. — Все было оранжевое, бар был метр на метр. На нем не то чтобы посидеть — вообще ничего нельзя было делать. Мы переделали барную стойку, перекрасили стены, убрали фальш-окна, сделали стены сплошными. Сейчас ждем мастера, который нам напишет на стене Neon House. Освещение поменяли, добавили ультрафиолетовые лампы.

Глава первая, в которой у Димы сначала все плохо, а потом — не так плохо

Про Диму мы писали раньше, но по другому поводу. Почти пять лет назад на TUT.BY вышла заметка про нашего мальчика с фотографией и заголовком: «В столице задержали трех парней, которые „выбивали“ долги».

«Сотрудниками отдела уголовного розыска задержаны трое парней, подозреваемых в принуждении к выполнению обязательств. Парни подрабатывали „выбивалами“ в случаях, когда другие граждане не хотели возвращать свои долги», — говорилось в милицейской сводке.

Свое прошлое Дима не скрывает, только рассказывать, говорит, особо нечего. Все как в бородатом меме про шпану: шли к успеху пацаны, не получилось, не фартануло. Знакомый попросил ребят вернуть 4 тысячи долга у партнера по книжному бизнесу. Долг парни не вернули, а проблемы нажили. В итоге — уголовное дело за принуждение к выполнению обязательств, разбирательство, суд и наказание, не связанное с лишением свободы для Димы.

Что было, то было. С тех пор столько воды утекло, столько всего поменялось. Один друг, который был обвиняемым по этому же делу, сейчас живет и работает в Польше, второй — не кинул ауешную романтику и сейчас отбывает наказание в колонии.

А что Дима? Дима успел жениться на школьной учительнице, которую любил с 16 лет, потом развестись с ней, уехать на работу в Россию, оттуда — в Китай и вернуться в родной Бытень.

Вроде всего пять лет прошло, но Дима, который ехал с друганами выбивать долг в Минск, и Дима, который открыл с партнером ночной клуб на трассе М1, — это разные люди. Настолько, что, встреть они друг друга на улице — не узнали бы. В это хочется верить самому Диме, его родным и друзьям.

Глава вторая, в которой Дима уезжает, а потом приезжает

За границу парень уехал после развода и уголовного дела. Сначала осел в Москве. Работал водителем, монтажником декораций, снимался в массовке, проводил тимбилдинги, охранял Басту. Потом стал администратором хостела.

— Я поставил возле ресепшена витрину с разными товарами: нитки, иголки, резиновые тапочки, стельки для кроссовок. Шло неплохо. Бизнес оправдал себя за месяц. Мне отбилась покупка витрины, товара, еще и в плюс вышел. Потом открыл в том же здании компьютерный клуб на четыре компа. Час игры на наши деньги выходил в три с половиной рубля. У меня очереди стояли. Люди заранее бронировали. Ну смотри. В хостел приезжали командированные. Вот они туда приехали без компа, чтобы тупо работать. А поиграть ведь хочется. Белорусы и россияне у меня играли в танчики, чеченцы — в PUBG. Центр был загружен с утра до вечера.

Дима признается, что в Москве ему надоело. Ритм мегаполиса нравился, но вот по безопасности были вопросы. Уволился из хостела, оставил компьютерный центр своему бизнес-компаньону и уехал к знакомому в Пекин. Там работал в сфере развлечений: охрана, фотосессии, клубы.

— Полгода назад я сидел в Китае и думал: «Нет, я в Беларусь больше не вернусь». Но приехал домой, посмотрел и понял: нет места, где нельзя зарабатывать. Решил остаться.

Глава третья, в которой Дима открывает сельский клуб, а потом его закрывает

В Бытене Дима взял в аренду райпошную столовую, открыл ночное заведение с незамысловатым названием Selo Club и собрал ребят из местных, которые помогли ему со временем стать местным королем дискотеки. Название их творческого объединения созвучно с клубом — Selo Company. Одни члены культурной артели помогали ему с организацией, другие — с программой, третьи — с охраной. Все трудились над общей светлой целью — делать на селе движуху.

— Я пришел к владельцам столовой, сказал, что хочу там крутить музыку. Мне сказали: 2 тысячи долларов в месяц за аренду помещения с кухней. Я сказал: «Нет, я хочу просто крутить музыку». Ценник начал падать. Договорились на 100 рублей в месяц. Сначала мы выступали два дня в неделю: пятница и суббота. Потом оставили только субботу. Этой субботы ждали не только жители агрогородка, а всего района. Приезжали из городов просто посмотреть, что за ребята делают веселье. Мы купили в кредит колонки, микрофон — и взорвали всю дискотеку. Их хватило, чтобы дать звука на помещение в 200 квадратов. Каждый месяц нужно было отдавать 100 рублей аренды, 100 рублей по кредиту и 50 рублей — налог.

— А получали сколько?

— Заработок самый хороший у нас был 200 долларов за вечер с билетов и заказов песен. Кто-то даже подходил, говорил: «Мне все понравилось, возьмите 20 рублей просто так».

— Милицию часто вызывали?

— Были моменты. На меня даже писали заявление, что другие люди ругаются матом. Я участковому говорил: «Становись возле входа, бери бумажки — и выписывай штрафы каждому, кто тут матом ругается». Еще милицию вызывали на меня за то, что я якобы кого-то ударил. Опять приезжал инспектор, проводил проверку. Выяснилось, что мне просто так отомстили за то, что я кого-то не пустил в клуб. А еще люди пытались вырвать провода от колонки потому, что им не нравилось то, что играло.

