«Чтобы Дед Мороз отремонтировал швейную машинку». Одинокие пожилые минчане делятся мечтами в Новый год

Новый год — самый сказочный из всех праздников. По традиции он пахнет елкой, и звучит голосами родных и друзей. Но порой жизнь меняет традиции. TUT.BY поговорил с пожилыми минчанами, которые волею судьбы будут в эти праздники одни. Многие из них давно не верят в Деда Мороза, но — чудеса случаются.

Эрнест Николаевич

Эрнест Николаевич Петровский — человек-легенда. Стоит ввести это имя в поисковик — и интернет выдаст десятки ссылок на статьи о его жизни и работе. Советский офицер, после армии он стал начальником управления электросвязи Мингоравтотреста.

— В то время у меня было два проекта, — рассказывает Эрнест Николаевич. — Я создал первую подвижную радиосвязь такси с Минской городской телефонной сетью. Второе — провел телефонизацию автобусных пунктов на дороге Минск-Могилев.

Много лет Эрнест Николаевич работал в министерстве связи. В 1994 году, когда в Минск прилетал Билл Клинтон, Петровский следил, чтобы президент США мог без проблем связываться с другими государствами.

— Через месяц, как он уехал, мне передали желтый конверт, а в нем письмо на английском языке, — он достает и зачитывает перевод того послания. — Белый дом, Вашингтон. «Дорогой Эрнест, огромное спасибо за вашу помощь в течение моего путешествия в Минск. Ваши старания внесли значительный вклад в успех моего визита. Вскоре надеюсь посетить Минск снова». И подпись — Билл Клинтон.

Года два назад меня пригласили на мероприятие в партийный домик на Площади Победы. Я выступил, и один человек попросил меня расписаться на большом ватмане, где для поколений собирают подписи знаменитых людей. «А где писать?» — спрашиваю. А мне: «А где хотите». Я смотрю, а там Билл Клинтон. Говорю: «Можно тут». Мне отвечают: «Конечно». И под фамилией Клинтон я написал — Петровский.

Эрнест Николаевич рассказывает и улыбается. А за его спиной с портрета, словно поддерживая шутки мужа, улыбается его супруга Антонина. Вместе они прожили 59 лет.

— Новый год для меня всегда был семейным праздником, — говорит Эрнест Николаевич. — Сейчас это тяжелый день. Шесть лет как жены не стало, я остался совсем один. Как буду отмечать? Сложный вопрос. Все у меня по жизни прошло хорошо, только в Новый год теперь один.

— А новогодняя мечта у вас есть?

— Главное чудо в моей жизни уже произошло. В ноябре 1944 года, я был в очень тяжелом состоянии. Меня могло бы уже и не быть, но господь меня, 14-летнего, оставил, и я ему благодарен. И я знаю, что оставил он меня для добра, и всю жизнь я стараюсь делать людям добро.

Анна Ивановна

— Когда мне был год, отец ушел на войну и не вернулся. А мама очень хотела, чтобы я училась, в семь лет отвезла меня в интернат для детей-инвалидов и всегда навещала, — рассказывает Анна Ивановна, у которой нет обеих рук. — Мама была портнихой. Дома сажала нас с сестрой рядом, показывала, как шить и кроить, но сестра не научилась, а я ногами и шью, и крою.

По образованию я историк, закончила БГУ. Почему выбрала такую профессию? Потому что математикам, физикам, химикам нужно на доске писать, а историю достаточно только рассказывать.

На распределении попросилась в речицкую школу-интернат, к детям с физическими нарушениями. Хотела, чтобы, глядя на меня, они видели, — все возможно. Помню, приехала туда, а ученики командуют учителями. Педагоги ведь все здоровые, а ребята — у кого ноги нет, у кого руки — взрослые их жалеют. А я оценки ставила по справедливости. Уважали ли меня ученики? Не знаю, но делали все, что задаю, а в юбилей, когда мне было 60, пришли меня поздравлять.

В школе я проработала восемь лет, а потом случился сердечный приступ — и я поняла: пора уходить. Прошло время — вижу сон, захожу в интернат, где жила, когда в университете училась, а там у лестницы стоят молодые люди. Говорю: «А чего вы не идете на верх?». А они: «Так вход на ступеньки лентой перевязан, не пройти». Оглянулась я, нет никакой ленты, и стала подниматься. Как раз в то время молодые люди пытались создать общество инвалидов. Дела у них шли не очень гладко. Мне позвонила моя бывшая ученица, рассказала ситуацию, и я за них взялась, переехала в Минск.

Пока создавали общество, я была активисткой, а потом ушла: не люблю я командовать. Стала вязать и вышивать. Любимая моя работа — «Иван-Царевич и жар-птица». Почему? Потому что хоть я и старая, а сказки люблю.

— Как планируете Новый год отмечать?

— Я никогда не планирую. Как получится — так и будет.

— А новогоднее желание у вас есть?

— Мечтаю, чтобы Дед Мороз отремонтировал мою швейную машинку — «Чайку». Хочу байковое платье пошить, люблю, чтобы тепло было. Еще какие желания? Других желаний у меня нет. Все другое я и сама могу сделать.

— Человек вы, чувствуется, с характером.

— А как же? Без характера нет человека.

Светлана Николаевна

— Два месяца назад у меня умер муж, с которым мы прожили 51 год. «Эти глаза напротив», если помните строки Ободзинского, песня, которая сопровождала нас всю совместную жизнь. Четыре последних года Николай Семенович сильно болел, я холила его и лелеяла. Привыкла, что он рядом, все делала для него. Что я могу ждать в этом году? Это будет первый год без него…

Николай Семенович работал в НИИЭВМ, он разработчик «памяти машины». У него было много и медалей и похвальных листов. Как-то вызывает его начальник отдела кадров, говорит: «Николай Семенович, сдайте три рубля». «Зачем?» — спрашивает он. «Трудовая закончилась», — отвечает тот. «У меня же всего одно место работы», — не понимает муж. «Так вся книжка в благодарностях, — объясняет начальник. — Нужно новый вкладыш вклеить, а то писать больше некуда».

