«В пакете - спиртное и 10 тысяч». Что на суде о закупках топлива рассказали сотрудники Минобороны

В Минске продолжается суд по делу о закупке топлива для Миноброны. По версии одного из обвиняемых, для ведомства закупалось специфическое дизельное топливо, которое не производилось в Беларуси. Этот вопрос пытались решить с 90-х годов, шла переписка, но ведомству посоветовали найти выход самостоятельно. И оно нашло. Четыре года подряд топливо поставляла литовская компания «Аксамеда», которая покупала продукт в России и продавала Министерству обороны, как считает следствие, по завышенной цене.

В суде Фрунзенского района Минска слушается дело о госзакупке зимнего дизельного топлива для Минобороны. Среди обвиняемых пять человек: старший офицер первого отдела управления горючего и смазочных материалов Минобороны Андрей Несмачный, бывший сотрудник Минобороны Александр Прокопович, глава фермерского хозяйства «Игуменское» Олег Хартанович, бизнесмен Борис Лазерко и владелец литовской фирмы «Аксамеда» Александр Кулагин. Он единственный из всех фигурантов находится под стражей, остальные под домашним арестом, они заключили досудебное соглашение.

Напомним, как считает следствие, топливо поступало по завышенным ценам. Например, если одна партия стоила 5,8 миллиона долларов, то обвиняемые присваивали себе 1,7 миллиона. Кроме того, бизнесменам предоставлялась инсайдерская информация о предстоящей закупке, за что сотрудники Минобороны, по данным обвинения, получали по 10−20 тысяч долларов. В суде уже выступили бывшие сотрудники Министерства обороны.

«На вознаграждение не рассчитывал, только на презент в виде элитного алкоголя»

Бывший начальник управления заказов и закупок материальных средств Вооруженных сил РБ Александр Прокопович подписал досудебное соглашение, полностью признал вину и выступил против остальных фигурантов. О том, что он «будет давать правдивые показания», Прокопович заявил еще в изоляторе. Он считает: эти слова могли стать причиной самоубийства Юрия П., который занял его должность в 2011 году и занимался закупкой зимнего дизельного топлива до 2016 года.

— Когда в СИЗО ко мне пришел адвокат, я сказал: «Передайте П. поздравление с днем рождения и скажите, что буду давать правдивые показания». Он был умным и хладнокровным человеком. Видимо, не смог жить с тем, что его скоро арестуют, — рассказывает в суде полковник Прокопович.

Показания обвиняемого строятся на информации П., которого уже нет в живых, и на беседах с Олегом Хартановичем. У последнего слова бывшего военного вызывают улыбку. По версии Александра Прокоповича, он познакомился с Хартановичем в 2009 году.

— Хартанович записался на прием как ООО «Техпродуктсервис» (общество выиграло тендер на поставку дизтоплива — Прим. TUT.BY), отрекомендовал компанию как надежного поставщика, способную выполнить условия договора. Потом мы побеседовали на личные темы, где учились, какие заведения оканчивали, обменялись мобильными телефонами. В тот день Хартанович произвел хорошее впечатление. Деловой, бывший офицер, — вспоминает в суде Александр Прокопович.

Он точно не помнит, обсуждался ли вопрос своевременной оплаты со стороны Министерства обороны. Возможно, звучала фраза: «Оплата важна».

— Рассчитывали ли на что-то лично для себя? — спрашивает прокурор Александр Толстогузов.

— На вознаграждение нет, только на презент в виде элитного алкоголя. Не думал, что это будет нарушением закона, — отвечает бывший начальник управления заказов и закупок материальных средств Вооруженных сил РБ Александр Прокопович.

«10 тысяч долларов оставил себе, алкоголь выпили в тот же вечер»

Как следует из показаний обвиняемого, он подписывал все необходимые документы в кратчайшие сроки, потому что «быстро и качественно» исполнял свои обязанности, но не думает, что это повлияло на своевременную плату за поставку дизтоплива.

— С главными лицами финансово-экономического управления у меня были неприязненные отношения, если бы сделал ошибку, они бы на это указали, — отмечает Прокопович. — Оплата была произведена в последний рабочий день года. Мне позвонил Хартанович, попросил спуститься вниз, передал пакет, как я понял, там была бутылка спиртного, отнес в кабинет. А когда взял пакет, чтобы угостить сослуживцев алкоголем, увидел большую открытку с Новым годом и 10 тысяч долларов. Понял, эти деньги были переданы в связи с тем, что я занимал эту должность. Деньги оставил себе, а спиртное выпили в тот же вечер.

Министерство обороны с 2012 по 2016 года закупало дизельное топливо у литовской компании «Аксамеды» сроком годности в 5 лет. По мнению Прокоповича, в ведомстве создавались предпосылки, чтобы «снять» то топливо, которое уже есть, и купить новое, а ведь срок истекает только по документам, оно и дальше годится для употребления.

