«Как сюда попал, так и начал рисовать». Репортаж из дома-интерната для стариков под Гомелем
Полдень. Лесной воздух наполняет легкие. Дом-интернат «Шубино» в километрах 30-ти от Гомеля, тихое место на берегу реки. Здесь находят дом одинокие старики и инвалиды. Их истории трогают многих, и люди едут сюда помочь и поговорить. Подробности в репортаже издания «Гомельские ведомости».
Входим в обычное кирпичное здание в три этажа. В холле людно и тихо, кто-то сидит на диване, некоторые — в инвалидных колясках. Смотрят телевизор.
— Откуда к нам?
— Из Гомеля, с подарками… Как жизнь?
— Помаленьку…
Гостей здесь любят. С нетерпением ждут концертов, развлечения им кстати. Пожилые — самые благодарные зрители: удивляются и восхищаются, как дети. Недавно директор предприятия «Кинотавр» Николай Старостенко им фильм показывал. Так плакали.
— Я тогда в первый раз здесь был. Эмоции — вплоть до шока, — Николай Петрович ставит на пол пакеты с настольными играми, книгами, полезными вещами. Сотрудники помогают заносить упаковки памперсов — эти вещи здесь нужны как воздух.
— Понимаешь — да, так сложилась у них жизнь. Но трудно принять… Уже тогда всем коллективом решили взять интернат под опеку.
Мы — журналисты — тоже здесь не впервые. С проектом «Брадобреи» еще зимой побывали в трех домах-интернатах — в Васильевке, Дуяновке и Шубино. О судьбах 15-ти мужчин рассказали на фотовыставке. С проекта началось знакомство с этими интернатами некоторых спонсоров. В том числе и РУП «Кинотавр».
Самым возрастным — под сто лет. В интернате можно жить постоянно или временно. Есть и бывший узник концлагеря. Заботятся о подопечных 72 работника, делают все, чтобы постояльцы не чувствовали одиночества. Кормят четыре раза в день, следят за здоровьем, развлекают кружками. Проживающие ухаживают за растениями и животными в подсобном хозяйстве. И молятся в церкви Святой Матрены Московской. Их духовному отцу — священнику Сергию — непросто: он исповедует людей с тяжелой судьбой.
— Особенно трудно лежачим и колясочникам, — вздыхает Юлия Дятлова, сопровождающая нас. — Пандусы есть. Есть спуск в столовую, на первом этаже два спуска — по правое и по левое крыло. За территорией с улицы есть пандус. Мы сделали еще один с центрального входа. Но здание старое — все же «безбарьерка» здесь не предусмотрена.
Людей в интернате расселяют так: на первом этаже живут совсем слабые, лежачие — их 50 человек. На втором — ослабленные, но которые могут передвигаться. Хотя чаще и они сидят в комнатах. На третьем — те, кто ходит.
Проблема в том, что нет сообщения между этажами. Люди с разных этажей — как из разных миров. А им хочется дружить, общаться.
О том, как решить эту проблему, думает сейчас директор Сергей Скачинский — ищет спонсоров для капитального ремонта.
— Пройдемте, мы вас с Еленой Котовой познакомим, — приглашает Юлия Ивановна. — Ей очень памперсы нужны.
Женщина вообще не встает. Только приподнимается с помощью веревок, привязанных к кровати. Под рукой — все необходимое: чашки, ложки, салфетки, зеркало и даже наушники. Телевизор почти всегда включен, хотя звук Германовна совсем не слышит.
Планировка здесь блочная. В одном блоке две комнаты — маленькая и большая. В маленькой, на одного человека, живет Германовна. В большой — пять ее соседок. Комнаты разделяет лишь перегородка — никаких дверей. Некоторые вешают занавески, чтобы хоть как-то уединиться. В блоке есть туалет и ванная.
Увидев нас, хозяйка достает зубной протез, улыбается:
— Это мне старшая дочка, зубной врач, сделала.
В начале войны 18-летней девчонкой Елена Германовна целый месяц в составе комиссии отправляла солдат на фронт. Потом попала в зенитную часть.
— Бомбежки помню… Страшные бомбежки…
Слезы бегут по щекам. Руки Елены Германовны слабеют, она отпускает веревки, за которые держалась, чтобы сидеть. Опускается на подушку.
Выходим из комнаты. Идем по длинному коридору. На стенах — рисунки. Светлые. Красочные.
— Это наш художник Павел Прусенок рисовал, — говорит Юлия Ивановна, — знаменитость наша. Скромная, правда, знаменитость.
— Самоучка я. Пейзажи рисую, животных, сотни две работ — это только в интернате, — улыбается мужчина. — А сколько раздарил? В Питере жил, потом сюда переехал. Жена там осталась, сюда не захотела, мать умерла, один остался.
— Эти работы… Они живые, настоящие, — Николай Старостенко не сдерживает эмоций. — Вы творите, а значит — живете. Мы вам выставку в Гомеле организуем, обещаю… И всех, кто желает, в кинотеатр пригласим, сладкий стол устроим. Молодец! Какой молодец!
— Да здесь о каждом книгу написать можно, — провожают нас сотрудники. Пожилые кивают: Счастливо!
…Уезжаем. Тонкая полоска дороги убегает вдаль. Молчим. Перекинемся двумя словами об одиночестве, старости, сострадании — и снова молчим.
Это нужно интернату: подгузники для взрослых; средства гигиены; хорошая одежда, обувь; канцелярские товары, книги; настольные игры; слуховые аппараты; наушники с плеером; кресло парикмахерское.
Всегда будут кстати: мастер-классы для пожилых; помощь в благоустройстве территории; культурные мероприятия.
Телефон: 8 (02330) 3−81−15.