А я в прошлом художник-оформитель. Занималась интерьерами. С мужем мы ветераны труда, проработали по 40 лет. Сын наш живет в Чикаго, видимся мы не часто. Однажды я прожила в Америке полгода, больше не хочу. Не моя это по духу страна.

Какой наш с мужем любимый праздник? Любой день, когда мы выезжали на природу. Везде мы с Николаем Семеновичем были — и в Карелии, и на Алтае, и на лошадях скакали, и на байдарках сплавлялись, и на каноэ. А последнее наше увлечение — велосипед. Муж прошел 60 тысяч километров, а я где-то 40 тысяч. Объехали всю Беларусь. Сказать, какое у нас увлечение? Беларусь — наше увлечение, хотя и я, и супруг — русские, родом из Новочеркасска. У нас у обоих вторая группа крови, мамы — Марии, а встретились мы в Минске.

— Как?

— Был день рождения у кого-то из наших друзей, Николай Семенович сел за столом напротив. И все — 51 год не сводил с меня глаз. Всегда мы были вместе, друзья даже звали нас букашка с таракашкой.

Сейчас моя релаксация — вязание. Беру спицы, нитки — и колдую, как получается. За два месяца связала 20 пар носков, это 40 штук. Я их не продаю, просто так отдаю людям, благодарю тех, кто поддерживал, когда нам с мужем было тяжело.

Михаил Владимирович

— Михаил Владимирович меня зовут. Бучельников моя фамилия. Сколько мне лет? Да я уже со счету сбился. Столько не живут. Родился в Ленинграде, отец военный. Лет 15 мне было, когда мы приехали в Минск.

Брат у меня тоже военный, умер от рака. А я в художественный колледж в Бобруйске поступил, конкурс в тот год был пять человек на место. По распределению отправили на Камчатку. Работал мастером в худфонде — и реставратором, и ДПИ, все в основном с деревом. Прожил там почти 15 лет. Как там было? Ууууу. Долина гейзеров, рыбалка. Поймал однажды чавычу, 28 килограммов. Вдвоем с напарником ее доставали.
Что из работы запомнилось? Как на базе отдыха делал паркет из разных пород дерева. Он как ковер. Выпиливал каждую паркетинку.

Сейчас уже ничего не делаю, вижу плохо. Случилось что? Травма была. В детстве вышиб лицом лобовое стекло катера. Теперь вот последствия.

— Почему опять приехали в Беларусь?

— Отец умер, мать одна осталась. Уже тоже умерла.

— На Камчатке у вас была семья?

— Была… Сейчас мне помогает Александр (Александр когда-то остался без дома. Года два назад их с Михаилом Владимировичем познакомили волонтеры. Он ухаживает за Бучельниковым. — Прим. TUT.BY). С ним и будем Новый год отмечать. Как? Как и все люди. А чего это тебя так интересует?

— А есть у вас новогоднее желание?

Молчит.

— Миша любит мясные бутерброды. Может, побольше бутербродов с копченым мясом, — подсказывает Александр. — Да, Михаил? Характер у него своеобразный. Он же творческий человек. Когда-то у него в квартире уголок был, где он по дереву работал. Сейчас его убрали, смыла в нем нет. А с Мишей что случилось? Он не рассказывает. Спрошу, голову опустит и молчит. А что лезть в душу, если человек не хочет.

Светлана Нерсесовна

— В Беларуси я живу уже 50 лет. По семейным обстоятельствам перевелась когда-то в БГУ из Ташкентского университета.

Люблю ли я Новый год? А кто же его не любит? Обычно отмечаю его с друзьями, а в этом году не знаю, не думали пока. Год назад неожиданно заболела, лечусь… А до этого жила нормальной жизнью. Я сама журналист, бегала по всему городу, сейчас ноги болят. Теперь у меня есть прекрасная помощница из монастыря, я ее называю своей дочкой, с ней на улицу и выхожу.

— На столе у вас компьютер.

— Я же журналист, три года писала книгу о том, как императорская армия России освободила Восточную Армению от персидского ига, и в этом заслуга двух белорусов — генерала Паскевича и полковника Реута. Сейчас ищу спонсора, чтобы ее издать. А еще я переводчик с польского, у меня 18 переведенных книг. Этот язык я самостоятельно выучила в Беларуси. Почему именно польский? Потому что люблю литературу. В советское время у нас было много запрещенных книг, а в польских магазинах — все мировые новинки.

— А есть ли у вас новогоднее желание?

— Конечно есть. Я мечтаю, чтобы в мире было больше сострадания. Достоевский когда-то сказал: «Сострадание делает нас людьми», и это гениальная фраза.

P.S.

Этот текст не о нужде и грусти, он для чуда. Чуда, которого порой человеку так не хватает и которое легко может случится в Новый год. Каждого, кто готов и хотел бы подарить нашим героям и другим одиноким пожилым людям чудо, мы просим писать на почту panteleeva@tutby.com. В сообщении на всякий случай укажите номер для связи. С помощью волонтеров и патронажной службы Свято-Елисаветинского монастыря для каждого доброго дела мы найдем адресата. Их, поверьте, немало. И, если совсем честно, двое из наших героев совсем слабые. По словам сестер из патронажной службы, этим людям очень помогли бы сиделки, но сами герои сказать об этом постеснялись.