История немцев, которые переехали из Германии в Зельвенский район и разводят «занадта дагледжаных» коров

Супруги Гейдельбах переехали в Беларусь из Германии два года назад и организовали в небольшой деревеньке в Зельвенском районе на своем подворье большое, по местным меркам, хозяйство. Но эта история — не только о буренках экзотических для наших широт пород, а еще о трагедии советских немцев и о том, что жизнь все-таки удивительная штука.

Наталья — потомок волжских немцев, которые в 30−40 годы прошлого века были принудительно переселены из Автономной Республики немцев Поволжья (которую чуть позже ликвидировали) в Казахстан. Там она родилась, выросла, а потом по программе репатриации вместе с семьей переехала в Германию.

Александр — белорус по национальности, но родился и вырос в Казахстане. Его отца туда переселили после гибели родителей во время войны в один из детских домов. Потом мужчина жил в Германии, в Беларуси у него остались родственники. Поэтому в какой-то момент семейная пара и решила переехать сюда на постоянное место жительства. Почему? Наталья говорит, что муж за 20 лет так не прижился в Германии. Она-то быстро выучила язык, видимо, помогло то, что в детстве на немецком разговаривали ее бабушка и дедушка. А вот Александру было сложно.

Сначала поселились в Витебской области, потом переехали в Зельвенский район

 — Я всегда знала, что я немка. Хоть в Германии нас приняли очень хорошо, просили прощения за все пережитое, Саша там плохо себя чувствовал. А я что? Я — куда муж. Мы столько уже пережили, что еще один переезд восприняли с легкостью, — говорит Наталья.

В Германии у пары остались три дочери и 7 внуков. Наталья часто летает к ним.

 — Там еще осталась квартира и мама, которая переселяться к нам не хочет. Вот только на лето приезжает, — говорит женщина. — Я же, хоть и работала все время экономистом, привыкла заниматься сельским хозяйством. Мы всегда держали много животных. Дело для меня привычное и вообще не трудно все это, хоть и работаем здесь только вдвоем.

Сначала семейная пара поселилась в Витебской области, но позже решили переехать под Зельву. Здесь у Александра живет сестра, да и, как говорят супруги, несколько ближе к границе.

 — Места еще здесь, конечно, красивые. Вот купили дом, завели коров, коз и курей, — говорит Александр и проводит экскурсию по подворью.

Дом пары находится на окраине деревни. Рядом с домом — огороженное пастбище для буренок. Кажется, это единственные коровы в деревне. Местные давно скотину не держат: хлопотно, дорого, а магазинное молоко в деревню привозит автолавка.

— Сельчане приняли нас сначала настороженно. Конечно, мы здесь чужаки. Люди не понимают, как это и зачем — переехали из Германии в Беларусь! А еще нам постоянно что-то надо. То мы в сельсовет идем, то в колхоз, то еще куда-то, чтобы решить свои проблемы. Говорят: «Ну, точно немцы!».

Наталья признается: Беларусь их очаровала, и сейчас жить здесь им нравится, удивили в свое время лишь проблемы, с которыми им пришлось столкнуться в ведении своего хозяйства.

— Фермерство мы не оформляли. У нас личное подсобное хозяйство. Но мы постоянно сталкиваемся с какими-то трудностями. То проблема силос купить, то найти трактор поле вспахать, то выписать корма. Сейчас у властей просим, чтобы нам отдали кусок земли через дорогу, но получаем отказ от местного хозяйства — земля пахотная, нам она не положена. Предлагают несколько участков в разных концах деревни, но как нам туда коров перегонять? А так было бы удобно — через дорогу, но увы, — Александр рассказывает о насущных трудностях.

Шесть коров, два теленка, козы и очень много кур

Вообще о животных и сельском хозяйстве он готов говорить долго и обстоятельно. В это время любопытные коровы подходят к краю загона и внимательно смотрят на хозяина.

 — Марта, Матруля, Милка, Майя, Кнопа, Белоснежка, а вон там телята — одну я назвал Малышкой, а второй имя еще не придумал, — представляет их хозяин.

Коровы здесь породистые и «аж занадта дагледжаныя», как говорят местные жители.
Вот в загоне пасутся айрширцы. Это шотландская порода, которая была выведена в XVIII веке. В Россию ее завезли в конце позапрошлого века из Финляндии, но еще много лет она оставалась редкой для наших пастбищ. А ведь молока жирностью до 4,2 процентов дает много и в той же Финляндии является основной породой, составляющей более половины всего поголовья страны! Все дело в строптивом и непростом характере животных: в стойле такая буренка стоять не будет, ей нужны простор и личная свобода. Есть здесь и коровы симментальской породы — беленькие, с ярко-рыжими пятнами.

— Это вообще древнейшая порода коров. На ее основе было выведено много других пород коров. В принципе, ее хорошо разводят в России, а животное быстро приспосабливается к местности и климатическим особенностям того или иного региона. Неприхотливая, дает много молока. Порода считается мясо-молочной, — коротко комментирует Александр.

К каждой своей подопечной он относится с трепетом и пониманием, поэтому старается обеспечить комфортные условия проживания своим буренкам. Например, коровам джерсейской породы, для того, чтобы они давали молоко высокой жирности и хорошего качества, нужна разнообразная кормовая база. Хозяева выкручиваются: то предложат в качестве лакомства тыкву, арбуз или свеклу, то закупят новые комбикорма, то поедут в Минск за премиксами, то из Германии привезут специальные витамины.

— Там таких маленьких хозяйств, как наше, почти и нет. У фермеров, конечно, коров побольше. Да и не те масштабы, мы же только вдвоем работаем с женой, а на подворье — 6 коров, два теленка, козы, сотни кур, — перечисляет Александр.

