Замдиректора Минского областного кадетского училища дали три года за издевательства над кадетами
18 апреля в суде Слуцкого района объявили приговор по делу бывшего заместителя директора Минского областного кадетского училища Анатолия Булгака. Мужчину обвиняли в превышении власти или служебных полномочий. Его признали виновным и приговорили к трем годам усиленного режима без конфискации имущества, сообщает «Кур'ер».
Сразу после оглашения приговора Анатолия Булгака заключили под стражу.
Напомним, по данным следствия, Булгак унижал и избивал учащихся кадетского училища, иногда для издевательств он использовал иглы. В деле — не менее 9 эпизодов издевательств и насилия над кадетами в период с 2014-го по 2018 годы. Согласно материалам дела, Анатолий Булгак регулярно избивал кадетов в своем служебном кабинете, иногда — в коридоре и фойе училища. Один эпизод избиения и сквернословия в адрес кадета, по мнению следствия, произошел во время проведения «Недели леса», когда учеников привлекали к высадке деревьев.
По делу проходили 5 курсантов училища, которых следствие признало потерпевшими, и двое взрослых представителей потерпевших.
Вот несколько цитат из обвинения Булгака, которое зачитывал прокурор: «оскорбил и ударил по голове и в живот», «дважды ударил по затылку и в живот», «ударил в лицо», «дважды ударил по голове и таскал за уши», «сделал надпись на лбу шариковой ручкой и ударил в лицо», «уколол иголкой в ягодицу».
Анатолий Булгак вину не признавал полностью. Он отрицал, что применял насилие к кадетам.
В своем последнем слове Булгак говорил:
«Воспитательный процесс — это сложный и длительный процесс. Не сразу его возможно воплотить в жизнь. И только через определенное времени можно увидеть результаты этой работы. В основном ребята были замечательные, чудесные, все понимали, осознавали, помогали, но были и нарушители дисциплины, которым и порядок, и закон претили. Они всячески сопротивлялись и свои разногласия, вредные привычки, противостояние коллективу вносили в те коллективы, в которых они работали. И, конечно, это требовало определенных и больших усилий попытаться изменить их подходы, отношения, изменить, поменять попробовать их характер. Самое главное, что их безнаказанность могла привести к разрушению больших коллективов. И этого мы не могли допустить, и с этим мы боролись и уделяли этому огромное внимание. Попытки перевоспитать этих ребят с привлечением их родителей не всегда, я должен сказать, находили понимание в этой работе…
Мне 67 лет. И то, что случилось со мной, — это крах, это удар, это катастрофа всех моих жизненных устоев, принципов, всех моих позиций. Разрушено все. Это трагедия для моей семьи, моих родных и близких».
Приговор в законную силу не вступил и может быть обжалован.