— Российские вооруженные силы данным зимним топливом не пользуются, — уверенно заявляет обвиняемый.

— Назовите это топливо, — обращается к фигуранту защитник Хартановича.

— Прошу снять вопрос, это похоже на экзамен. Отказываюсь отвечать на этот вопрос, — говорит бывший военный Прокопович.

Он оставляет без ответов еще несколько вопросов, на просьбу ответить коротко «да» или «нет», говорит, что быстро не получится, «это долгий ответ». В своих показаниях Александр Прокопович рассказывает, что Хартанович в беседе с ним признавался, якобы «подкупил российскую компанию» «Газпром нефтехим Салават» и таким образом получил эксклюзивное право на поставку зимнего дизельного топлива З-02 минус 35 через «Аксамеду» для Минобороны. По мнению Прокоповича, фирмы, которые участвовали в тендере и создавали конкуренцию литовской компании «Аксамеда», на самом деле были подставными и подыгрывали Хартановичу.

— Мы с П. обсуждали, что стоимость топлива завышена, прибыль получалась огромная, — в очередной раз обвиняемый ссылается на погибшего друга.

— В чем специфика этого топлива? — спрашивает прокурор.

— В содержании серы, это позволяет заводить двигатель в любом состоянии, — отвечает Александр Прокопович. — Реальной необходимости в этом топливе у Вооруженных сил не было, были альтернативы. Срок хранения в 5 лет — это формально, такие требования были привязаны к срокам еще со времен Советского Союза. (…) Должностным лицам было удобно, что оно есть под рукой, был бы срок в 10 лет, взяли бы его. (…) Это пустые слова. Менять топливо можно каждый год. Больше солдатики будут работать, меньше будет дедовщины.

«Не знал, насколько мои действия были противоправными. Узнал, как караются, прочитав УК в изоляторе КГБ»

В 2011 году Прокопович уволился из Министерства обороны в звании полковника, а через год, по его словам, встретился с Олегом Хартановичем, и тот предложил передать нынешнему начальнику управления заказов и закупок материальных средств Вооруженных сил РБ Юрию П. 20 тысяч долларов. Последний согласился, но при условии, что информация о предстоящем тендере и деньги, будут передаваться через Александра Прокоповича, с которым он дружил. Летом 2012 года Хартанович передал 20 тысяч долларов наличными.

— Позже П. дал мне две тысячи долларов по своей инициативе и сообщил, что зимнее топливо включено в будущую закупку Минобороны. В 2013 году Хартанович сказал, что с оплатой были проблемы, поэтому будет не 20 тысяч, а 15. Я деньги взял. И так все годы было по одной схеме, — говорит во время допроса в суде Александр Прокопович.

В 2014 и 2015 годах передавалось П. по 20 тысяч долларов, в 2016 — денег он уже не получал.

— Появилась статья на TUT.BY, что Министерство обороны закупает топливо у литовской фирмы. В результате этого или других причин П. уволился по болезни весной 2016 года, — добавляет Прокопович.

С Хартановичем обвиняемый последний раз виделся в 2016 году, следующий раз — уже во время очной ставки. Генеральная прокуратура выставила полковнику исковые требования в 2 950 рублей, это доход, полученный преступным путем. Прокопович согласен с этой суммой, и оплатил не только ее, но и госпошлину в размере 147 рублей 50 копеек.

В суде было озвучено, что Александр Прокопович весной 2018 года он женился второй раз. При разводе его бывшей жене, согласно брачному договору, досталась квартира, а ему Тойота 2007 года выпуска и вторая квартира. Во время расследования был наложен арест на имущество Прокоповича: микроволновую печь, стиральную машину, 11 550 долларов, 148 рублей 78 копеек.

— Почему вы согласились передавать П. деньги от практически незнакомого вам человека Хартановича? — интересуется адвокат Эдуард Якубовский, который представляет интересы Хартановича.

— Вы уже даете оценку, — говорит Прокопович. — Я с некоторыми друзьями мог встретиться раз в два года, я рассчитывал на трудоустройство в компании Хартановича. (…) Не знал, насколько мои действия были противоправными. Узнал, как караются, прочитав УК в изоляторе КГБ.

Свои отношения с Хартановичем он называет «приятельскими с уклоном на рабочие». Но точно не доверительные. На вопрос адвоката, зачем тогда Олег Хартанович рассказывал ему про взятки другим лицам, отвечает:

— Я сам по себе никому не доверяю. Причину его хвастовства спросите у него, он со мной хорошо общался.

Как утверждает фигурант уголовного дела, в 2009 году он писал докладную записку на имя заместителя министра о нецелесообразности закупки данного вида топлива, мол, зачем тратить деньги, если есть белорусские аналоги. Докладную, по его словам, проигнорировали.