— А что играло?

— 2Маши «Мама, я танцую». Такое часто было. Мы даже внимания не обращали. Брали и чинили оборудование своими силами.

— Сколько проработали?

— Полгода.

— А закрыли почему?

— Да жалобы постоянные надоели. Жаловались, что громко, что колонки стоят не в том месте. Когда все загнулось, все дружно — да, и те, кто писал на нас заявления, — пришли и сказали: «А что, вы больше не будете? Нам так понравилось, хотим еще». А нет, все!

Глава четвертая, в которой Дима с партнером открывает второй клуб и надеется, что все будет хорошо

Нынешний Димин клуб, Neon House на трассе М1, немногим больше двухкомнатной квартиры. В первом зале стоят столики, место DJ и барная стойка, во втором — только столики. По концепции — это зона chillout с приглушенной музыкой. Место не столько для танцев, сколько для бесед. Хотя при желании и там можно «пошуметь».

Первых посетителей клуб начал принимать со второй недели октября. Работают в четверг, пятницу и субботу с 22.00 до 4.00. В программе — танцы, напитки в баре и горячее из кафешной кухни сверху.

Основные посетители — дальнобои, жители близлежащих деревень и Ивацевичей, от которых до Neon House около 4 километров. Говорят, такси сюда из райцентра везет за 8 рублей.

Клуб в «Пристани» Дима открыл вместе с владельцем успешного в Бытене кафе «Бессонница». На подготовку помещений ушло около 3,3 тысячи долларов. Деньги вложили в оборудование, свет, зеркала, дым, посуду, краску. Ремонтом Дима занимался с друзьями по Selo Company, чтобы сэкономить. Барную стойку делали из блоков и двух досок. Выглядит не хуже покупной.

— Клуб в деревне можно открыть и за 200 долларов. Просто купи в рассрочку колонки, микрофон, возьми в аренду помещение и дай там звук. Если ты это будешь качественно делать, то к тебе пойдут люди — и ты отобьешь эти деньги. У меня не было, конечно, такого, что я провел дискотеку и пошел покупать себе машину. Наоборот, первый заработок я отдал на кредиты и налоги. Даже пять рублей пришлось добавить. Но потом начали приезжать люди из соседних городов — и стало веселее, — говорит Дима.

Глава пятая, в которой Дима узнает, что такое «Любимка»

Музыку в клубе Дима крутит сам. Царем белорусской электронщины он себя не считает и быть им не стремится. Свои таланты оценивает скромно, на DJ-контроллере не выпендривается, не миксует — крутит то, что нравится публике.

— Сейчас у меня играют песни из папки «Новое» — то, что сейчас слушают. Это песни «Танцуй, как пчела», «Вся такая». Вот еще есть песня «Любимка» группы Niletto. Все девчонки приходят и просят ее включить — и диджей врубает ту самую «Любимку». Из колонок потекли биты, а жеманный мужской голосок с придыханием завыл: «Между нами выыыйна, между нами пыыыльба, между нами выыыда, между нами ВыыыКа».

— Это вот это сейчас слушают?

— Приходят мужики, девушки, парни и говорят: «Включи мне „Любимку“». Даже исполнителя не называют. Я музыку собираю из пожеланий публики. Вот когда мне в первый раз пришли и сказали «Включи мне „Любимку“» — я понятия не имел, что это за песня. Говорю: «Что за „Любимка“?! Может, Булановой „Димка, мой любимка“?». Мне сказали: «Ты что, дурак? Это современная песня». Приехал после работы домой и нашел в интернете эту «Любимку».

— А что еще просят?

— Тиму Белорусских, Лободу, 2Маши — ну а я втихаря приучаю публику к клубному стилю. Я люблю включать то, что приносит мне удовольствие. Особенно когда это еще и публике нравится. Включишь песню — и люди начинают восхищаться, танцевать. Я тогда думаю: «Вот если бы я эту песню не включил, они бы этих эмоций не испытали».

Глава шестая, в которой Дима надеется, что у него все будет хорошо

Neon House на трассе М1 пока отработал только две недели — шесть ночей. Вход для парней стоит 5 рублей. Как признается Дима, пока все с переменным успехом: то пусто, то густо. Мы побывали в клубе в ночь с пятницы на субботу. Первые клиентки, две девушки (одна пьяная, вторая пока не очень), пришли к 23.30. Дамы сначала бросились на танцпол. Вдвоем танцевать им было скучно, поэтому они поспешили к нам за столик:

— Пошли танцевать. Сидите тут без дела, — бросает та, что пошатывается.

— Галя, пошли, — пытается увести ее подруга.

— Ну пошли, ну… — настаивает Галя

— Галя! — злится вторая, а затем поворачивается к нам, как бы извиняясь за поведение подруги: — Единственные парни на весь зал. Ну што зрабіць…

Девушки немного потанцевали и ушли. Ближе к 00.00 начинают собираться люди. Одни стоят у барной стойки, другие — танцуют, третьи отдыхают за столиком в зоне chillout. Людей немного, но молодому клубу грех жаловаться — могло вообще никого не быть.

Дима уверен, что Neon House раскрутится, нужно только дать время. Публику на ближайшие недели он будет заманивать к себе женским и мужским стриптизом от минских танцоров. Цели на ближайшую пятилетку себе уже тоже прописал: раскачать район, потом область. Выгорит — замечательно, нет — будет работать дальше.

— Я с партнером открыл клуб. У нас красиво, все светится, играет хорошая музыка, всем весело. И это все я сделал в 23 года. Я считаю, что это уже круто.