В доме организовали что-то вроде мини-магазина, купили витрину, где хранятся сыр, молоко, сметана и сливки. Сырами хозяйка занялась совсем недавно. Говорит, секретам сыропроизводства училась с нуля по интернету. Сейчас в ассортименте четыре вида сыров — «Халлуми», «Адыгейский», «Качотта», «Чечил». В планах попробовать сделать сыр с плесенью. А еще женщина мечтает о сыроварне, но говорит, что пока на нее нет денег.

 — Поедем вот козу еще одну покупать. Вы же понимаете, такие животные достаточно дорого стоят. Коровы по 2−3 тысячи долларов, коза — около тысячи. Но мы же вкладываем в свое хозяйство, чтобы была отдача. Поэтому сыроварня и остается пока мечтой, — смеется Наталья.

Тем не менее, каждый день женщина делает по несколько головок сыра. Некоторым сортам надо отлежаться — только тогда их можно продавать.

 — Это сейчас несколько головок в холодильнике лежит, а на выходных уже ничего не будет — все разберут. За нашей продукцией приезжают из окрестных деревень и из Зельвы.

Депортированные в Казахстан и «возвращение» в Германию

От сыров, коз и коров разговор Наталья переходит к истории своей семьи. Ее предки родом из небольшого поселка под Энгельсом Саратовской области. Старики вспоминали, что в один из дней всех немцев позвали на площадь — мол, будет собрание, а оказалось — переселение. Отец женщины — Карл — вместе с родителями был депортирован в Казахстан.

— Бабушка и дедушка всегда разговаривали на немецком. Папу звали Карл, но в некоторых документах его записали Николаем. Видимо, так было проще. Вот я и Николаевна. Когда мы собирали документы на репатриацию, то пришлось с этой путаницей побегать по кабинетам. Детей уже моего поколения старались называть русскими именами. Хоть мы и жили в компактных поселениях немцев, но общались и с людьми других национальностей. Иногда, конечно, приходилось слышать: «О, фрицы, немцы». Было обидно. Очень плохо, когда объявляют врагом народа только из-за твоей национальности. Всегда было такое чувство, что мы как будто без дома, без роду и племени. Оно как-то тянулось, хоть и правильно говорят: Родина там, где тебе хорошо. Мне было хорошо в Германии, хорошо, по большому счету, и здесь, — говорит Наталья. — Жили и жили. Папа женился на украинке. В быту у нас были какие-то немецкие слова, мы всегда праздновали два Рождества — «немецкое» и «русское». Готовили свои блюда — штрудели, например. Что бабушка помнила. Представляете, штрудель в Казахстане?

В Советском Союзе депортация немцев и поляков началась в 1936 году. Сначала людей выселяли с территории, прилегающих к польской границе. В 1941 году была ликвидирована Автономная Республика немцев Поволжья. Немцы были выселены в отдаленные районы Сибири, Казахстана и Средней Азии. Всего было депортировано около 950 тысяч немцев. Во время войны и до 1947 года депортированные немцы должны были работать в так называемой трудармии. Они строили заводы, работали на лесозаготовках и в рудниках. Трудармия была расформирована только в 1947 году. Выжившим немцам разрешалось вернуться только в места выселения: Урал, Сибирь, Казахстан. Уехать с той территории не представлялось возможным. В 1948 году Президиум Верховного Совета СССР принял указ, в котором говорилось, что все выселенные в годы Великой отечественной войны приговорены к ссылке навечно, с наказанием в виде 20-летней каторги за побег с мест обязательного поселения. До 1956 года подавляющее большинство немцев в местах своего проживания находились на спецпоселении и вынуждены были ежемесячно отмечаться в комендатуре. Потом люди были сняты с учета и получили все-таки право на передвижение внутри страны, они могли селиться в других районах — за исключением мест, где они жили до войны.

 — А смысл был куда-то ехать, если твоего дома уже не было, имущество, оставленное в квартирах, никто возвращать не собирался. Ведь, когда депортировали, на сборы давали кому день, кому два дня, — говорит Наталья. — Родители остались в Казахстане. Папы уже, к сожалению, нет в живых.

В 60-х годах советских немцев реабилитировали. В одном из указов говорилось, что «огульные обвинения» немцев Поволжья в пособничестве фашистским захватчикам «были неосновательными и явились проявлением произвола в условиях культа личности Сталина».

Правда, полный запрет на передвижения был снят только в 1972 году, но немецкая автономия так и не была восстановлена. Примерно с того же времени ФРГ стала поднимать вопрос о репатриации немцев, но массово она началась только в 90-е годы. Так в 1992 году из Казахстана уехало более 80 тысяч, потом — еще 100 тысяч, потом — 120 тысяч. Активно люди уезжали вплоть до 1997 года.

 — Уезжали и смешанные семьи. Уехала моя мама, уехали мы с мужем и тремя детьми. В Германии нас приняли очень хорошо. Сейчас наши дочери остались там жить. Я часто летаю в Германию. В принципе, я не исключаю того, что, может быть, мы когда-нибудь вернемся туда, но пока не планируем, — говорит Наталья.

В ее ближайших планах — выучить белорусский язык.

— Язык той страны, где живешь надо, конечно, знать. Так я и немецкий выучила — быстро и легко. А здесь тоже стараюсь что-то читать, местных слушать. Был случай смешной. Мне тут сказали: «Ты гультайка!», а мне слово очень понравилось и я весь год себя так называла, а потом мне объяснили значение. Я, конечно, посмеялась, но в свои планы записала белорусский язык.

Использование материала в полном объеме запрещено без письменного разрешения редакции TUT.BY. За разрешением обращайтесь на nn@tutby.com