«Не так много желающих помолиться на беларускай мове». Митрополит Павел - о языке богослужений
В Беларуси будут открывать белорусскоязычные храмы, если будут желающие молиться на белорусском языке. Пока их — не так много. Об этом во время онлайн-трансляции пресс-конференции из Национального пресс-центра рассказал митрополит Павел.
— В Беларуси два государственных языка: белорусский и русский. Я неоднократно говорил: понимать я понимаю (белорусский язык. — Прим. TUT.BY), если есть необходимость, то буду говорить. Сегодня, Слава Богу, у нас для всех желающих, кто хочет молиться на беларускай мове, есть такая возможность. Буквально в конце прошлого года ко мне обращались беларускамоўныя прихожане с просьбой дать возможность совершать богослужения на беларускай мове. Я им предложил выбрать любой храм, несколько вариантов мной было предложено. Было предложено совершать хоть каждый день богослужения, на что они сказали: «Нет, мы каждый день не сможем». Тогда давайте раз в неделю, они сказали, что это много. Оказалось, что не так много желающих помолиться на беларускай мове. Но те, кто хочет, имеют такую возможность, — сказал митрополит Минский и Заславский Павел, Патриарший Экзарх всея Беларуси.
По словам митрополита, в Беларуси есть несколько храмов, где службы проходят на белорусском языке.
— Иногда эту тему поднимают только лишь для того, чтобы не объединить людей, а вызвать какую-то конфронтацию. Нежелательно, чтобы использовали или язык, или национальность, или какие-то другие особенности, чтобы людей разъединить. Задача священнослужителей — объединять. Будут желающие молиться на беларускай мове, по мере необходимости мы будем открывать беларускамоўныя храмы.
Напомним, ранее митрополит Павел говорил, что если бы в Беларуси все разговаривали только по-белоруски, он бы очень быстро выучил язык.
— Когда у меня спрашивают: изучаю (белорусский язык. — TUT.BY) или нет, то отвечаю, что когда приехал в США, слабовато знал язык и сейчас его слабо знаю. Но когда я оказался в такой ситуации, что никто вокруг не говорил ни на каком другом языке, только на английском, я вынужден был учить и говорить, а потом и служить и проповедовать. Для меня сегодня большое искушение — все говорят по-русски. Если бы все сейчас не говорили по-русски, а только по-белоруски, я бы очень быстро выучил язык, — говорил он.