— На все значимые закупки от 500 тысяч долларов мной была заведена практика приглашать представителей военной контрразведки. Ни на одной они не присутствовали. Я посылал приглашения, мне ответил один сотрудник: «Хватит хрень писать, все равно приходить не буду. Буду контролировать другими методами», — приводит разговор Александр Прокопович. — (…) Конфликты с начальниками управлений, занимающихся закупками, возникали ежедневно. Где-то руку не подали, мелкая месть, был ограничен круг общения.

На вопрос, почему Прокопович не обратился никуда в 2012—2016 годах с вопросом о нецелесообразности закупки данного зимнего топлива у литовской компании, обвиняемый ответил, что он уже был не должностным лицом, у него «не было такого права», и он вышел на пенсию. Во время предварительного расследования полковник говорил другое: никаких договоренностей с Хартановичем не было.

— Я настаиваю на более поздних показаниях, — заявляет обвиняемый.

«Два или три раза» он подавал ходатайство о заключении досудебного соглашения, его удовлетворили не сразу.

— Полностью раскаиваюсь, — говорит в суде Александр Прокопович.

«В конверте лежали две пачки по 100 долларов, перетянутые резинкой. Всего 20 тысяч долларов»

У старшего офицера первого отдела управления горючего и смазочных материалов Минобороны Андрея Несмачного другая версия. Для Министерства обороны закупалось специфическое дизельное топливо, которое не производилось в Беларуси. И так как 80% образцов вооружения были сделаны еще в советские времена или в Российской Федерации, в технической документации был указан именно этот вид зимнего топлива.

— Вопрос о закупке топлива у белорусского производителя поднимался с 90-х годов. В связи с тем, что на наших заводах были демонтированы некоторые установки, они не могли его производить. Шла переписка, нам сказали найти выход самим. У нас не было альтернативы, кроме как закупать данное зимнее дизельное топливо в РФ, — рассказывает по время допроса в суде подполковник Андрей Несмачный.

По словам обвиняемого, предпринимались попытки закупать топливо напрямую у завода. Из 20 писем, которые были высланы, ответ пришел только на два.

— В разговорах заводы указывали, что им невыгодно было сотрудничать с Минобороны, они не хотели участвовать в аукционе, готовить документы, у них стояла очередь из желающих купить продукт по выгодной цене, — поясняет Несмачный.

С бизнесменом Борисом Лазерко он познакомился в 2007 году, когда объявляли победителя тендера, в тот год в нем участвовала компания Лазерко, следующая встреча произошла через два года. Как утверждает бывший сотрудник Минобороны, план закупки был уже утвержден. И Несмачный не видел «никакой тайны» в том, чтобы рассказать про планируемый вид топлива для закупки, объем. Лазерко с Несмачным ни о чем не договаривались, а в конце декабря 2009 года бизнесмен приехал к ведомству.

— Я сел к нему в машину, пообщались на общие темы, а потом Борис Васильевич передал конверт: «Вот тебе презент к Новому году». Я сразу не хотел брать, он меня успокоил, предложил положить деньги в мою машину. (…) В конверте лежали две пачки по 100 долларов, перетянутые резинкой. Всего 20 тысяч долларов. Эти деньги в последующем были вложены в строительство жилья. Я понимал, это незаконно, боялся их брать, понимая, это чревато последствиями, — продолжает Андрей Несмачный.

«Я спросил: «Почему так много?». Он ответил: «Нормально все»

Фигурант уголовного дела не отрицает, что все документы, касающиеся поставки, обрабатывал оперативно, в течение одного дня, потому что быстро все делать — его «черта характера». И не видит в этом противоправного деяния. В 2011 году Несмачному предложил встретиться глава фермерского хозяйства «Игуменское» Олег Хартанович, обсуждалась предстоящая закупка. Летом 2012, когда Несмачный выходил со службы, его уже ждал Хартанович, предложил подвезти домой и передал конверт с 10 тысячами долларов.

— Я его принял, — не отрицает своей вины Андрей Несмачный.

— За что вам передали такие большие деньги? — спрашивает прокурор Александр Толстогузов.

— За то, что предоставил информацию. Планов на будущее не было, никто ничего не знал, вдруг нам обрежут финансирование. (…) За эти деньги в 2013 году купил авто «Вольво».

Следующие годы, как отмечает сам Андрей Несмачный, все происходило «однообразно, по одной схеме». В 2012 году он до утверждения задания на закупку сообщил Хартановичу интересующую его информацию. Иногда бизнесмен передавал какие-то письма от литовской компании «Аксамеда», сам военный никому не сообщал о том, что «Аксамеде» было известно заранее о закупке. В 2013 году Андрею Несмачному снова Хартанович передал конверт с 10 тысячами долларов.

— Никаких комментариев не было, просто отдавал и я их брал. Если человек приезжает и спрашивает о предстоящей закупке, я быстро и оперативно собирал документы, была своевременная оплата, я так понимал, за это и получал деньги, — комментирует Несмачный.

В 2014 году ему передали уже два конверта. В одном лежало 10 тысяч долларов для Андрея Несмачного, в другом — помощь для реабилитации в Германии одного из начальников управления Минобороны Г., он перенес тяжелое заболевание, и Хартанович решил помочь ему как частное лицо.

— Собирали деньги от многих фирм и компаний, всем направлялись письма, в том числе в «Аксамеду», — рассказывает обвиняемый.

В 2015 году деньги Хартанович, по его словам, привез прямо к дому Андрея Несмачного, передал две пачки, перетянутые резинкой, там было 20 тысяч долларов.

— Я спросил: «Почему так много?». Он ответил: «Нормально все», — вспоминает Несмачный.

В 2016 году взятка, говорит обвиняемый, составила уже 15 тысяч долларов, деньги, полученные в 2014—2016 годах, он потратил на лечение отца. Как рассказывает Несмачный, для госрезерва закладывалось топливо с пятилетним сроком хранения, такое как поставляла «Аксамеда». У белорусского производителя также покупалось топливо, но оно шло в расход и не закладывалось на хранение.

— «Нафтан» давал срок хранения один год, нас это не устраивало, поскольку оно и столько не хранилось, — пояснил Андрей Несмачный.

И привел пример, когда проводился эксперимент, белорусское топливо решили заложить на хранение, но через полгода выпал осадок и пришлось его слить.

— Вину признаю в полном объеме. Искренне раскаиваюсь в том, что совершил, — говорит Андрей Несмачный.

«Прошу обратить в доход государства арестованное имущество»

Во время расследования уголовного дела у обвиняемого арестовали кухонный комбайн, мультиварку, микроволновую печь, мобильный телефон, часы Tissot, 169 рублей 86 копеек, 150 долларов, 7650 российских рублей, Volvo V50, охотничье оружие. Ущерб обвиняемый стал возмещать с ноября 2017 года, последний раз перечислил на счет 2000 рублей. Генпрокуратура выставила иск в 101 400 рублей, это деньги, полученные преступным путем.

— Прошу обратить в доход государства арестованное имущество, с целью погашения иска, — обращается к суду подполковник Андрей Несмачный.

До постановления приговора суд в данном ходатайстве отказал. И сам Несмачный, и другие обвиняемые утверждают: он никогда не был инициатором разговора про получение вознаграждения, ни о чем не просил, суммы не озвучивал. Бизнесмены сами давали деньги.

— Дали — хорошо, не дали — тоже хорошо, — добавляет Несмачный.

Он написал явку с повинной в день задержания, под стражей не был, заключил досудебное соглашение и оставался под подпиской. Андрей Несмачный дважды проходил полиграф, в том числе неофициально был приглашен в военную контрразведку, где также прошел проверку на детекторе.

— Полиграф показал, что я говорю правду, — уточняет обвиняемый.

У Несмачного две государственные награды: «За безупречную службу» и «За отличие в воинской службе», около 20 медалей, грамоты от министра обороны и его заместителя. Пока шли закупки, Несмачный считал «Аксамеду» добросовестной компанией, свою оперативность в оформлении документов, он также поясняет тем, что все закупки Министерства обороны — это госзаказ, требования жесткие, вопрос находится на постоянном контроле у замминистра, поэтому старались делать все в максимально короткие сроки. Во время расследования уголовного дела в поле зрения правоохранителей попал и начальник, которому Хартанович передавал деньги на реабилитацию в немецкой клинике.

— В апреле 2017 года, когда мы встретились с ним, его уже вызывали на допрос в Следственный комитет. Спросил, как дела, у нас уже началась проверка. Потом встретились в мае, он был напуган. Адвокат сказал, что за те деньги, которые передал Хартанович, его посадят, — вспоминает Несмачный.

По информации TUT.BY, этот сотрудник Минобороны был задержан, несколько месяцев провел за решеткой, затем был отпущен. В отношении него было возбуждено уголовное дело по статье, которая не имеет никакого отношения к закупке дизельного топлива.

Судебный процесс продолжается. Обвиняемым предъявлено обвинение по ряду статей Уголовного кодекса: ч. 2 ст. 243 УК (Уклонение от уплаты сумм налогов), ч. 4 ст. 209 (Мошенничество в особо крупном размере), ч. 2 ст. 216 (Причинение имущественного ущерба без признаков хищения), ст. 431 (Дача взятки), ч. 6 ст. 16 (Соучастие в преступлении), ч. 3 ст. 430 УК (Получение взятки в особо крупном размере).