«По кладбищу нельзя прогуляться в одиночку». Этнолог - о белорусской «культуре смерти»
В каждой культуре есть свои традиции, связанные со смертью и почитанием умерших. При поддержке социального проекта «Помним» мы пообщались с историком Национальной академии наук, этнологом Сергеем Грунтовым и узнали о культуре погребения в Беларуси и о том, какое значение для нас имеют дни почитания мертвых.
«Крестьяне и шляхта хоронили по-разному»
Кладбища в сегодняшнем виде появились в Беларуси только с конца 18 века. До этого людей хоронили обычно вокруг церквей и костелов в черте городов или деревень.
— Сейчас следов захоронения, например, 15 века вы уже не найдете, — рассказывает Сергей, — но глубоко под землей останки по-прежнему лежат. Поэтому можно сказать, что самые старые кладбища в Минске находятся в районе Немиги и Старого Города, правда, возможности увидеть их нет.
С момента появления кладбищ в Беларуси отчетливо разделились две культуры погребения: крестьянская и культура высшего сословия.
— Ключевое различие этих культур заключалось в том, что крестьяне на протяжении всего 19 века не ставили долговечных памятников. Все надгробия или кресты были деревянные, косились, падали, их никто не восстанавливал. При этом усопших они продолжали хоронить так, как и их предки веками назад: слой за слоем. В культуре привилегированных сословий (шляхты, священников, мещан) в это же время обретала популярность традиция, скажем так, хоронить на века. Состоятельные люди все чаще заказывали каменные или литые памятники, строили часовни из кирпича. В общем, старались оставить что-то долговечное. В 30-50-е годы 20 века эта традиция получила широкое распространение. Повлиял на это, конечно, и экономический фактор. Раньше памятники стоили больших денег, а в прошлом столетии они стали намного дешевле.
Многие белорусские туристы, побывав, к примеру, на кладбище Пер-Лашез в Париже или хотя бы на Лычаковском во Львове сокрушаются, что найти что-то похожее в Беларуси невозможно. Сергей Грунтов рассказывает: так было не всегда.
— В Беларуси не была распространена традиция склепов, но зато существовало множество семейных усыпальниц под храмами. Однако в ходе санитарных реформ конца 18 века в Российской империи захоронения в храмах были запрещены. Чуть позже, в результате репрессивной политики после восстаний 1830-1831 и 1863-1864 годов многие костелы закрыли, а усыпальницы вовсе пришлось ликвидировать. Останки из них обычно перезахоранивали где-нибудь возле храма без всяких надгробий.
— В Беларуси были уничтожены десятки таких сооружений. Те, что остались до наших дней, например, усыпальница Радзивиллов в Несвиже, дают представление о том, как они выглядели. С тех пор те, у кого хватало средств, могли хоронить своих родственников только в какой-то часовенке у себя в усадьбе или на приходском кладбище. Так, к примеру, на Кальварийском кладбище можно увидеть одновременно около десятка семейных усыпальниц, нигде подобного в Беларуси нет.
Однако белорусские усыпальницы и склепы, и без того немногочисленные и небогатые, не смогли избежать атаки мародеров:
— Частично такие захоронения были разграблены в советский период, — рассказывает Сергей. — Но вскрывать продолжают и сегодня. Я порой приезжаю на какое-нибудь кладбище и вижу: кто-то очевидно недавно залез в склеп и что-то там искал. Почему-то такие искатели уверены, что они могут найти клад или золото, которое зачем-то покойнику положили с собой в могилу. Хотя я могу с уверенностью сказать: таким мародерам сильно повезет, если они найдут хотя бы какое-то кольцо.
«У нас кладбище — это семейное дело»
За два века изменилась культура погребения, но не изменилось отношение к захоронениям в целом:
— Кладбище у нас — это в основном семейное дело. То есть, за могилкой своего родственника вы ухаживаете сами, а на соседние особо внимания не обращаете: не пойдете же вы убираться на могиле незнакомого человека. И через несколько поколений эта связь между семьей и захоронением зачастую прерывается. В 19 веке, когда на могиле ставили памятник, зачастую писали обращение к прохожим с просьбой произнести молитву. У людей не было иллюзии, что через 200 лет на этом месте непременно будут стоять их родственники.
