«Главное - не работать на склад». Как после мясного скандала приходит в себя Гомельский мясокомбинат

Сегодня у руководства Гомельского мясокомбината на повестке дня два главных вопроса: как предприятию восстановить свое честное имя и как поднять экономические показатели? Без первого не решится второй. Ведь сразу после истории со 170 тоннами испорченного мяса спрос на продукцию гомельских переработчиков снизился, а объемы выручки по сравнению с показателями прошлых лет сократились едва ли не на половину. Мы узнали, как после большого скандала реабилитируется комбинат.

— Ой, ну что вы опять привязались с этим мясом, — отмахиваются от уже набивших оскомину вопросов на проходной комбината. Простые работники не ходили по судам, не отвечали перед законом за промахи руководства, но и они недовольно морщатся, как только разговор заходит «о самом больном».

В конце 2015 года на Гомельском мясокомбинате обнаружили 170 тонн испорченного мяса, которое планировалось пустить в переработку. В частности, часть пропавшей продукции (на сумму более 700 млн неденоминированных рублей) была направлена на Оршанский мясокомбинат как сырье для производства консервов. Продукцию вовремя изъяли сотрудники милиции, и она не попала в продажу.

В отношении руководства предприятия, начальников некоторых цехов, ветврачей разных уровней и даже замминистра сельского хозяйства возбудили уголовные дела. По данным обвинения, бывший гендиректор гомельского мясокомбината с января по декабрь 2015 года не принял мер и решений, чтобы не допустить порчу мяса: не ограничивал прием скота на убой, морозильные камеры были перегружены, не соблюдались условия хранения, из-за чего невозможно было своевременно провести их дезинфекцию. Мясо хранилось на деревянных помостах, было повреждено грызунами.

В апреле 2018 года фигуранты «мясного дела» получили от полутора до пяти лет тюрьмы. А экс-руководителя предприятия Ричарда Стефановича суд приговорил к 6 годам лишения свободы. Кроме этого, все виновные солидарно должны выплатить в счет возмещения ущерба мясокомбинату 681 тыс. рублей.

Новый директор комбината Дмитрий Корж говорит, что не знает, как было раньше — тогда он руководил другим предприятием, но теперь здесь точно все иначе. Обещает показать, но при условии: ни слова про «мясной» скандал.

Соглашаемся и через пять минут стоим в стерильных шапочках, халатах и бахилах перед боксом с дезсредством — нужно продезинфицировать руки, иначе в цех не попасть — не пропустит турникет.

Самый первый цех, с которого начинается наша экскурсия, — убоя и переработки. На Гомельском мясокомбинате он разделен на два участка: отдельный для свиней и — для крупного рогатого скота. Кстати, подобное разделение имеется далеко не на каждом мясоперерабатывающем предприятии, и именно эта деталь позволила недавно получить комбинату сертификат о соответствии продукции стандарту халяль. А это — не просто дань моде, а новые рынки сбыта.

— Конечно, главный наш партнер — по-прежнему Россия. Из миллиона долларов нашей экспортной выручки 750 тысяч — российские. Это самый большой рынок, но самый сегодня и нестабильный. Вот и сейчас он снова закрыт для белорусских комбинатов. Поэтому активно ищем любые альтернативы. Увеличили поставки колбасных изделий в Азербайджан, Казахстан, Узбекистан. Благодаря сертификату «Халяль» открылись перспективы для выхода на рынки мусульманских стран и даже Китая, — говорит Корж.

Ну а мы уже в цехе переработки. Здесь туши моют, производят распил и извлекают внутренности. С каждой отбираются 24 пробы на проведение микробиологических и других необходимых исследований. Кроме этого, ветеринары на протяжении всего процесса осуществляют и визуальное наблюдение за сырьем. Если все в норме, туши отправляются в холодильник.

Колбасный цех трехэтажный. На самый верхний этаж охлажденное мясо поступает в виде полутуш, здесь происходит его разделка, обвалка и жиловка. Затем по специальным лифтам мясо спускается ниже и попадает в чашу огромного куттера — 300-тонную мясорубку, в нее же позже добавляются и другие необходимые по рецепту ингредиенты.

Далее готовый фарш опускается на первый этаж — в вакуумный шприц, а из него отправляется в уже подготовленную оболочку.

Следующий этап производства колбас — осадка. После чего изделия отправляются либо в варочные котлы, либо в коптильные камеры. Кстати, для изготовления копченых колбас на комбинате применяется только натуральный способ копчения с помощью ольховой щепы, жидкий дым и прочую вредную химию на предприятии не используют.

Цикл производства колбасы в зависимости от вида длится от 8 часов до 14 дней.

Готовая продукция отправляется в цех экспедиции. Уже на следующий день за ней приедут. Ежедневно за ворота комбината вывозят 35 тонн колбасных изделий. И эти цифры планируют увеличивать, понимая, что полная переработка для предприятия выгоднее, чем простая реализация полуфабриката.

Но главные показатели, на которые ориентируются на комбинате, это, конечно, не произведенное количество продукции, а выручка. Кстати, за апрель по сравнению с прошлым годом она увеличилась на 178%. Однако у директора осторожный оптимизм:

— Рынок перенасыщен, поэтому почивать на лаврах нельзя. Сейчас надо придумывать новое, занимать незанятые ниши, шевелиться. Разрабатываем новые рецептуры, смотрим: идет — не идет. Не берут — сразу что-то меняем. Сейчас наладили выпуск говяжьих стейков в вакуумной упаковке, такое пока делает только российский «Мираторг», закупили новую пельменную линию — в июне выпустим первую продукцию, летом планируем запустить также консервный цех. Что делать дальше — подскажет время, — делится планами руководитель.

Но главное правило, которому он теперь старается следовать, — работать не на склад, а под конкретную заявку. Ведь повторения событий трехлетней давности на комбинате не хочет никто.