По мнению Сергея, такое отношение может обернуться большой проблемой:
— За рубежом существуют комитеты и фонды, которые занимаются опекой исторических кладбищ. Они помогают найти родственников, ухаживают за надгробиями и оградами. Для Беларуси это пока неразрешенный вопрос. Существует социальный проект «Помним», который бесплатно помогает найти место захоронения родственника. Туда же люди могут обратиться, чтобы заказать какие-то услуги по уходу за могилой: привести в порядок ограду, реставрировать памятник, и так далее. Но проблема в том, что не всем придет в голову заботиться о мертвых людях, которых они лично не знали. Многим белорусам не свойственно думать об ушедших поколениях. Можем ли мы требовать этого от них — этически спорный вопрос.
Согласно закону «О погребении и похоронном деле» территорию закрытых кладбищ можно использовать только для зеленых насаждений, и то только спустя 20 лет после последнего «новоселья» или резервации участка. При подготовке редакции закона в 2015 году обсуждалась возможность того, чтобы разрешить извлечение останков для повторного использования участка. Но в окончательную версию эта норма не попала.
— Это бомба замедленного действия, — считает историк. — Совершенно ясно, что через лет 50 мы столкнемся с проблемой: 100 гектаров неухоженного пространства с захоронениями людей, родственники которых уехали за границу или забыли про могилу. Места-то всем хватит, но как будет выглядеть это место?
«Радуница — национально отличительный праздник»
Но как минимум раз в году большинство белорусов вспоминают о почивших близких людях, и на кладбищах происходят настоящие паломничества.
— Я не думаю, что для каждого Радуница связана с религиозными мотивами, — рассказывает Сергей. — Это, скорее, дань традициям, чем какое-то предписание. Например, я никогда не хожу в церковь, но сам посещаю могилы родственников на праздники вместе со своей семьей. И знаю, что многие так делают.
Сегодня Радуница официально привязана к дню общецерковного поминовения умерших — девятый день после православной Пасхи. Но, по словам историка, до этой привязки в Беларуси дата Радуницы варьировалась в зависимости от региона: где-то ее отмечали на четвертый день, где-то посещали кладбища на саму Пасху. Сегодня из-за больших выходных посещение растянулось на несколько дней, и это более-менее соответствует традиции.
Сегодня каждый, кто отправится на кладбище на Радуницу, может внести место захоронения своего родственника (и, к примеру, несколько соседних могил) в базу социального проекта «Помним». Это поможет другим людям найти место упокоения близкого человека. Для этого нужно зайти на сайт, зарегистрироваться, выбрать раздел «добавить захоронение» и загрузить туда фото. Система сама считает фамилию, имя, дату рождения и поставит геолокацию.
— В католической Европе больше в ходу так называемый День Задушный, — рассказывает этнолог. — У нас этот праздник знают как Осенние Деды, в Америке примерно в то же время отмечают Хэллоуин. Радуницу знают и справляют в Восточной Европе, но только у нас в стране (и еще в Брянской области по нашему подобию) этот день сделали официальным выходным. Можно сказать, что это наш национально отличительный праздник.
По словам Сергея, особенная атмосфера, которую большинство чувствуют на кладбищах, никак не связана ни с эзотерикой, ни с религией.
— Когда мы посещаем могилу родственника, мы, по сути, посещаем его самого, ощущая его присутствие. На подсознательном уровне это разделяемая всеми константа. Именно поэтому на памятниках часто можно увидеть фотографии, гравировки в виде лиц, и так далее. Памятник — это репрезентация умершего, и чем лучше он его представляем, тем удобнее с ним «общаться».
— По кладбищу нельзя прогуляться в одиночку: здесь есть незримое присутствие некого воображаемого сообщества умерших. Ты всегда находишься в какой-то компании, в коммуникативной ситуации. Могут добавляться и негативные коннотации: кто-то боится покойников, кто-то думает о том, что происходит там, внизу. Все это и создает особую атмосферу.
Партнер проекта:
